Я закрыла глаза, а открыть уже не смогла. Мне хотелось кричать, потому что я очутилась в непроглядной черноте, лишь где-то на границе сознания еще слышался свист ветра в ушах. А затем перед глазами вспыхнула моя старая квартира…
Новая металлическая дверь, которую я совсем недавно установила, хрустящий замок на четыре поворота ключа. Вот я выхожу в коридор, намереваясь забежать в соседний магазин, как прямо на пороге соседней квартиры меня останавливает баба Лида, которую я знаю, кажется, с рождения. Она живет тут со своим попугаем совсем одна, без мужа и детей. Да и родственники к ней никогда не приезжают. Добрая, в общем-то, старушка, но периодически ужасно надоедливая. Вот как сейчас…
— Лин, тебе сережки не нужны новые? — спрашивает она, называя меня так, как только мама звала. Баба Лида и мама были знакомы, и к такому обращению я, в общем-то, привыкла… хотя все равно было не по себе.
— Какие сережки, баб Лид? Мне бы молока купить с творогом, — стараюсь я пройти мимо, потуже затягивая дубленку. На улице мороз, декабрь, новый год скоро.
Но не тут-то было.
— А вот зря отказываешься раньше времени, — улыбнулась она и достала из кармана удивительные сережки в форме снежинок, застывших внутри полумесяца. — Между прочим, как раз к Новому году подарочек бы себе сделала и старую женщину уважила. Мне, может, тоже молочка надо купить, а пенсии не хватает.
И тычет мне своими сережками. А те — ничего, блестят-то красиво. И в свете электрической лампочки будто золотыми искорками переливаются.
— Вам денег, что ль, одолжить, баб Лид? — говорю я по-свойски, все же не первый день знакомы и соседка мне хоть и не как родня, а человек и не чужой вовсе.
— Да ты лучше серьги вон возьми. Зачем мне в долг брать? Его еще отдавать придется, — усмехается она. — А тут мы с тобой сразу и рассчитаемся. Серьги, между прочим, новейшие! Я в лотерее выиграла, в торговом центре. Да вот, бирки только успела снять, примерила, а потом думаю: “На кой ляд тебе, старая карга, серьги? Уши и так до пола обвисли!” — и засмеялась.
Я тоже не смогла сдержать улыбки, когда она протянула мне украшение и, махнув рукой, добавила:
— Бери, отдам по сходной цене, нигде за такую не найдешь… Бери.
Оказалось и впрямь дешево, да и украшение мне понравилось. Я и взяла, решив, что запишу их в подарок себе на Новый год.
Тяжелые серебряные полумесяцы качнулись в моих руках, блеснули на прощание и исчезли вместе со всем видением…
А я открыла глаза, инстинктивно схватившись за сережки, словно они могли куда-то пропасть. Но те были на месте. Более того, стоило мне дотронуться до них в испуге, как по пальцам словно прошел легкий ток, кожа нагрелась.
— Так что вы думаете, Селина?.. — задал тем временем какой-то вопрос Мельгор, а я поняла, что мы как летели вперед, так и летим. Назад не повернули.
В виски ударил пульс, а я все еще не могла разжать пальцы, стиснувшие сережку.
Что-то было не так. Теперь я отчетливо чувствовала, что все совсем не так, как должно быть. И старейшина взял меня с собой вовсе не для того, чтобы покатать, иначе мы бы уже вернулись домой. Но тогда с какой целью?
Зачем?!
“Прыгай…” — вдруг раздалось в голове тихое, почти неразличимое. Будто ветер прошелестел особенно звонко.
Вот только под ребрами у меня все сжалось и изнутри словно начало покрываться льдом.
— Вы молчите, Селина?.. — снова спросил старейшина уже с некоторым опасением.
Вот только мои опасения были тысячекратно сильнее, чем его, и я не могла произнести ни звука.
“Прыгай…” — снова прошелестело в голове, и я отдернула руку от сережки, когда одна из них внезапно стала почти нестерпимо горячей.
Голос стих и больше не появлялся.
Я взглянула вниз, а под драконьими крыльями раскинулось огромное кристально-чистое озеро. Я могла видеть в его отражении нашу тень — огромного дракона, летящего в небесах.
— С вами все в порядке, Селина? — уточнил Мельгорион, повернув ко мне голову, и я поспешила выдавить из себя:
— Да-да, конечно, я просто задумалась.
— А, ну это бывает. Так красиво вокруг, не так ли?..
— Безусловно… — выдавили губы, пока я прислушивалась к тому, другому голосу, что больше не появлялся.
Страх никуда не делся, продолжая нарастать. И тогда, медленно подняв ладонь вверх, я снова коснулась той же горячей сережки и тут же услышала тихий, но полный силы шепот:
“Прыгай… а то будет поздно…”
И, устремив взгляд вперед, я заметила, что озеро далеко внизу заканчивается. Когда это произойдет, спрыгнуть я не смогу точно.
С другой стороны, и сейчас прыжок в воду с такой высоты грозил смертью! Удар о поверхность будет сравним с ударом об асфальт.
Однако если войти в воду вертикально, ногами… ведь прыгают же иногда люди с отвесных скал!
“Уже почти поздно…” — тихо просвистел голос, и я поняла, что это последний раз. Больше он не скажет ни слова, а я окажусь с Мельгорионом по прозвищу Сизый Пепел один на один в том месте, куда он собрался меня унести.
Без Айдена, который даже не знает о том, что меня уже нет в Чертоге…
А потому, глубоко вздохнув, одним махом я перекинула ноги на левую сторону туловища дракона и просто соскользнула вниз, надеясь, что не разобьюсь насмерть.
11
Мельгорион Сизый пепел
Древний дракон не сразу понял, что хрупкая фигурка уже не касается его толстой, как вековые деревья, кожи. Лишь когда перестал чувствовать ее мысли у себя в разуме — только глухую пустоту, — осознал: случилось непоправимое.
Но при всей хитрости и уме старейшины ему никогда не пришло бы в голову, что девчонка может просто спрыгнуть. Да и никому бы не пришло. Он летел неспешно, стараясь, чтобы она не свалилась случайно. Чтобы слишком сильный здесь ветер не столкнул ее легкое тело. Нет,Мельгорионбыл осторожен, хотя и сознательно не привязывал ее магией, чтобы сохранить иллюзию свободы. Дарк надеялся, что новая аара его повелителя — седьмого принца — будет обманута его действиями, его мягкими речами и правдой, которую он ей потихоньку открывал.
Но того, что девчонка захочет спрыгнуть в самый неожиданный момент, он не мог даже предположить.
А теперь она летела вниз, как маленькое голубовато-белое пятно на фоне бескрайнего искрящегося озера. Как лепесток дикого лесного колокольчика, который вот-вот растворится алой каплей в хищных водах.
Мельгорион устремил вниз взгляд холодных серых глаз с синеватым отливом и отвернулся. В сердце, которое давно лишилось чувств от прожитых столетий, шевельнулась жалость.
