— Денис, ты… его просто так даришь? — изумленно отступаю к каюте.
— Нет, конечно! Ну, опоздал на десять лет, каюсь. Прости меня, если сможешь.
Тут же становится передо мной на одно колено и ловит мою руку.
— Оленька, ты выйдешь за меня замуж?
Внимательно смотрю в его глаза. Сердце сжимается и гулко колотится в висках. Язык прилип к нёбу и почему-то совсем не ворочается.
— Оль, я серьезно. Ты выйдешь за меня? — сжимает мои запястья он.
— В-выйду…
Руки почему-то мелко дрожат, когда он надевает мне колечко на безымянный палец.
— И будешь рядом? И в горе, и в радости? — уточняет он, а в глазах плещутся озорные смешинки.
— Всегда. И в метель, и в мороз, и… да где угодно! — крепко обнимаю его за шею.
— Значит, поженимся?
— Поженимся.
Он резко поднимается на ноги и сгребает меня в охапку. Жалит губы рваными поцелуями и несет в сторону кухонной зоны.
— Это надо отметить!
— Бутербродами и мороженым?
— И шампанским!
Я обвиваю его шею руками, прижимаюсь к крепкой груди, и меня захлестывает счастье.
— Оля, плечи, — морщится Денис.
— Прости, прости, я забыла!
Он опускает меня на пол у небольшого диванчика и отправляется к зоне кухни с маленьким холодильником. Включает Sade, и палуба заполняется романтичной музыкой.
Я забираюсь на диванчик с ногами и улыбаюсь. «No ordinary Love» - моя любимая песня из нашего с Денисом прошлого. Любуюсь его широкой спиной у столешницы. Как же приятно, когда для тебя готовят ужин. Пусть даже он состоит из одних бутербродов и мороженого.
Казанцев посматривает на меня и ловко накрывает на стол.
— Ваше мороженное, мадам! — торжественно объявляет он и ставит передо мной мороженицу с пломбиром, посыпанным сверху шоколадной крошкой.
— А тебе? — спохватываюсь я.
— Я верю, что ты не жадная и угостишь меня ложечкой, — смеется он.
Бутерброды божественны. Может, мне они кажутся такими, потому что ужин в ресторане остался далеко позади, и я успела проголодаться, а может, потому что их готовил Казанцев.
Я кормлю его мороженым, он рассказывает какую-то ерунду про регату. Я ничего не понимаю в регатах и в устройстве яхт, но мне очень хорошо сидеть вот так, в клетчатом пледе на диванчике, слушать Sade и кормить его пломбиром с самодельной шоколадной крошкой.
— Вообще, я очень люблю готовить, — признается Денис. — С возрастом это превратилось в хобби. На выходных поедем на дачу, шашлыки пожарим. Я знаю обалденный рецепт маринада. А еще, нам с тобой будет нужен дом. Да, да, дом…
Он хватает меня в охапку и крепко прижимает к себе.
— Три года назад я продал всю недвижимость, — признается он. — Квартира в Москве ушла с молотка, кое-что здесь.
С любопытством смотрю на него.
— А где ты живешь? На яхте?
— У отца. У него есть дом, а кроме меня и Даяны никого нет. После развода с женой я остановился на некоторое время у них. А потом привык. Я не выношу одиночество. Первое время после развода тяжело было осознавать, что я сына не увижу. А так, есть с кем утром перекинуться парой слов – и на душе легче. Но теперь нам с тобой просто необходим свой дом. Подадим заявление в ЗАГС и займемся этим вопросом.
Я заглядываю в его ореховые глаза. Обхватываю ладонями колючие щеки. Как же у него все просто! Я и забыла, что Казанцев, если чего-то хочет, идет к цели напролом. И почему-то я совсем не против этой простоты. Заявление в ЗАГС, дом, семья. Может, потому что ждала этого от него десять лет назад и мысленно уже давно готова к совместной жизни?
— А твоя мама, Денис? Она осталась в Москве?
— С отчимом так и живут, да. Подадим заявление, я разгребу дела, и полетим в Москву. Твои тоже там.
При мысли о возвращении в Москву по спине бежит неприятный холодок. «Тимур ничего не узнает. Уже прошло полгода, и он, скорее всего, забыл о моем существовании», — убеждаю себя я. Но все равно решаю утром связаться с Виталиком, узнать, как там дела.
Мы с Денисом еще долго сидим на диванчике. Слушаем Sade и вспоминаем счастливые мгновения прошлого.
Домой к тете такси подвозит нас, когда часы показывают начало второго. Целую Казанцева в губы и быстро выбираюсь из машины.
Тетя Лена, закутавшись в халат, пьет чай на кухне.
— Оля! Где тебя черти носят? — фыркает она.
Снимаю пиджак и улыбаюсь глупой улыбкой. Показываю ей правую руку с красивым колечком, которое сверкает бриллиантиком.
— А я замуж выхожу!
Кружусь по кухне, и розовый подол платья разлетается в стороны. Зеленые глаза предательски горят счастьем.
— Замуж? — столбенеет тетя. — За кого?
— За Казанцева!
— Оля, чур, меня! Замуж-то зачем? — пугается она.
— Потому что любовь!
Падаю грудью на стол рядом с ней и заливаюсь веселым смехом.
— Да ты пьяная! — передергивает плечами тетя. — Тьфу! От одного сбежала, второго нашла!
— Нет, не искала, — продолжаю давиться смехом я. — Он сам меня нашел!
— Пойду, валерьяночки себе накапаю, — она не выдерживает, тоже начинает смеяться. — Хоть кольцо покажи поближе…
Глава 27. Оля. Реальность
Утром перед тем, как отправиться на работу, я решила позвонить Виталику.
Мой братец бездельник должен хорошо помнить Казанцева. А еще, возможно, он знает, что происходит у Тимура.
— Замуж выходишь?! За Казанцева?! Ничего себе! — обрадовался брат.
— Виталька, что там с Тимуром? Он не следит за вами больше?
— Представляешь, он себе новую кралю нашел, — доложил Виталик. — Я тут за ним следил немного, так вот он после того, как отмазался от дела с погибшим во время операции пациентом, почти сразу новую подружку завел. Внешне девица – твоя копия, Оль! Я даже сначала подумал, что он с тобой!
— В частного детектива играешь?
— Не играю! Все серьезно! Очень интересно, между прочим. Я уже подумываю лицензию получить. У меня дар, Оля!
— А Даша, как к твоему дару относится? — морщусь я.
— А, никак. Дашка меня бросила. Съехала вместе с мелкой к родителям, — вздыхает Виталик.
— Да ты что? — пугаюсь я. — А мама? Очень переживает?
— Ну… есть немного. Только с ней Дашка общаться не прекратила. Наоборот, мелкую приводит по утрам. А сама на работу устроилась. В салон ноготочки делать. Мастером. Оперилась…
