Тук.
Тук.
Тук...
Кровь быстрее заструилась по венам, и я почувствовала в сжавшемся горле собственный пульс.
Последний раз в присутствии этого мужчины я разрыдалась, как глупая и слабая девчонка. А до этого совершенно лишилась рассудка, едва дотронувшись до него и ощутив его прикосновения на своей коже.
Все говорило о том, что мне с этим мужчиной лучше вовсе не оказываться ближе друг к другу, чем на расстоянии пары метров. И в колдовские глаза его лучше не смотреть…
Поэтому, когда дверь стала медленно открываться и краем глаза я заметила широкоплечую фигуру с длинными черными волосами, рассыпавшимися по груди, тут же отвела взгляд к окну, предварительно отойдя подальше.
Впрочем, боковым зрением я все равно не могла его не замечать. Сознательно отслеживала его фигуру, чтобы случайно не подпустить за спину опасного хищника. А потому не смотрела, но все равно видела крупные мышцы на его руках, окольцованных золотыми браслетами, распахнутую жилетку, из-под которой виднелись кубики пресса и гладкая смуглая кожа...
“Поверни голову и рассмотри подробнее…”
“Нет, ни в коем случае не поворачивайся!..”
В ушах зазвенело.
— Не смотришь на меня, — тихо проговорил Айденион, заставив вздрогнуть. От его голоса у меня под ребрами словно кто-то провел лебединым пером, мягко защекотав каждый нерв. — Обиделась…
Проклятье, нет! Я не обиделась! Может быть, и должна была, вот только не чувствовала ни капли подобного. Меня мучило совсем иное!
Едва он вошел в комнату, как вокруг словно стало на несколько градусов жарче. Не знаю, почему это происходило. Словно какая-то невидимая магия разливалась повсюду, заставляя сжиматься каждую мышцу. В беспокойстве, страхе… предвкушении.
Я встряхнула головой. Даже не смотреть на него не помогало!
— Не обижайся, я не хотел тебя обидеть, — проговорил принц, и я заметила, как расстояние между нами стало медленно сокращаться.
Солнце за окном окончательно село, вокруг стало темно, и я закрыла глаза, потому что ничто уже не помогало сосредоточиться. В ушах стучал пульс, и казалось, что я слышу в целом мире только тихие шаги кожаных сапог, утопающих в высоком ворсе ковра.
А потом мужские руки обхватили меня сзади, заключив в прочное кольцо объятий, из-за чего тихий беззвучный стон сам собой сорвался с моих губ.
Это было восхитительно…
Проклятый дарк что-то делал со мной одним своим присутствием. Я снова почувствовала его тонкий аромат, горячий и дикий, от которого закружилась голова. А затем ощутила, как Айденион зарылся носом в моих волосах где-то чуть ниже макушки и глубоко вдохнул, задержав дыхание. Такой хищный, животный жест, от которого у меня едва не подогнулись ноги.
Глупость... которую я ужасно хотела повторить.
Я не знаю, нравился ли Айдену мой запах, но, едва он оказывался рядом, мне хотелось повернуться и коснуться языком его кожи. Слизывать его собственный аромат, чувствовать его не только обонянием — всем телом…
— Отпусти меня, это что-то ненормальное, — пробормотала я, чувствуя себя пьяной от одного его присутствия.
— Не могу, — выдохнул он и медленно наклонился к моей шее, проникая сквозь волосы к самой коже.
Я прикусила щеку изнутри, зажмурившись, когда он скользнул по моему телу распахнутыми губами, целуя и чуть прикусывая.
Голова еле заметно повернулась в сторону и откинулась назад… на его плечо. Мне стало тяжело дышать.
Руки Айдениона сжались по обеим сторонам от моего живота, объятия стали крепче, жестче, когда он убрал назад мои волосы, полностью открыв доступ к шее. И стал жадно покрывать ее поцелуями, одновременно поглаживая мое тело, одной ладонью поднимаясь к груди, а другой спускаясь вниз…
— Ай… Айденион… — хрипло проговорила я, почувствовав, как дрожат руки, одновременно желающие оттолкнуть и притянуть его к себе ближе.
— Айден, зови меня Айден, — тихо прошептал он, — пожалуйста…
Почему-то я была уверена, что ему не нужно было просить. Откуда-то я знала, что не каждому дозволено сокращать имя имперского принца. Но сам факт, что меня он об этом именно попросил, внезапно заставил покрыться мурашками с головы до ног.
В этот момент дарк под халатом сжал пальцами вершинку моей груди.
Из горла вырвался тихий стон, напугавший меня до беспамятства. И я тут же отскочила от дарка как ошпаренная, осознав, что опять не могу не то что сопротивляться, а даже думать, когда он меня касается. Когда его губы…
Проклятье.
— Не трогай меня, — охрипшим голосом выдохнула я, закутываясь в тонкий шелковый халат, как в кокон. Мягкая, обычно такая прохладная ткань приятного розовато-золотого цвета вдруг стала горячей. — Хорошо, что ты пришел. Я намеревалась сказать, что не собираюсь быть твоей наложницей и служанкой. Я не рабыня и никакая там не аара.
Едва я вырвалась из его рук, Айденион нахмурился и сделал шаг вперед. Однако, как только я начала говорить, он приподнял бровь и замер. В уголках его губ даже на миг скользнула тень улыбки.
Какое же у него было красивое лицо… Он мог просто смотреть на меня, и я уже таяла, как медуза, выброшенная на берег.
“Соберись, Селина!”
— Хочешь вернуться обратно на улицу? — неторопливо спросил он, а у меня в животе словно что-то ухнуло.
Конечно, я не хочу ни на какую улицу! Я домой хочу!..
Впрочем, если подумать, то и дома мне делать особенно нечего. У меня уже давно не было там ни хороших друзей, ни семьи, ни даже одного несчастного любовника. Разве что работа мне очень нравилась, не зря же я из-за нее лишилась и личной жизни, и свободного времени.
Но говорить принцу, что мне надо домой из-за работы, как-то не очень солидно!
— Знаешь, мне даже не нужен твой ответ, — вдруг сбил меня с мысли Айденион и шагнул ко мне. — Потому что я и так знаю все, о чем ты думаешь.
— Правда? — выдохнула я недоверчиво.
— Конечно, — кивнул он и, пока я задумчиво хлопала глазами, подхватил меня на руки, заставив ахнуть от неожиданности.
А в следующий миг нас обоих закружил черный ветер с огненно-красными всполохами.
Я чувствовала крепкие объятия Айдена, и сердце клокотало в горле. Ничего не было видно вокруг, и страшно открыть глаза, потому что вокруг распространялся такой нестерпимый жар, что, кажется, втяни воздух поглубже — и обожжешь легкие. Из-под опущенных ресниц я видела всполохи пламени, кружащие вокруг нас в неистовом вихре цвета расплавленного солнца. И все тело сжималось в спазме страха… Вот только принц продолжал прижимать меня к себе, и я понимала, что, пока он меня держит, со мной ничего не произойдет.
Именно поэтому я и сама инстинктивно жалась к нему сильнее, словно стоит ему хоть немного меня отпустить — и пламя сожжет дотла.
