Вы можете въехать на этой чертовой штуковине в ураган, а она все равно будет выдавать не больше четырех узлов. Почему люди, стоит им отчалить от берега, забывают напрочь нормальный язык? Почему скорость – это узлы, а сортир – гальюн?
Как только обычный, нормальный человек дорывается до штурвала, он буквально сходит с ума. Господи, это же море. Если я задержусь с выполнением команд или перепутаю фал с парусом, это ни на что не повлияет. Задержка в две секунды не грозит кораблекрушением.
Прихожу к выводу, что знаю все о мореходстве. «Ходить» на корабле означает провести целый день под наклоном в сорок пять градусов, все вокруг двигается медленно и плавно, и при этом на тебя постоянно орут.
Остается загадкой, почему меня пригласили в Брест на презентацию Cap Gemini, самого огромного и быстрого тримарана в мире, построенного во Франции за три миллиона фунтов стерлингов.
Его спустили на воду месяц назад, и есть надежда, что он сумеет обойти земной шар за шестьдесят дней, тогда как американская атомная подводная лодка проходит этот маршрут за восемьдесят три дня. Быстрая посудина.
Найти тримаран в порту оказалось так же легко, как отыскать стог сена в иголке. Надо было найти мачту, которая проходит через тропосферу и заканчивается на уровне магнитосферы. Такой посудине не нужна спутниковая система навигации. Можно просто залезть на мачту и посмотреть.
На Cap Gemini нет ничего вообще. И лодка, и паруса сделаны из углеродного волокна. Это очень дорогое удовольствие, поэтому при строительстве решили отказаться от внутренних излишеств. Десять огромных мужиков, управляющих тримараном, должны спать на полу, подкладывая под голову тельняшку. Там даже нет туалета.
Итак, мы отчалили, и через пять минут я понял, в чем прелесть мореплавания. Из-за туч выглянуло солнышко, поднялся ветер, и судно вошло в Бискайский залив, как нож в масло. Я стоял на палубе, в двадцати футах от гладкой поверхности моря, и с удивлением наблюдал, как стрелка спидометра переваливает за 30, 40, 45 узлов. С помощью одного лишь ветра мы делали почти пятьдесят миль в час. Это было просто потрясающе. Будь я американцем, я бы принялся улюлюкать.
Но потом ветер приутих, и мы повернули домой. И тут началось. Поскольку это было парусное судно, нам приходилось постоянно направлять его в сторону устья реки, а легкая прогулка превратилась в трехчасовую 50-километровую каторгу.
Нам было нечего есть, курить, пить, и куда бы я ни пошел, я натыкался на какого-нибудь обветренного морского волка, который постоянно орал, что я мешаю ему пройти. Мне кажется, именно поэтому британцы в последнее время потеряли интерес к мореплаванию.
И может быть, еще и потому, что все нормальные англичане прекрасно понимают: они все равно не смогут совершить кругосветку быстрее Airbus. Который тоже построили французы. Черт бы их побрал.
Перестало нам даваться «большое и вечное»
Глядя, как сборная Англии по футболу уверенно карабкается вверх, а кривая безработицы ползет вниз, я понимаю, что самое время расслабиться, сесть в любимое кресло, плеснуть себе виски и задуматься о том, каково сегодня быть англичанином.
Да, Concorde возвращается и вскоре будет совершать перелеты через Атлантику по два раза в день, напоминая янки, что когда-то и мы были способны на гениальные изобретения. И даже уважаемые инженеры из NASA в приватном разговоре заверили меня, что разработка и создание этого сверхзвукового авиалайнера технически гораздо более сложная задача, чем высадка человека на Луне.
Здорово, что Хитроу снова дрожит и трепещет под звуками этих огромных железных птиц. Но немного грустно, потому что можно спорить на что угодно, что англичанам вскоре будет нечем крыть перед каким-нибудь очередным поворотным пунктом в истории человечества.
Двадцать Concorde стоят полтора миллиарда фунтов стерлингов – когда-то это была астрономическая сумма. Даже сегодня на эти деньги можно было бы построить два Купола тысячелетия. При всем при этом последние пять построенных самолетов сплавили за символическую цену в один фунт стерлингов.
Проектом руководил Тони Бенн, тот самый, который заставил проехать Кокерелла на воздушной подушке через Ла-Манш. Тот самый, с чьей помощью был создан ILC, наш ответ IBM. Когда он занимал пост министра почт, он поддержал строительство главпочтамта, бывшего на протяжении двадцати с чем-то лет самым высоким зданием в Лондоне.
Лейборист Денис Хейли сказал, что Бенн «практически уничтожил лейбористскую партию как одну из основных сил в британской политике XX века». Подозреваю, что и у королевской семьи он не вызывал особых симпатий. И тем не менее этот парень знал, как сделать так, чтобы ты гордился, что родился англичанином.
Любая сумма измеряется тем, сколько инкубаторов для новорожденных можно на нее купить. Сегодня, однако, правительство не дает деньги, а подсчитывает издержки или скольким учителям можно выплатить зарплату.
Если, допустим, в Норвиче появляется красивый фонтан, местная газета тут же выдает материал с фотографиями очередной мамашки, потерявшей ребенка в результате ДТП, которая в соплях и слезах подсчитывает, сколько «лежачих полицейских» можно было бы уложить на деньги, потраченные мэром на красоту в центре города.
Что до Купола тысячелетия, то вместо того, чтобы думать об архитектуре на века, мы постарались побыстрее сляпать что-нибудь такое, что побыстрее окупило бы самое себя. И несмотря на несомненный успех лондонского Колеса обозрения, все знают, кому оно сколько стоило, кто на нем сколько потерял, а кто сколько приобрел.
Возможно, речь здесь идет о фундаментальной проблеме капитализма в целом. Может быть, пока нашей страной рулят социалисты, мы еще способны на чувство гордости за свое отечество? Такие люди, как Бенн, например. Или тот человек, который придумал устраивать парады на советское Первое мая? Могу сказать точно, что во всех коммунистических городах, где я побывал, отличные памятники.
Эта моя теория разбивается об Арку Дефанс в не самом коммунистическом городе Париже. Если бы французы заполнили ее офисами, то арендная плата за них взлетела бы вдесятеро против обычной – но тогда они не построили бы такое поразительно прекрасное сооружение. А совсем не коммунистические военно-морские силы Соединенных Штатов? Нет никакой практической необходимости иметь 14 авианосцев, каждый из которых размером с большой город. Они созданы только для того, чтобы вселять в народ чувство безопасности и национальной гордости.
Я пришел к безысходному умозаключению, что нежелание построить нечто стоящее, прекрасное, удивительное – исключительно английская проблема. Может быть, мы не можем почувствовать гордость за себя, потому что мы больше не знаем, кто мы и что мы.
Наш премьер – и лейборист, и тори. На углу вашей улицы строится мечеть, а в соседнем доме открылся французский ресторан. Мы как бы в Европе и как бы нет. Мы славимся своим пивом, но пьем в винотеках. Мы больше не обладаем колониальной властью, но мы – Британское Содружество. Мы завидуем богатым, но покупаем журнал Hello!. Мы живем в Соединенном Королевстве, которое никого не соединяет. В голове у нас сплошная путаница и неразбериха.
