Денис резким движением задвинул меня за спину и вновь поднял руки, ожидая нападения второго. Но тот растерянно хлопал глазами, уловив, что парень, хоть на две головы их ниже, вполне способен создать трудности.
– Это было кру-уто! – восторженно выдохнула я из-за его плеча.
И кто-то повторил звонким эхом:
– Это было кру-уто! Но зачем вы деретесь с моими телохранителями?
Мужчина отступил, открывая нам девушку. Я не сразу узнала Алину, которую видела один раз на юбилее Бориса Игнатьевича. Она прижала ладони к щекам и переводила изумленный взгляд с Дениса на пострадавшего, который успел подняться и глянуть на нас с еще большей злостью, чем раньше. Надо отдать ему должное – за все три секунды нашего знакомства он так и не издал ни единого звука.
– Денис, кажется, у меня нет проблем, – оповестила я едва слышно и почти виновато, мелкими шажками перемещаясь в сторону, чтобы меня было видно целиком.
Алина продолжала объяснять, а ее нежный голосок почти не отдавал раздражением:
– Я просто хотела поговорить! Полина, ты меня помнишь? У меня возникли вопросы, узнала твой адрес, но ты уже вышла… И я просто попросила телохранителей тебя вежливо позвать, чтобы поговорить без свидетелей в машине!
Страх отступал быстро, поскольку праведная ярость не оставляла ему места.
– Телохранители? – заорала я. – На какой черт тебе телохранители?! Стрельцов вон сам по себе шныряет, устрашающими аксессуарами не увешивается! Вы ведь меня до судорог перепугали!
Алина изящно пожала одним плечиком.
– Ну, Стас – и не юная девушка, которой опасно одной ходить по улицам… Извини, пожалуйста, что так получилось!
Она не от мира сего? И говорит-то так, словно действительно хочет меня успокоить! Терпеть не могу успокаиваться, особенно после такой трясучки.
– Вот я перед тобой! – Я затыкала себя пальцем в грудь, повышая тон. – Юная девушка! И глянь-ка, без телохранителей хожу! Вас, мажоров, в каком-то инкубаторе выращивают, что вы с такими сдвигами получаетесь?!
– Это ты-то без телохранителей? – Она улыбнулась и вновь посмотрела на Дениса. – Да еще каких!
А, ну если с этой стороны рассматривать, то да. Мой-то, сразу видно, покруче ее. Видимо, я и здесь победила. Победы всегда помогают мне забыть старые обиды, потому отмахнулась и сделала шаг к ней, произнося уже более миролюбиво:
– Ладно, проехали. О чем поговорить-то хотела? В машину не пойдем, иначе опоздаем. А моему, – я широким жестом провела по воздуху сверху донизу, указывая на Дениса, – другу нельзя на тренировки опаздывать. Такие навыки надо поддерживать в форме!
Алина подошла ко мне вплотную, смущенно закусывая губу, но ее взгляд почти постоянно соскальзывал на моего спутника, явно произведшего колоссальное впечатление.
– Да я… – она все пыталась собраться с мыслями. – Полина, я поговорить с тобой хотела… о Стасе. Видишь ли, он мне так и не позвонил, а самой навязываться неприлично. Вы сказали, что просто работаете вместе, но я заметила, как вы общаетесь. Должно быть, вы с ним очень близкие друзья! И я подумала, что неплохо бы нам поболтать по-девичьи, а может, и советов каких получить…
По-девичьи поболтать, значит, словно мы подружки. С другой стороны, Стас определенно знакомых сторонится, к нему так просто в удобный момент не подъедешь. Увлекся работой, а в свободное время мы с ним обычно вдвоем – строим козни против конкурентов. Ей ведь на учебу надо было? Так пусть едет, чего ждет? А-а, моего ответа, наверное, ждет…
И как мне реагировать? Начать по-девичьи болтать? Рассказать ей о том, что у него внутри творится, кроме протезированной аорты? Или о том, как много в нем слоев – которые срочно надо убирать, а некоторые – беспощадно разбивать, как стекло битами. Не обращать внимания на то, что большинство его мыслей не задерживается в голове дольше нескольких минут? Или о том, что очень глубоко в нем есть стабильность и постоянство – только к тому, во что он вкладывает настоящую важность. Что Стаса нужно беречь – но беречь так, чтобы он даже мысли о заботе не допустил. Что рядом с ним никогда не будет просто – он подходит только той, кто никогда не сдается. А с какой стати я всю эту груду феерического барахла буду отдавать какой-то выскочке в дорогих шмотках?
Весь этот длинный мысленный монолог вылился в короткую сухую фразу:
– Алина, мы с ним встречаемся.
Ее щеки зарозовели – вероятно, она очень тактичный человек, который в такой немыслимой ситуации оказаться просто не мог. И залепетала так жалко, что мне стало не по себе:
– Извини… Извини, пожалуйста! Я просто подумала… вы ведь сами тогда сказали! Да разве я стала бы?..
– Сказали, – признала я. – И ввели этим тебя в заблуждение, наша вина. Но ты права в главном – мы со Стасом очень близки. С первого дня знакомства, и такое разрушить никому не под силу. Даже нам, хотя мы очень старались. Если не возражаешь, то навсегда закроем этот вопрос и сделаем вид, что мы его никогда между собой не поднимали.
Все нужное сказано, но мы почему-то продолжали стоять замороженными статуями друг перед другом. Ну не просить же прощения до бесконечности? Меня чем-то накрыло, но я пока не могла сформулировать название этой глыбы. Это я сейчас в чем призналась? В том, что Стаса никому не отдам? Примерно так. Ну ладно, пусть. Однако глыба стала еще тяжелее. Сам-то Стас напрочь отрицает чувства ко мне – это для него главнейший барьер. Ему не ответишь взаимностью – не на что взаимностью отвечать. Спонтанно обозначив, сколько в нем слоев разгребать, я будто себя ими и пригвоздила.
– Да я сразу так и подумал, – Денис в странной ситуации оказался единственным, кого ничем не придавило. – Что, Полин, пойдем? Иначе точно опоздаем! Алина, ребята! – он бросил взгляд на телохранителей, вставших в одинаковых позах поодаль от хозяйки, пожал плечами, покривился и закончил: – В общем, приходите к нам на секцию! Там учат самообладанию и не только!
Я отмечала дальнейшие события сквозь туман, все никак не могла отмереть: Алина, кажется, улыбнулась и ответила ему, что обязательно придет. Не вполне уверена, но она вроде бы то ли адрес, то ли номер его телефона записала. Остались бы во мне хоть какие-то эмоции, я бы расхохоталась – кажется, Денис Алине понравился намного, намного больше, чем когда-либо нравился Стас. И удивительно ли, что меня это вовсе не кольнуло, будто Дениса я любой желающей могу презентовать. Значит, жадность моя все-таки включается не на всех парней…
Уснуть той ночью я не могла – глыба никуда не делась, так и давила сверху. Я не готова была обозначить свою симпатию так яростно, так честно, будто не было в душе никаких сомнений. И сама себя раздавила этим откровением.
Но еще сложнее было думать о том, как с этим осознанием существовать. Стас недавно сказал, что в некоторых случаях ничего не надо делать, смириться, перетерпеть. Но помогла ли ему такая стратегия? Сделала ли счастливым? Луговые не сдаются, но в данном случае я не могла придумать ни единой выигрышной стратегии.
