Я широко распахнула глаза, с ужасом вглядываясь в горящие под водой радужки. В пламя огненно-красного цвета, которое, казалось, освещало окружающий полумрак. И спустя всего пару мгновений поняла, что мне уже не хватает воздуха.
Айденион продолжал двигаться, хотя теперь он и делал это гораздо медленнее, более плавно и глубоко. Казалось, его твердая и мощная плоть заполняет меня целиком, касаясь самых чувствительных точек. Заставляя сильнее стискивать его бедрами и буквально вжиматься в его тело до потери пульса. До тьмы и сверкающих звездочек перед глазами.
До пугающего жжения в груди от нехватки воздуха…
Я дернулась в испуге, когда поняла, что вот-вот захлебнусь, попыталась вырваться на воздух, вздохнуть еще хоть раз. Но не получалось. Дарк продолжал жестко входить в меня, одновременно целуя — не давая распахнуть губы и удерживая руки высоко над головой.
Я была готова кричать, но не могла издать ни звука. В кровь брызнул огненный адреналин, смешался с пьянящей, какой-то опиумной эйфорией от его движений.
Сознание начало темнеть и уплывать в тот самый миг, когда все внутри меня буквально разорвалось на части острым, оглушительным удовольствием, разливаясь по венам разрушающим ядом. Тело задрожало от яростного и нестерпимого наслаждения. Дернувшись, я вырвалась в тот же миг и распахнула губы в инстинктивном желании сделать вдох и закричать.
Я должна была умереть, нахлебавшись воды…
Но в ту же секунду оказалось, что воды больше нигде нет! Я хрипло и глубоко дышала, чувствуя под собой что-то теплое и мягкое и видя над головой какие-то потрясающе красивые янтарно-желтые огни. Меня все еще трясло от ужаса и... удовольствия. Горячие волны эмоций и гормонов хлестали по телу, как морской шторм. А пережитый страх с трудом выветривался из головы, продолжая будоражить кровь.
Когда способность соображать начала возвращаться, я повернула голову и увидела рядом Айдениона, лежащего на боку и невозмутимо подпирающего голову рукой. Он накрыл меня толстым и пышным, как облако, одеялом, а затем преспокойно откусил откуда-то взявшееся яблоко.
Он был абсолютно голый.
— Ты с ума сошел?! — ахнула я, вполне серьезно мечтая прибить его этим же яблоком.
Рука сама взвилась, чтобы вырвать яблоко, а потом запихать его ему куда-нибудь поглубже. Но Айденион перехватил мою кисть еще до того, как она успела дернуться в его сторону. Глаза дарка сверкнули, и где-то в их глубине будто зашевелилось лавовое озеро. Мужчина медленно покачал головой, а затем снова откусил кусок сочного плода.
Мягкие губы заблестели от сока, и я невольно сглотнула. Слова застряли в горле.
Быстро отвернувшись и взглянув на дивные стены, обитые каким-то голубоватым бархатом, постаралась не теряться снова в присутствии этого мужчины.
Потому что очень легко быть разумной и правильной у себя в голове, когда ты в полном одиночестве наедине с собой-умницей. Но когда напротив тебя сидит человек, от которого все внутри немеет, кожа покрывается испариной, а голос начинает дрожать, не превратиться в тыкву гораздо сложнее.
— Что произошло? — спросила я, изучая серебристые рисунки на бархатной поверхности стены. Разглядывая вытканные полотна гобеленов, что, видимо, служили тут вместо картин. На одном изображался огромный летящий дракон с такой дивной жёлтой чешуей, что она переливалась, словно настоящее золото. Даже захотелось подойти и потрогать, что же это за нити такие, сверкающие как драгоценный металл.
В любом случае отвлечься очень помогло.
— Так что случилось, я не поняла? — повторила, когда вместо ответа послышался звук очередного укуса яблока.
— У нас с тобой был секс, Селина, — прозвучало вызывающее и дерзкое.
Я резко повернула голову к дарку, и о спокойствии снова можно было забыть.
Увы, бархатные обои и дивный гобелен оказались малодейственны.
Щеки запылали, в красновато-огненных глазах сверкали насмешливые искры.
У нас и правда… был секс. Хотя ещё недавно я считала себя почти что старой девой и думать не могла, что окажусь в подобной ситуации.
Но приходилось смириться с тем, что все именно так и никак иначе. Моего мнения никто не спрашивал…
Но это пока.
Кажется, именно в этот момент я мысленно поклялась, что наступит день, когда Айденион будет считаться с каждым сказанным мной словом. И если сейчас он думает, что я лишь его игрушка, то однажды ему придется кардинально изменить свое решение…
Но, увы, похоже, до этого было ещё далеко. Пока что мне даже с собственными разыгравшимся гормонами оказалось сладить на диво тяжело. Не то что с мужчиной, у которого были самые прекрасные глаза в мире и колдовские огненные крылья за спиной.
— Про секс я… поняла, — ответила, с трудом погасив хрипотцу в голосе. При одном воспоминании о случившемся бросало в жар. — Но ты меня чуть не утопил! — воскликнула я, наконец приходя в себя и вспоминая все свои претензии.
Во рту резко пересохло. На меня вдруг разом навалилось все то, на что я старательно закрывала глаза последние дни.
Я уже не смотрела на дарка, потому что передо мной неожиданно вспыхнули картины минувшего, и прямо сейчас под мягким теплым одеялом, где мне, казалось, не угрожала никакая опасность, самообладание вдруг дало трещину.
— Почему меня все пытаются убить? — губы прошептали сами собой. — Почему всем обязательно нужно гнаться за мной, ловить, использовать мое тело в качестве постельной игрушки или бесплатной рабочей силы? Почему каждому что-то надо от меня? Даже тебе!
Когда на последних словах я посмотрела на Айдениона, он больше не жевал. Его лицо окаменело, ни одна мышца не двигалась, а несчастное яблоко замерло в руке.
— Никто больше не будет пытаться тебя убить, Селина, — медленно проговорил он, не сводя с меня напряжённого, тяжёлого взгляда. — Я обещаю.
Его голос звучал низко и ровно. А я не могла перестать глядеть на него.
— Сложно верить тому, кто сам меня только что чуть не…
— Я не собирался тебя убивать! — резко перебил меня дарк, шире распахнув глаза, в которых плескался яркий огонь. — Хотел немного напугать в качестве наказания за неповиновение. Да и то, какое это наказание? Так… детские шалости.
Он фыркнул, взмахнув рукой. А у меня по щекам вдруг покатились слезы.
Клянусь, я не собиралась реветь. Ни единой мысли не было о том, чтобы показывать свою слабость, а то и вовсе позориться перед малознакомым мужчиной. Слезы всегда казались мне какой-то дикостью. Публичным унижением. Что хорошего, когда на тебя смотрят, а у тебя красный нос, сопли до колена и опухшие глаза?
Пьяный клоун был бы симпатичнее.
Но, видимо, мой организм решил, что лучше лёгкая истерика, чем какое-нибудь психическое заболевание на фоне невроза и стресса.
