Он идет ко мне, точнее, бежит легкой трусцой, и машет парням о том, что сейчас вернется. А я про себя снова проговариваю простую фразу.
«Виктор, прости за то, что было в палате»
– Чего тебе? – бросает парень, останавливаясь чуть ли не в двух метрах, и прищуренным взглядом с каким-то превосходством проходясь по мне.
Извиниться. Извиниться. Извиниться.
– Я по поводу того, как я оказалась раздетой…
– А что, есть сомнения? Кажется, прежде ты была абсолютно уверена, как твоя прелестная пятая точка оказалась без штанов.
Ну, знаете ли…
– Конечно, уверена! – рявкаю, напрочь забыв о своих благородных мотивах, – по-другому и быть не может, потому что ты… Ты…
– Ну давай, ведьма. Скажи, – выплевывает Съер, вмиг оказываясь рядом, и обхватывая рукой мой подбородок, – прямо в глаза скажи…
– Извращенец! – тихо и твердо произношу, внутри просто пылая от злости, и не зная, как вообще решила, что буду перед ним извиняться.
Он же несносный, грубый, не способный даже нормально выслушать хам…
– А ты просто глупая дура! – рявкает он, отпуская мой подбородок, и срываясь в сторону леса.
– Сам придурок! – ору ему вслед, привлекая всех парней на поле, и сама круто разворачиваюсь, бегом направляясь в академию.
Сбежать к черту.
Скрыться ото всех с глаз, под одеялом, и больше никогда даже не думать об этом оборотне, что решил, будто может говорить и хватать меня, как будто я ничего не стою…
Я заворачиваюсь в одеяло, размышляя о накручивая себя тем, что ведь действительно, по сути, ничего не стою в его жизни. Да даже в любой другой – ну кому я, на самом деле-то, нужна?! Приемным родителям? После того, как я перестала помогать им содержать младших, и устроилась в академию, они ни разу мне не написали. Подругам? Те забудут обо мне, как только наши пути разойдутся. Анге?.. Она единственная, кто хоть как-то заботится, и помогает, но даже в ее взгляде я вижу обреченность с моими мизерными способностями…
Так кому я нужна со своими гордыми замашками, которые ни к лицу простой приютской девчонке?
Правильно сказал Съер.
Я просто глупая дура…
Неожиданная тоска в груди заставляет резко распахнуть глаза, и сесть в постели, прислушиваясь к постороннему звуку.
Это вот что сейчас было?
Вой?
Кто-то выл рядом со мной, в моей постели?
Но тишина и пустота в комнате не дают даже предположить, кто бы это мог быть, и я снова ложусь в кровать, думая о том, что мне привиделось. Снова начинаю жалеть себя, проваливаясь в одиночество, а следом…
Нет, это точно был вой!
И выл никто иной, как… Я?!
Я вскакиваю с постели начиная ходить из угла в угол, и снова ощущая тоску в груди, которая уже принадлежит как будто и не мне вовсе. Подхожу к окну, распахивая его, и глядя в лес, что как раз виден из моей спальни.
Я хочу туда.
Хочу сорваться и бежать, как тогда на поле, повинуясь лишь инстинктам и обонянию, и не думая ни о чем, что причиняет мне боль.
Хочу бежать сквозь деревья, ловя изумительный лесной запах, и среди него находя тот самый аромат, что точно тянется сейчас от поля куда-то вглубь, и который я стопроцентно поймаю, надо лишь покинуть академию, разбежаться, поднапрячься, и…
Я с грохотом закрываю окно, тяжело дыша, и не зная, как успокоиться.
Это была не я.
Словно кто-то другой сейчас требовал уйти отсюда, кто-то во мне, сильный и смелый, и ни капли не боящийся встречи хоть с кем-то.
А кое с кем желая встретиться просто до дрожжи в моих непривычно горячих пальцах.
Я медленно усаживаюсь на постель, стараясь успокоить сердцебиение, и осознать, что это сейчас было.
А в следующий миг соскакиваю и снова подхжу к окну, потому что просто не в силах с собой бороться.
Я хочу к Съеру.
Мне необходимо к Съеру.
И я совершенно точно не понимаю, что со мной происходит!
Глава 25
Виктор
Бег по лесу – теперь, кажется, единственное занятие, способное хоть как-то меня успокоить.
Я несусь сквозь деревья, на ходу сдерживаясь, чтоб не обратиться тут же. Замедляюсь – и парой движений скидываю за ближайшую ель всю одежду, чтобы после пробежки не плестись в академию в чем мать родила. Лишь затем снова разгоняюсь, прекрасно зная – на «лету» перевоплощаться приятнее. Ничего, в принципе, необычного – просто кайфовее для мышц, и внутреннего удовлетворения.
Удивительно, как получается сдерживаться. Даже Фолл подметил, что с внутренним зверем у нас какой-никакой баланс. Если в обычной жизни я вспыльчив и способен к самоконтролю почти также, как Митр – к внезапным всплескам агрессии, то в плане перевоплощения и звериных повадок все намного лучше.
Может, стоит взаимодействовать с ведьмой в «режиме волка»?
Хоть тогда, возможно, мне не захочется сразу же свернуть ей шею…
Я зло убегаю все глубже в лес, не особо заботясь о расстоянии. Обратную дорогу найду по запаху – как и оставленную одежду, тем более в волчьей ипостаси это сделать еще проще. А вот если б я был в человечьей, то мне бы понадобился ориентир посильнее.
Например, запах одной несносной ведьмы, которая не умеет даже «извини» сказать без оскорблений.
О, как же я злюсь, Луна…
Мне самому не хватает еще смелости признаться, что я сам заставил ведьму выйти из себя. Не потому, что не хотел помириться. Напротив – сильно хотел.
Слишком сильно для оборотня, который вот-вот прошел обращение, и в скором времени должен явиться в стаю для назначения наказания. Чересчур для всегда пофигистично настроенного к проблемам Съера, который, в отличие от старшего брата, умел класть любых размеров орган на самые разные приключения в жизни.
Но только не в случае с Сантаррой, которая как будто была маленьким центром моей вечно спокойной души, и своим одним присутствием бередила там воронку проблем и переживаний.
О, Луна, как же это бесило!
Когда я навестил ее там, в медблоке, мне казалось, что мы сможем поговорить и договориться. До чего конкретно – понятия не имею, но чувствовал, что нам обоим требуется сказать нечто важное друг другу. Я даже не ушел тут же спать, как Митр, а отправился прямиком к ведьме, узнать, как она себя чувствует, и хоть что-то выяснить у Анге по поводу ее откровенной наготы в той яме.
А в итоге эта ненормальная уже, оказывается, сделала свои выводы!
Да какие!
Я с дуру едва ли не сношу перед собой тонкое деревце, но лишь из-за с детства вдалбливаемого уважения к природе ухожу в последний момент в сторону.
