— Нет, спасибо, — девушка сурово сдвинула брови и придала своему мягкому голосу максимальную холодность, на какую была способна.
— Ай, чего жадная такая! Сейчас как порчу нашлю, потом сама прибежишь ко мне! — повысила громкость гадалка, хищно осклабив золотые зубы.
— Я тебе сейчас такую порчу нашлю, ноги не унесёшь! — рявкнула Майя, оттолкнув тётку, так что у той аж пуховый платок сполз, а глаза стали ещё больше.
Девушка прямо чувствовала, как весь негатив, всё нервное напряжение, копившиеся последние несколько месяцев, превращаются в зверскую злость! Терпение лопнуло. Она буравила глазами незадачливую кассандру, надвигаясь с кулаками, и, хотя, мысли причинить аферистке тяжкие телесные даже в голове не было, выглядела весьма грозно. Цыганка, очевидно воспользовавшись своим прорицательским талантом, смекнула, что дело пахнет керосином, и могут побить, почла за счастье унести свою одарённую тушку куда подальше.
Но, отойдя на несколько шагов, обернулась. Глаза её сделались стеклянными, а лицо бледным, отрешённым и страшным. Не своим голосом, без всякой интонации женщина произнесла: “Вокруг тебя духи, они помогут. Проклятый рядом. Твоя судьба близко. Найди Авдотью.”
У Майи волосы зашевелились, и не только на голове, а вообще на всём теле, она почувствовала, как покрылась гусиной кожей, и озноб прошиб вместе с холодным потом. По сравнению с этим жутким моментом, левитирующие конфеты, это просто дешёвые фокусы! Гадалка встрепенулась, словно очнулась от забытья, недоумённо посмотрела на застывшую посеревшим изваянием девушку, и ушла, странно притихшая.
Майя стояла, как громом поражённая. “Да что же такое?! Ни дома, ни на улице от этой чертовщины покоя нет! Это всё розыгрыш что ли какой-то?” — мысли неслись вскачь, перегоняя друг друга. Но в глубине души она чувствовала, что происходящее более чем реально, не зависимо от её веры. Как в том фильме, не важно видишь ты суслика или нет, а он есть!
Побродив ещё немного, она всё же убедила себя, что цыганка просто хотела её напугать в отместку за отказ от гадательных услуг. “Отличная актриса, что тут скажешь! А я, наивная лохушка,” — девушка посмеялась над своей доверчивостью, но вышло это как-то неуверенно. О летающих предметах в комнате предпочла не думать, поскольку найти объяснение антигравитационным замашкам расчёски было сложно, а в свете этого, и история с конфетами всё меньше напоминала сон.
Решив вернуть в свою жизнь хоть каплю нормальности, девушка поехала выбирать себе диван.
В огромном торговом комплексе было душно. Майя без особого энтузиазма бродила по этажам, и наткнулась на магазинчик с парфюмерией для дома. С рекламного плакат по истерзанным нервам полоснули слова “духи помогут”. Прекрасно понимая, что речь идёт об аромате, она всё равно прочла, как “дУхи помогут”. Девушка вздрогнула от испуга, вспомнив слова цыганки! А дальше больше. В отделе кухонь в глаза бросился гарнитур в весёленьких флуоресцентно розовых тонах, с чёрной столешницей. Над этим великолепием висел лист формата А4, сообщавший, что называется сие чудо дизайнерской мысли “Авдотья”! Потом на одной из реклам мозг вычленил слово “рядом”… Это была последняя капля, Майя уже не хотела никакого дивана! Так и не выяснив, что же там “рядом”, она выскочила из комплекса и направилась домой, по дороге пытаясь понять, она больше злится, или всё же напугана.
Рациональный мозг, прочно стоявший на позициях здорового скептицизма, пытался найти объяснение происходящему. И не находил. Единственное логичное объяснение — под воздействием стресса у неё поехала крыша. А это реально пугало!
Дома было тихо. Расчёска лежала на месте, заставляя Майю сомневаться в том, что её глаза видели утром. Кот, по-прежнему, прикидывался ветошью где-то под диваном…
Тяжело вздохнув и опасливо озираясь, девушка поставила чайник. За весь день она так и не поела, зато влила в себя литры кофе. "Так и до инфаркта рукой подать… Питаюсь абы как, кофе хлещу, таблетки горстями глотаю, не сплю нормально, а потом удивляюсь летающим конфетам. Да у меня просто глюки!”- Майя мысленно отчитала себя, одновременно радуясь, что нашла разумное объяснение происходящему. Но, едва она взялась за пакет с батоном, из еды-то так ничего и не купила, за спиной раздалось противное хихиканье. Девушка резко обернулась, и оцепенела…
На одном из стульев восседал неказистый, жилистый мужичонка. Лохматые волосы и курчавая борода пестрели сединой, заскорузлые руки сжимали ношеный серый картуз. Рубаха-косоворотка и штаны были непередаваемых тёмных цветов, застиранные, но при этом грязные и какие-то жёванные. Довершали всё это безобразие стоптанные, пыльные сапоги. Майя насупилась, только вчера ведь пол помыла! Незваный гость с хитрым прищуром разглядывал её и ухмылялся.
Девушка точно помнила, что, когда вошла, в комнате никого не было! Не хоромы же! Всё, как на ладони! Дверь не открывалась… Она присмотрелась. Вроде мужик, как мужик, если не считать странной одежды. Только было в нём что-то не то… “Да он же просвечивает! — Майя медленно осела на пол, прижав к груди позавчерашнее хлебобулочное изделие. Она даже завизжать не смогла, только подумала: — У меня очередная галлюцинация…"
— Ну! Чего зенки пялишь? Ты чего сюда поселилась? Тут и без тебя хорошо было! Нам ещё одна жиличка без надобности! — застрекотал мутный тип противным надтреснутым голосом.
— Кк-кому н-нам? — заикаясь проговорила Майя, чувствуя, как веко начинает медленно подёргивать.
— Жильцам!
— Каким жильцам? Вы сосед что ли? — тут она встрепенулась и собралась. Один раз она уже с недвижимостью опростоволосилась, второго не будет! — Это моя комната! Я её купила, всё по закону, все документы есть. Валите-ка отсюда, пока полицию не позвала!
— Ага! — задорно засмеялся тип, обнаруживая отсутствие переднего верхнего зуба. — Сходи, сходи. В полиции тебе мноого заявлений покажут! Заодно у бывших жильцов полюбопытствуй, чего они тут жить не захотели. Мужик-то ихний как раз в полиции ентой и служит… Говорят тебе, наше это жильё! — злобно рявкнул неряха и растворился в воздухе.
Только он исчез, как на втором стуле возникло полупрозрачное нечто, напоминающее старика. Маленький, не выше метра ростом, на лысой голове длинный, редкий, светлый пушок, остаток былой шевелюры. Кожа бледная, сморщенная, в старческой “гречке”, и большие, немного заострённые кверху уши. Та же косоворотка, подпоясанная верёвкой, широкие штаны и босые крупные ступни. Только одежда была чистая, вроде льняной, натурального цвета. Существо виновато и сочувственно смотрело на чуть живую от страха девушку.
— Ты, внучка, не серчай. Фёдор, он шельмец, пужать-то любит! — голос был мягкий и спокойный. — Никто тебя тут не обидит. Заселилась, ну так и живи, по всему видно, девка ты аккуратная, хорошая…
— А вы кто, простите? — выдавила Майя, уже даже не пытаясь плакать. Чего рыдать? Пора тихо и без паники вызывать себе дурку.
— Домовой я, ага. Прокопием кличут, — смиренно ответило существо, шевельнуло ушами-лопушами и потупило бледные серые глазки.
