До того, как оказаться здесь, я всегда поражался тому, насколько спокойны и миролюбивы старики. Будто они – иная раса людей, более зрелая, мудрая, благодушная. Но ведь они – это мы через несколько лет, а значит грехов в их тележке – лопатой греби. Какими бы миролюбивыми и смиренными они ни казались, в их душах ураганы побольше наших воют. И сейчас, пусть мы и выглядим молодо, передо мной – фактически тридцатиоднолетним парнем – сидел фактически семидесятисемилетний старик Кейн. И эта его стариковская смиренность и принятие собственных грехов прошлого создает на молодом лице Кейна маску хладнокровия и равнодушного эгоизма. Восьмидесятилетняя мудрость не идет молодому лицу, делает его ненастоящим, фальшивым, искусственным и даже пугающим.
Такая вот очень тонкая грань между достойной старостью и заносчивой молодостью в нестареющем теле, и яркими представителями этих возрастов сейчас были Кейн и моя адская сестренка.
Тесса нагнулась над столом и, уже не скрывая презрения к Кейну, произнесла:
– Надеюсь, денег дали много. Успел купить домик в горах? Или двухэтажную яхту?
– Ну ты и сука, – злостно бросила Божена.
– Как видишь, не успел, – ответил Кейн, не обратив внимания на выпад Божены, которая готова была за ним хоть в пекло пойти.
– Это не значит, что доктор Кейн виноват в распространении вируса! Пандемия началась бы, несмотря ни на что! Зараженные обладали огромной физической силой! Ты говоришь ерунду! – взорвалась Божена.
И да. Она влюблена в Кейна до беспамятства.
– Я об этом и не говорю! – тут же парировала Тесса. – Я хочу удостовериться в том, что следующее заявление доктора Кейна о найденном решении проблемы окажется реальным прежде, чем мы начнем подвергать риску последних оставшихся в живых людей!
После этих слов Кейн встал из-за стола, взял в руки тарелку с сэндвичем и кружку с надписью «Босс всегда прав». Мы нашли эту кружку много лет назад в одном из номеров отеля и подарили Кейну. Сейчас почему-то это не казалось такой уж хорошей шуткой.
– Если вдруг захочешь расширить горизонты своих скудных знаний, ты знаешь, где меня найти. А если нет, ты знаешь, где выход.
С этими словами Кейн покинул ресторан.
Наступило долгое молчание, никто не смел в рот ни куска взять. Божена сверлила Тессу взглядом мстительного убийцы и крутила в руках нож. Остальные молча ковыряли кашу и изредка бросали опасливые взгляды на мою сестру. Наконец Малик нарушил молчание.
– Томас сказал, что ты хотела стать ученым, – произнес он с толикой легкой досады. Он и впрямь ожидал от нее нового сообщника в борьбе с вирусом, которую он тоже ведет в лаборатории.
– Когда находишься на грани между жизнью и смертью, а потом просыпаешься и понимаешь, что твой брат мертв, а следующие несколько месяцев тело болит так, что хочется застрелиться, жизненные ценности как-то сами собой меняются, прикинь? – устало ответила Тесса, понимая, что переборщила.
Ее слова больно кольнули меня в сердце. Она словно и меня обвиняла в том, что с ней произошло. А я поймал себя на мысли, что все это время даже отдаленно не представлял, каково ей было там, на базе, все эти восемь лет. Похоронить сначала родителей, потом меня. Насколько же она обозлилась на мир, что ее мечта стать ученым резко изменилась на мечту стать огнестрельным оружием? Почему-то нынешняя несгибаемая мужественность Тессы теперь вызывала во мне лишь жалость к ней. Наверное, потому что я понял, что стать военным не было ее выбором. Ее на это вынудили обстоятельства. Вот так и живешь, уверенный в одном сценарии своей жизни, а в следующую секунду тебя пригибает так, что ты вынужден переродиться в другого человека ради того, чтобы выжить. Это несправедливо. Но и изменить ты это не в силах. С годами вообще перестаешь верить в какую-либо справедливость.
У Тессы была своя правда, и она имела все шансы на существование, потому что ни один из нас не видел всего того, что ей пришлось пережить. А мы о ней и одного процента информации не знаем. Шпионы Кейна немногословны. Они рассказывают только о громких событиях, общаются только с Кейном, который фильтрует информацию еще больше, и в итоге мы получаем крохи. Мы понимаем, что у Тессы для нас найдется масса историй на каждый день, и, несмотря на ее упрямство, очень хотим, чтобы она стала частью именно нашего плана по спасению человечества, а не того, кто заключил людей под землю.
– Вам всем здесь крупно повезло. Вы выжили! – начала Тесса после долгой паузы. – Но выжили вы не благодаря ученым или военным, а потому что природа наделила вас странной мутацией. Я выжила не только потому, что обладаю этой мутацией, и не только потому, что Кейн меня нашел, и не только потому, что моя экипировка не позволила зараженным растерзать меня на части. Я выжила из-за совокупности всех факторов. И этому надо давать отчет, прежде чем становиться категоричным и выбирать чью-либо сторону!
Тесса была права, и я видел, как в глазах ребят снова проступает то любопытство, с которым они разглядывали ее вдохновляющую татуировку с кораблем на бушующих волнах и маяком вдалеке.
Тесса мыслит здраво. Испытания судьбы превратили ее в недоверчивого, придирчивого параноика, который до последнего будет ходить посередине, прежде чем сделать выбор.
– Вы выжили, – повторила она уже печальнее, – но люди там снаружи продолжают умирать. И если не зараженные их загрызут, то подземная жизнь убьет. Смертность давно превысила рождаемость, и человечество медленно вымирает под землей даже без помощи вируса. И я здесь сижу не для того, чтобы мозгами мериться, а для того, чтобы понять, кем я стала и почему так произошло!
Ребята едва заметно закивали, чем вызвали явное недовольство Божены и Малика.
Тесса обличила в слова то, о чем мы сами думаем уже много лет: природа дала нам шанс, который мы так долго ждали, и нам бы всем его не профукать, как это сделали наши предки.
– Если ты и впрямь хочешь спасти человечество, тебе пора оставить винтовку и начать читать учебники по генетике.
С этими словами Малик встал из-за стола, собрал посуду и ушел на мойку. Божена последовала его примеру, оставаясь верной умом и сердцем лишь научному подходу.
Что-то мне подсказывало, что жизнь в нашем отеле больше никогда не будет прежней.
24 декабря 2071 года. 10:00
Алания
В агроблоке, как всегда, влажно, безлюдно и тихо. Мне нравится быть здесь. Царящий здесь покой накладывает умиротворение точно пластырь на мое израненное сердце. Это – единственное живое место во всей подземной базе, несмотря на его тишину и пустоту. В перерывах между работой я просто сижу на холодном полу, прислонившись к тепличным стеллажам, из которых торчат зеленые ростки сои. Я прижимаюсь к ним лицом, дышу их безвкусным ароматом, наблюдаю за их ростом прямо перед моими глазами. Иногда мне кажется, что эти маленькие зеленые ладошки с жилками, напоминающими кровеносные сосуды, тянутся ко мне, чтобы утешительно погладить по плечу, похлопать по спине, приложить голову к их маленьким грудям и сказать, что все пройдет. Всякая боль пройдет.
