— Скучаю по старым временам, — вздыхает он. — Как весело здесь было при твоем дяде!
Виктор берет стакан. Непонимающе пожимает плечами.
— Так что тебе мешает сделать ремонт?
— Слишком много денег надо вложить, чтобы клуб снова заработал.
— Я одолжу тебе денег. Отдашь как-нибудь. Как сможешь.
— Нет, Виктор. Я так не могу. Слишком щедрый подарок.
— Разве не ты помог мне вырваться из города, когда нас с сестрой заказали?
— Ты оплатил мои услуги.
— А теперь предлагаю помощь. Рождественский подарок.
— Только если ты будешь получать процент с клуба.
— Я не против. Прибыль никогда не бывает лишней.
— За это и выпьем. С наступающим!
— С наступающим.
Они выпили виски.
— Мои люди пробьют этого Прохорова. Но его валить надо, Виктор. Он же тогда руку к твоему аресту приложил. Спелся с Артуром, хорошо заплатил, кому нужно. А теперь, когда тебя выпустили, снова копает. С такими людьми разговор должен быть короткий.
— Я использую другие методы.
— Твои методы не работают. Неужели не ясно?
— Пока рано. Возможно, он сам откажется от своей затеи.
— Виктор! Мой метод тебе известен. Мертвый враг – самый лучший враг. Советую тебе взять его на заметку. А там, как знаешь.
— Сейчас не то время. Моя дочка вот-вот появится на свет. Я не хочу никаких смертей.
— Женщины делают нас уязвимыми. У твоего дяди разговор с врагами был короткий. Советую перенять его манеру ведения дел. Иначе проиграешь. В нашем городе только так.
— Я подумаю об этом. Впереди рождество, у меня будет много времени на размышления. Но пока пробьем его футбольный клуб. Надо сделать так, чтобы со Стасом Прохоровым разорвали все контракты на будущие сезоны. Пусть почувствует себя дерьмом, с которым не хочет иметь дела ни один уважающий себя тренер. А пока выпьем за твой будущий ночной клуб.
— За клуб, — оживился Рустам. — За восстановленный добрый клуб с девочками, готовыми пуститься во все тяжкие в любой момент.
— Никак не угомонишься?
— Ты поймешь меня позже. Лет через десять, когда твоя юная женушка перестанет будоражить воображение, — отрывисто расхохотался Рустам и снова разлил виски.
Виктор сел в кресло дяди и распечатал пачку дорогих доминиканских сигар.
— Вчера у Анатолия сын родился, — вспомнил Рустам. — Михаилом назвали.
Мрачный взгляд Виктора не предвещал ничего хорошего.
— Я не общаюсь с ним, — тут же замахал пухлыми руками Рустам. — Софи девочкам нашим письмо вчера в сетях написала, они и поделились со мной. Скучает она шибко по родному клубу.
— Неудивительно, ведь моему дяде не удовлетворить ее потребности в постели.
— Понятно, что не удовлетворить. Но он так мечтал о собственном сыне.
— Вот пусть его и нянчит, — сверкнул ледяным взглядом Виктор. — А к нам дорогу забудет навсегда. Пусть сидит на своем вонючем Брайтон-Бич, пока не сдохнет от инфаркта.
— Пусть сидит, — хмыкнул Рустам. — Это мы еще здесь повоюем.
— Повоюем, — затягиваясь сигарой, согласно кивнул Виктор.
Глава 8. Виктор, 31 декабря
Темно-серый «БМВ» притормозил у небольшого сувенирного магазинчика. Виктор мрачно взглянул на стеклянную дверь. Внутри почти никого, но на двери висит вывеска «Открыто». Значит, его теща на месте.
Он никак не мог понять, за что она его ненавидит. Сам Виктор не испытывал к этой женщине ничего, кроме брезгливого презрения, но он любил свою жену. Он видел, как переживает Таша и сейчас был готов на любые условия спивающейся Татьяны. Заплатить ей, расширить ее магазин – но с одним условием – Татьяна прекратит употреблять спиртное и помирится с дочерью.
Подхватил с переднего сидения красивую коробку конфет и вышел из машины.
Толкнул дверь плечом – зазвенел колокольчик на двери.
Татьяна подняла голову из-за прилавка. Сглотнула нервно. Одна и трезвая она не такая смелая.
Виктор усмехнулся и медленно подошел к прилавку.
Красивая. Темные волосы вьются волнами, темно-красная помада хорошо сочетается с цветом глаз. Под глазами тонкая сеть морщинок, намекающих на возраст, но они совсем не портят образ. Скорее, портит увлечение алкоголем.
— Добрый день, Татьяна.
— Что вам нужно, Виктор?
— Вот, пришел поздравить тещу с новым годом.
Положил на прилавок коробку конфет и холодно улыбнулся.
— Я не хочу от вас подарков. Хватит уже и того, что Таша скоро родит от вас ребенка.
— Разве это плохо? То, что я люблю вашу дочь?
— Плохо то, что на ребенке будет кровь всех, кого вы и ваш дядя успели уничтожить.
— Не сравнивайте меня с моим родственником! Я не имею никакого отношения к его делам! У меня свой бизнес!
— Яблочко от яблони, оно недалеко падает. Вы моей дочери голову задурили, Виктор. С самого начала. А она, глупая и неопытная, повелась на всю вашу сверкающую мишуру. Конечно, повелась! Ее никто до вас по заграницам не возил, подарков не покупал! Только не понимает она, что тот, кто высоко взлетает, потом больно падает. Как еще долго она вам будет нравиться? Год? Два? А потом, что с ней будет? Запрете наверху в своей башне навсегда и будете жить в свое удовольствие? Иметь все, что движется, как ваш дядя?
Сердце больно екнуло. Усмешка – ледяная и презрительная – скользнула по лицу.
— С вашей дочерью у нас семья. В настоящем браке нет места изменам и запретам. И ребенка своего я, в отличие от вас, жду с трепетом.
— Так ждите у себя в башне, Виктор! Сюда вы зачем пришли?
— Потому что вы мать моей жены! Неужели непонятно? Мне война с женщинами ни к чему!
— Виктор, я принять вас не смогу, как бы вы не старались. И ребенка, который родится у Таши, тоже. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Я одно время любила вашего дядю. О его методах работы с неугодными людьми не понаслышке знаю. То, что в новорожденном ребенке будет течь ваша кровь, это чудовищно, поймите вы! Ни моя дочь, ни внучка никогда не отмоются от ваших грехов!
— Не вам решать вопрос о грехах!
Татьяна горько рассмеялась.
— Уходите, Виктор. Нам с вами не встать на одну сторону. А Таша уже большая. Сама вольна выбирать, за кого ей замуж идти и от кого детей рожать. Я все, что могла, ей дала. Вырастила. Дальше ей самой идти. Если она решила, что ее путь будет рука об руку с вами, пусть идет кровавой дорогой. Спасти ее я уже не смогу. Ребенок решил все за нас. Ей оставаться с вами.
