Новости из Москвы холодным водопадом смыли утреннюю негу, на юге нашли ещё одно тело, десятое. Убийство произошло неделю назад, но обнаружили его лишь сейчас. Тело привезли в главное отделение и сейчас эксперты трудятся, пытаясь найти новые улики. Марк и Лёша развили бурную деятельность и каким-то чудом связали всё вместе, из миллиона интернет пользователей вычислив одного, того, кто был связан со всеми жертвами. Пока нам известен лишь его сетевой псевдоним: Мор. Не скажу, что оригинально, и в принципе это может ничего не значить, или наоборот. Но пока для нас он всего лишь призрак, кто-то, кого в принципе не существует, лишь эхо в сети. Ребята продолжают работу и пытаются найти реального человека, который скрывается под этим псевдонимом, но пока безуспешно.
На рассвете мы оставили Емельянова приходить в себя, Ивана ждать группу зачистки, а также присмотреть за парнем, для которого с этого момента жизнь изменится навсегда. Уйти от цепких лап спецслужб невозможно, а сейчас парень знает и видел слишком много, чтобы списать это на бред. С другой стороны, при должном усердии такое внимание может открыть ему неплохие перспективы в будущем. Такие знакомства могут оказаться очень выгодными, особенно если их научиться использовать для взаимной выгоды обоих.
Покосившаяся хрущёвская пятиэтажка на окраине города смотрелась грустно, а проливной дождь и тёмные тучи не прибавляли радужного настроения. Никита позвонил в железную дверь на втором этаже и нам открыла пожилая женщина лет шестидесяти-семидесяти на вид.
Мария Александровна Кротова стояла у окна маленькой кухни и смотрела в окно. Худая спина, обтянутая выцветшим старым халатом, была прямой, словно струна, седые, жёсткие, словно пакля волосы собраны в небрежный пучок, а бледные глаза смотрели на мир с такой грустью и тоской, что сердце сжималось от жалости. Мать Егора Кротова была пожилой, с печальным лицом и уставшей не только от работы, но и от жизни женщиной. Она встретила нас безучастно, выцветшим тихим голосом отвечала на вопросы и напоминала бездушную куклу, из которой вытащили скелет. Когда Никита завалил её вопросами о сыне, она увиливала и было видно, что эта тема ей неприятна. Она встала у окна, собираясь с силами, мы же сидели за узеньким столом, не мешая.
– Егорушка всегда был закрытым ребёнком – внезапно твёрдым голосом начала она рассказ, так и не обернувшись к нам – он любил книги и предпочитал их общество людям. Он вырос на этих сказочных историях и с детства обладал слишком развитым чувством справедливости. Спасал кошек, помогал старикам, никогда не мог пройти мимо творящейся вокруг несправедливости и часто возвращался домой с «боевыми шрамами». Но потом всё стало ещё хуже, он полностью погрузился в свой придуманный мир и стал считать, что магия существует на самом деле. Я могу ещё понять этих шарлатанов, ведьм и экстрасенсов, что уж говорить, даже Кашпировского мы все знали, необычные люди всегда были, но магия? Тогда всё и началось, он стал читать магические книги, сам пробовал колдовать, вся комната была завалена какими-то старыми рукописями, благовониями, свечами, статуэтками, дошло до того, что как-то он притащил домой труп собаки. Я злилась, уговаривала, шантажировала и угрожала, но ничего не могло на него повлиять. А потом он связался с этими двумя, Олег Захаров и Вадим Антохин. И в его вере прибавилось. Особенно баламутил воду Захаров, скользкий тип, называл себя настоящим магом и полностью запудрил голову и Егору, и Вадиму. А ещё эта Света, шлюха шлюхой, вскружила им голову и вила верёвки, как ей захочется. Вот уж кто был настоящей ведьмой, так это она. Егорушка у меня же без отца вырос, только мой брат его хоть как-то воспитывал, но и Антон был слабым мужчиной. Род у нас такой, все они слабые были, а я на двух работах, всё никак времени не хватало, а потом стало слишком поздно. Думала, одумается, думала перерастёт, но в двадцать пять, наверное, уже поздно что-то перерасти. Ритуал. Я краем уха услышала об их планах, они хотели провести ритуал. Всё эта сука, всё она. Демона они решили вызвать, какие-то порталы, жертвоприношение. Я должна была остановить его, должна была уговорить, запереть дверь и не выпускать из дома. Но… я испугалась, стоило мне только заикнуться, он тут же сходил с ума и даже ударил меня, и я отступила. Слабая, все мы слабые, род у нас такой. Я не знаю, что там произошло, но Егорушка вернулся домой лишь под утро, бледный и весь в чужой крови. Пришёл, заперся в комнате и сутки не пускал меня. Как же мне страшно было, я просила, умоляла открыть, ответить, но он молчал. Думала, умер, тогда-то я и поседела раньше времени. За один день. А потом, он вышел, здоровый, живой. И я не стала задавать вопросов, не стала спрашивать, радовалась и благодарила Бога, что жив. Он выкинул всё, сжёг книги, разбил статуэтки и спустил в унитаз все благовония. Пошёл на работу и даже завёл девушку. Захара и Антохина я больше никогда не видела. А потом он уехал в Москву, писал, звонил каждую неделю, два раза в год приезжал, привозил гостинцев и больше никогда не вспоминал о магии и о том ритуале. А когда я пробовала спросить хоть что-то, то тут же начинал злиться и кричать. Он стал нормальным, но… жениться не хотел, да и пил много, особенно осенью, в годовщину прошлых событий. Но я не спрашивала, молилась и благодарила Бога, что он жив. А вот сейчас уже не о ком молиться, не за что благодарить. Всё закончилось, он ушёл, а я осталась. Осталась одна, без смысла и без молитвы.
Мария Александрова замолчала, хрупкая спина затряслась от беззвучных слёз. Мы уважительно молчали. Женщину было откровенно жалко, и в то же время, каждый сам выбирает свою участь и строит свою жизнь. В прошлом не было ни её вины, ни Егора, просто каждый в какой-то момент жизни сам делает свой выбор. Всё, что есть сегодня, это лишь следствие нашего вчера, ничего более.
– Что случилось со Светланой? – выдержав положенную паузу, Никита продолжил допрос.
– Умерла. – сухо ответила Мария – Покончила с собой через три дня после ритуала. Я об этом узнала случайно, но Егору ничего не сказала, незачем было тревожить его такими новостями. Она получила по заслугам. – в последней фразе было столько злобы и непрощенных обид, которые эта женщина хранила до сих пор, поедая саму себя уже давным-давно ушедшим прошлым.
– А Захаров и Антохин?
– Уехали. Антохин поступил в университет, говорят, работает сейчас в какой-то крупной компании. А Захар? Слышала, что он где-то в Москве продолжает обманывать людей. Святой церкви на таких не хватает, антихристы.
– Вы знаете, где можно найти родственников Светланы? – тон Никиты был сухим, профессиональным, и лишь сжатый кулак выдавал его эмоции.
– Уехали они, давно ещё. Практически сразу после смерти этой девки, Михалыч забрал младшего сына и укатил куда-то, то ли к родственникам, то ли на заработки, слухи ходили разные. Да и скатертью им дорога. Проклятое семя. Прогнившее.
– Почему? – со время нашего прихода в этот дом я впервые подала голос.
– Что дочка, что папаша, что сынок, все они дьявольское семя. Сестру свою сгубил, в могилу свёл, но улик не нашли и отпустили его. А мы то знаем, что это он её до могилы довёл. Сам чертовщиной занимался. Я была у него один раз, там такой смрад в квартире стоял, он точно трупы своих жертв прятал где-то под полой. Собаки у всех соседей дохли, как мухи, от болезней, он терпеть не мог собак и как только заводил кто-то, долго та не жила. Сынок его ненормальный какой-то. Замкнутый, закрытый, думали, что немой, бывает, стоит на краю детской площадки, смотрит исподлобья на детишек и улыбается. А улыбка его… мороз по коже. Отец его одного надолго одного не оставлял, не знаю, что там было, травма при рождении или просто больной на голову, но доктора часто приезжали, видела, как его в смирительной рубашке забирали. А когда он кошку Лены зарезал, шкуру живьём снял, его хотели упечь подальше, мы писали петиции, даже губернатору писали, но всё без толку, выпустили его через два месяца. А когда Света покончила с собой, и Мальцевы уехали, наш район вздохнул спокойно.
