– Я уничтожу тебя, ты, мерзкая тварь!
Я её не слушала, отошла подальше от неё и согнувшись в три погибели, с трудом, но смогла перешагнуть через верёвку, всё ещё стягивающую мои руки. Запястья кровоточили и саднили от натянутой верёвки и осколков дерева.
Летящий в меня сгусток некромантической силы я ощутила в последний момент, успев наспех закрыться от удара, но ноги подкосились, и я упала на колени, ударившись о каменный пол.
– Агранар – и руна импульса в подсознании, направленный зелёный поток ударил в девушку.
– Неет – этот голос, этот гортанный, скрипучий голос отрезвил, и как ни странно, привёл в сознание.
Над тлеющим телом Николы возвышался он, дух Гришаева. Полупрозрачный, полуматериальный, но устрашающий. Красные глаза, покрытое шрамами старческое лицо с крупным носом и заострёнными зубами, одетый в какие-то лохмотья. Он смотрел на меня с такой злобой и ненавистью, что я почувствовала её всей кожей.
– Ммм – Амалия застонала, поднимаясь с пола.
– Вернись в круг – приказал Гришаев.
– Но…
– Вернись! С этой я разберусь сам – он облизнулся, и я увидела, что его язык разделён на две части, как у змеи.
Ползком, хрипя от боли, Амалия вернулась за черту, Вадим лежал ничком, его грудь медленно, но вздымалась, он скорее всего, потерял сознание, Роза пыталась привести его в чувства, а Гришаев обогнул круг, подходя ко мне.
Марфа меня предупреждала, в наш последний день она в подробностях рассказала о своей битве, и том что произойдёт, когда оболочка Николы умрёт. И я знала, что нужно делать дальше. Марфа запечатлела мне эти знания на уровень рефлексов, она буквально впечатала их мне в мозг.
Я начала читать слова ещё до того, как осознала, что делаю.
– Мать и отец, свет и тьма, ночь и день, лицо и оборот, закроются врата, завершатся песни и засияет луна. Дочь и сын, рассвет и закат, север и юг, закроются врата и воссияет солнце.
Гришаев остановился в полушаге, смотря на меня с удивлением и ужасом. А я, делала то, чего боялась больше всего на свете. То, от чего постоянно бежала.
«Ты воспринимаешь силу как что-то отдельное от себя. Есть ты, и тут тоже ты. Но ты воспринимаешь это как две отделённые части. Но суть в том, что сила и ты – это одно целое, одно и тоже. Не две части одного целого, которые необходимо соединить, а в принципе никаких частей нет. Есть ты и ты и есть сила». Никита был абсолютно прав, я всегда боялась соединить обе силы внутри себя и себя соединить с силой. Я всегда жила раздельно, Василиса ведьма, Василиса некромант, но не было двух Василис, была лишь одна, и сегодня, для того чтобы завершить задуманное, мне нужно было соединить обе стороны себя воедино.
Я засунула руку в декольте, нащупав уже нагревшийся шарик. При виде него Гришаев взвыл и прыгнул в мою сторону, но ударился о невидимую стену. Звёздчатый кристалл это самая мощная из когда-либо существующих защит. Удар от Амалии мог убить меня, но прошёлся по касательной, потухнув в слабом щите. А сейчас, когда кристалл активен, ни он, ни его подружки ничего не смогут мне сделать, пока не пробьют стену.
– Огонь и вода, ветер и земля, да затворятся врата, да услышаны будут слова…
Я держала крохотную сферу в руках, одновременно направив оба потока силы в неё и через неё в дымку, зияющую над кругом. Гришаев бесновался, Амалия что-то кричала, Роза шептала и я чувствовала силу их триумвирата, давящую на стену. Вокруг вился ветер, завывая и поднимая пыль с земли, руны на стенах засияли радужным свечением.
Грохот металла о металл проник в сознание, за дверью слышались какие-то голоса, но я не обращала на них внимания, запечатывая врата обратно, сплетая обе силы воедино, сплетая жизнь и смерть в один поток силы и направляя его в кристалл. Зелёный и светлый потоки силы соединились, проникая в кристалл и расходясь семицветной радугой по кругу.
Новый грохот, в воздухе пахло горелым железом, тлением из подреальности и сохранившимся озоном от применённой ранее силы. Гришаев метался, словно загнанный в клетку зверь, Роза плакала, Вадим пришёл в себя и извивался на полу, пытаясь высвободиться от верёвок, Амалия что-то яростно кричала. А я…
– В мире и войне, на страже жизни у истоков смерти захлопнутся врата, завершится круг, услышаны слова… – слова лились легко, выученные назубок от Марфы, они исходили из самого сердца, из глубин подсознания, исходили из уст и направлялись ввысь к небесам, до самого центра галактики, до самой сути мироздания.
Я терялась в этом потоке силы, теряла себя. Я уже не знала, где конец и где начало, перед глазами я уже не видела ни эту комнату, ни людей вокруг себя, ни мира, ни реальности, ни подреальности, безграничный космос, пустота, та самая, изначальная пустота творения. Я была этой пустотой, и в ней я была не одна. Каждая звезда, каждый луч света – это душа мира, жаждущего жизни, воины света, его хранители, пришедшие на призыв. Я вливала силу в кристалл, десятки сил, сотни рук, миллионы жизней, чтобы запечатать бреши, очистить мир от раны. И я шептала, уже не словами, душою и сердцем, а из моих рук изливалась радуга, сантиметр за сантиметром запечатывая дыру в пространстве. Закрывая врата с обеих сторон.
Краем сознания я уловила, как упала железная дверь, как комнату заполнили вооружённые люди, как взмыли вверх новые потоки силы, но всё это было далеко, где-то в другой жизни.
– Ибо слова мои сильнее, а сила светлее. Да будет так, Аминь! – последние слова слетели с губ, пространство мигнуло, возвращая реальность на место, восстанавливая баланс.
Радужный свет погас, и я устало опустила руки. Сфера лунного кристалла упала из ладони и покатилась по каменному полу, исчезая в межреальности, запечатывая на века то, что пробудил род Гришаевых.
– Василиса – чьи-то горячие руки обняли меня.
– Никита – прошептала я, ощущая родной запах. – Никита, я… – но договорить я не успела, провалившись в желанный сон.
На этот раз меня продержали в больнице две недели, одну по настоянию Никиты, вторую по требованию отца. На этот раз они сошлись во мнении, и я пролежала в частной клинике целых две недели, но Борька, с которым мы наконец соединились, скрашивал мне скучные будни, так же, как и всей больницы в принципе.
Всё завершилось ещё до того, как я пришла в себя. Заперев сущность Гришаева между мирами, я превратила его в обычного призрака, который был развеян Никитой. Розу и Амалию арестовали, но некромантка в полном неадеквате, и уже две недели заперта в психушке на седативных. Вадим достаточно быстро восстановился, и это маленькое приключение имело неожиданный результат для него. У него проснулись способности, совсем мало силы, но сейчас он гордо мог именоваться магом. Нужно это ему или нет, и изменит ли это что-то в его жизни, я не знала, как и он, впрочем. Он любил компанию, любил бизнес и никогда не задумывался о силе. Он приходил навещать меня, хотел прояснить историю с Амалией, но я даже не стала слушать его оправданий, горячо заверив, что не держу зла и ни в чём не обвиняю. Мы снова расстались близкими друзьями, и я надеюсь, что он когда-то найдёт девушку, которая сможет полюбить его безусловно и подарить ему счастье истинной близости.
