– Тьма? – предположил Никита.
– Издеваешься? Свет и Тьма – иллюзия. Но место мрачное.
– И полное смерти. Ты этого не чувствуешь?
– Мои некромантические сенсоры «стёрты», в большей степени я чувствую, как ведьма, общий фон. Сейчас я определённо могу сказать, что это место проклято. Но ты прав, тяжесть смерти тут также присутствует.
– Проклято? Я не ощущаю проклятия, лишь смерть, страдания и боль.
– Это всё отголоски проклятия. – уверила я некроманта.
Никита скептически посмотрел на меня, не желая погружаться в извечный спор между некромантами и ведьмами: что первично, яйцо или курица, то есть мучительная смерть или же проклятие. Я также не стала развивать тему, сейчас мне хотелось быстрее выполнить свою работу и убраться отсюда. Мне было некомфортно, все мои рецепторы насторожились, ожидая худшего, даже на заводе было не так скверно, там просто преобладал страх, а тут… более никак, как скверно – это состояние нельзя было назвать.
Мы прошли весь первый этаж и спустились в подвальное помещение. Сквозь расположенные под потолком окна пробивался дневной свет, но его оказалось ничтожно мало, и крутая лестница утопала в полумраке. Дряхлые, старые ступени скрипели под ногами, воздух сгустился, становясь тяжёлым и затхлым. Никита включил фонарик, освещая узкий проход. Пыльный подвал встретил нас темнотой, спёртый воздух пах плесенью и едким запахом красок и извести, я поёжилась, ощущение тяжести тут стало ещё сильнее.
– Мерзость – внутри всё бунтовало против нахождения тут, инстинкты обострились, а сила бурлила, пытаясь вырваться наружу в банальной реакции самозащиты.
– Всего лишь старинный дом с историей – прокомментировал Никита, щёлкнув выключателем.
На потолке разом загорелись несколько лампочек, именуемых Лампочки Ильича, осветив помещение.
– Что это? – я с выпученными глазами смотрела на длинный уходящий в темноту туннель. Почерневшие от времени и сырости камни, закруглённый потолок и несколько тяжёлых металлических дверей, я насчитала пять, а сколько их было там за гранью освещения, даже представить боялась.
– Когда-то это был обычный подвал для хранения снеди, потом его соединили с сетью бесконечных подземных туннелей города.
– А в этих комнатах что? – я подошла к одной из дверей, осторожно подёргав за ручку.
На удивление, дверь с лёгкостью поддалась, открывая тёмное помещение, заваленное всяким строительным хламом.
– Как видишь, сейчас ничего интересного. А что тут было во время войны, понятия не имею, может в хрониках и есть эта информация, но я не интересовался. Пойдём, нам туда. – Никита жестом указал на пятачок за границей освещения.
Я насчитала в общей сложности восемь дверей, а за темнотой оказалась глухая кирпичная стена, обрывающая туннель.
– Там уже другие владения. – объяснил Никита суть такой преграды. – Идём – он открыл металлическую дверь, пропуская меня вперёд.
После давящего ощущения опасности на миг пустота показалась блаженством. Великое ничто обжигающей волной смыло печать смерти, преследующей меня с того момента, как я перешагнула порог дома.
Небольшой квадрат света, льющегося из коридора, осветил пыльные и раскрашенные красными рунами стены.
– А вот это что-то новенькое. – я подошла к правой стене, рассматривая стройный ряд рунической вязи. – Не может быть, это же… – с трудом верилось в увиденное.
– Да – мрачно подтвердил мою догадку Никита, так же, как и я с осуждением рассматривая наскальные рукописи.
– Вызов жнеца – полушёпот, полустон.
– Жнецов, по одному для каждой группы рун. – поправил он меня.
С каким-то благоговейным ужасом я покрутились вокруг своей оси. Семь групп вызова, семь жнецов, семь смертей и колоссальное количество силы. Злые, голодные, жаждущие смерти, казалось, красные руны до сих пор пульсируют, готовые в любой момент открыть вход в подпространство.
– Вася, Хранитель – потребовал Никита, отвлекая от мрачных дум.
– Да.
Заглушив все сторонние чувства и эмоции, я погрузилась в пустоту. Сознание медленно расщеплялось, давая возможность пустоте проникнуть глубже, отступая сантиметр за сантиметром. «Бум» – яркий звук жизни раздался за пустотой, и я шагнула ему навстречу. «Бум, бум, Бум» – звук становился сильнее, отчётливее, пока тонкая паутинка силы не указала путь. Ведомая я зашагала по нити, пока носки кроссовок не соприкоснулись с широким плинтусом.
– Тут – я стояла у стены напротив двери, указывая прямо в покорёженный символ смерти. – Стену вскрывали.
Рунический рисунок был повреждён, паутина трещин расходилась в разные стороны, а кусок камня вынутый из стены и небрежно засунутый обратно, острыми краями торчал из стены.
– Хм… Грубая работа. – Никита подцепил камень, без усилий вытаскивая его.
В выскобленном углублении лежал красный замшевый мешочек с чёрной вышивкой рун. Мы одновременно переглянулись с Никитой, это что-то новенькое.
– Такой цвет для создания Хранителя, это нормально?
– По канонам нет, но…
– Но?
– В этом деле всё неправильно и всё не по канонам. Я не знаю. – мой голос прозвучал жалобно, но я на самом деле не знала, чего ожидать от этого матерчатого мешочка.
– Ладно – выдохнул Никита, протягивая руку к красному оберегу.
– Черновский! Ларина! – голос Емельянова раздался откуда-то сверху.
– Бездна – выругался некромант, застыв с протянутой рукой, так и не дошедшей до мешочка.
Я же только вздрогнула от неожиданности.
– Вы внизу? – голос стал ближе и в гулкой тишине стали слышны скрип деревянных ступеней и приближающиеся быстрые шаги.
– Что он тут делает? – прошептала я.
– Узнаю, кто слил информацию, уволю к чертям. – процедил Никита сквозь стиснутые зубы.
– О,,, вот вы где? – Широкое лицо Емельянова заглянуло в открытую дверь, довольно улыбаясь. – Когда Марк сказал, что вы направились сюда, думал, не успею застать вас на месте. Мрачное место, не ожидал что такие ещё сохранились в центре, нужно будет сообщить нашим, чтобы очистили. Смертельные проклятия в самом сердце города не игрушки и могут вырваться за пределы дома. Вижу, вы уже нашли ещё одного Хранителя? – Емельянов бесцеремонно заглянул в отверстие в стене и уже протянул руку, чтобы взять Хранителя.
– Нет – резко остановил его Никита, схватив за запястье. – Без перчаток вы не прикоснётесь ни к одной улике. И раз уж вы тут, то сохраняйте субординацию и не мешайте работать.
На миг лицо Емельянова исказила жёсткая гримаса, стальные глаза сверкнули, но он быстро взял себя в руки и благодушно улыбнулся.
– Конечно, конечно, не хотел мешать. – он поднял руки, отступая на шаг.
