Почти рыча от возбуждения, чувствуя себе всецело во власти мужчин, Евангелина потянулась губами к члену Берни и несмело коснулась горячей красной головки.
Оборотня словно ударили; он вздрогнул, подался вперед, и с хриплым стоном, как малолетний щенок простонал с мольбой в голосе: - Еще!
Евангелина осмелела, ее пальцы обняли ствол члена, губы скользнули по головке, неумело, со страстью. Берни ахнул, краснея. Евангелина ласкала его неловко, но так желанно и сладко, что он не сдержал стонов, пока Эван и Роланд неспешно и осторожно брали ее тело. И так до пресыщения; до чувства наполненности удовольствием, до наслаждения через край, до полного растворения друг в друге.
Бесконечно.
Четверть вечности на каждого!
К утру, пресыщенные, уставшие, они уснули, Берни, обняв бедра девушки и уткнувшись в них лицом, Эван - положив голову на ее грудь, - и Роланд, уткнувшись в бок Евангелины.
Эпилог
Это лето снова выдалось жарким, медвяным.
Над крышей романтичного домика Берни звенели пчелы, цвели цветы, розы - много, - и от их запаха казалось, что воздух сладкий на вкус. Берни на веранде энергично встряхивал шейкером, мешая легкие напитки со льдом, а над крышей в синей глубине неба метались голуби, которые видели под собой целый мир.
В глубине сада, в тени растений, была установлена ванна на гнутых ножках, и гном Ромео, взмокший, взмыленный, с закатанными рукавами, в передничке с оборками и с щеткой на длинной ручке, яростно отмывал целую ватагу ребятни.
Оборотненок, дивный послушный ребенок с розовым пузиком, выгибая серую шерстяную спинку, откровенно блаженствовал, когда гном щеткой яростно намыливал его серую волчью шерстку.
- Пятки, пятки! - кричал гном, запотевший, как окно в бане. - Подставляй пятки!
И мыльные пузыри взлетали выше подсолнухов и лопались.
Бледненький вампирчик спал в тени лопушка, повернувшись на зарозовевший от теплой воды бочок. Густая тень закрывала его от солнца, чтоб не обгорел. Днем он был вялым и то и дело прикладывался спать. Зато ночью сладу с ним не было.
- Поворочивайся! - командовал раскрасневшийся гном, доливая теплой воды из чайника в пышную белую пену. Вампирчик, посапывая, перевернулся на другой бочок и засопел еще слаще.
Зато из пены показался настоящий злодей, хитрый дракончик, щурящий сапфировые глаза. Он нырнул, чем очень обеспокоил гнома, и тот принялся мешать своей щеткой воду в ванне, пытаясь выудить из пенной пучины ребенка.
- Всплывай! - орал гном. - Всплывай, кому говорю!
Дракончик с глумливой мордашкой вынырнул, но совершенно в другом месте, и прицельно цыкнул мыльной водой гному прямо в глаз. Тот взвыл и свою щетку бросил, зудя залепленное пеной лицо.
- Ах ты-ы-ы-ы, - провыл гном, прочистив слезящиеся очи. - Злодеянец!..
Он кинулся, готовый выудить ребенка из воды и отшлепать его, но тот раскрыл маленькие крылышки и взлетел, хохоча, над его головой, цыкнув попутно гному во второй глаз.
- О, Эйвинд* полетел, - заметил Роланд, пригубив ледяной напиток. Он с веранды наблюдал схватку сына с гномом и щеткой, и только посмеивался, вспоминая свои детские проказы.
- Артур полетел еще на прошлой неделе, - небрежно заметил Эван, хвастаясь своим сыном.
В этот момент с визгом полетел в небо свечкой гном, хватаясь за зад, и обрадовался Берни.
- О, у Вольфа прорезались первые зубки! - прокричал он и бросил шейкер. Он бросился по садовой дорожке разнимать гнома и братьев, и Евангелина тяжко вздохнула.
- Я бы тоже сейчас полетала над лесом, - задумчиво произнесла она. - Как тогда. До свадьбы. А интересно, цел ли мой лоскутный шар и катамаран?!
**
Эйвинд - ветер счастья
Артур - по версия многих языков царь
Вольф - волк
