— Откуда в ночном клубе мишени для выстрелов? — недоверчиво посматриваю на Воровского я.
— Это мой клуб, Лиза. Цокольный этаж оборудован под первоклассный тир.
— Ваш клуб? Собственный?
— Конечно.
Вальяжно усмехнувшись, Воровский выбирается из машины и галантно подает мне руку.
— Кажется, мне нужно в дамскую комнату… — смущаюсь я. Шампанское дает о себе знать в самый неподходящий момент.
— Именно в дамскую? — смешливо морщит лоб Воровский. — У нас на цокольном этаже нет разделения на дамские и не дамские комнаты.
— Ладно… — я заливаюсь краской. — Подойдет любая.
Воровский посмеивается. Предлагает свой локоть, и я с радостью просовываю руку. От тепла его кашемирового пальто мне спокойнее.
В клубе, несмотря на презентабельность, не протолкнешься. Полумрак, сверкающие огни, громкая музыка, клубы дыма. У шеста вертится красивая девушка в сногсшибательном серебристом костюме. Цена за вход никого не пугает. Надо же. Даже не думала, что в нашем городе так популярны дорогие ночные заведения.
Воровский крепко сжимает мою руку и уверенно ведет меня вперед через толпу людей. Я впиваюсь пальцами в его ладонь. Как будто она – последняя надежда на спасение. Ведь как только Воровский останется в прошлом, мне придется сражаться со своими монстрами один на один.
От барной стойки отплывает худощавый брюнет в белоснежной рубашке с бабочкой вместо галстука.
— Добрый вечер, босс.
— Привет, Марк. Мы в тир.
Марк с интересом посматривает на меня. Видимо, с дамами обычно идут не в тир, а в какую-нибудь комнату с широкой кроватью.
— Заказ, как обычно? — спустя мгновение уточняет он.
— Да. Мне водки, даме шампанского.
— Нет, — упрямлюсь я. — Мне тоже водки.
Воровский и Марк несколько мгновений испытующе смотрят на меня, а потом Воровский согласно кивает.
— Что ж, желание дамы будет исполнено, — лукаво улыбается Марк.
Воровский берет меня за руку, и ведет за собой в самый конец зала. Там есть небольшая дверь.
Я иду следом за ним и ощущаю, как согревает тепло его руки. Мне даже кажется, согревает не тело, а душу. Я не знаю, отчего так. Не понимаю, почему я не боюсь Воровского. Знаю же, что он тоже далеко не ангел. Но Воровский не садист. Скорее, продажный трейдер, который привык получать свое. И здесь что-то другое. Между нами другое. Особое. Я еще не совсем улавливаю, что это такое, но инстинктивно греюсь в его мужском обаянии. Я ему доверяю. Как маленькая девочка, которая потерялась в темноте, и которую внезапно находит большой и сильный защитник. Как любой напуганной девочке, мне хочется, чтобы меня обогрели и приютили.
Воровский распахивает дверь, и мы оказываемся в темном коридоре. Стены выложены темным искусственным камнем, и в полумраке мелькает наше отражение. Впереди горит свет.
— Туалет здесь, — Воровский останавливается у совсем незаметной с первого взгляда двери. — Можешь отдать мне шубу, а потом приходи в тир.
— Хорошо.
Я смущенно прочищаю горло и снимаю шубу. Отдаю ему и скрываюсь за дверью. Проклятое шампанское!
Когда я возвращаюсь, девушка в форменной одежде официанта накрывает небольшой столик. Она принесла закуски, графин с ледяной водкой и небольшую бутылку «спрайта». Воровский о чем-то вполголоса разговаривает с Марком. Поворачиваюсь и с восторгом распахиваю глаза. Справа оборудован самый настоящий тир. Даже автомат и пистолет – настоящие. С интересом подхожу к стойке. Беру в руки маленький черный пистолет. Никогда не держала в руках ничего подобного. Его черная сталь приятно охлаждает руку.
Внезапно ощущаю спиной тепло. Я знаю, что это Воровский, и мне приятно, что он так близко.
— Ты когда-нибудь стреляла?
Он не просто спрашивает. Выдыхает вопрос мне в шею, и от этого по коже летит волна волшебных мурашек. Его правая рука властно и в то же время мягко ложится мне на живот, и он придвигает меня к себе еще ближе. На миг я прикрываю глаза. Мне хорошо от этого жеста, и даже жаль, что он быстро убирает руку.
Но его рука уже сверху моей, помогает правильно держать пистолет.
— Наушники надень.
Голос чуть хриплый, я чувствую, что его тоже заводит. Нащупываю левой рукой на стойке шумоизоляционные наушники и неловко натягиваю на голову.
Мы целимся вместе. Медленно, едва дыша, направляем пистолет в центральную мишень. Никогда не думала, что это может так возбуждать. Но сердце колотится в груди, как сумасшедшее. От того, что я слышу его дыхание. От тепла сильных мужских ладоней. От аромата его туалетной воды, смешавшейся с дорогим алкоголем. Внизу живота все плавится, растекается горячей лавой, и я не могу бороться со своим телом. Оно выбрало того мужчину, что стоит рядом и учит меня правильно целиться.
—Жми, — приказывает мне Воровский, и я уверенно нажимаю на курок. Пуля летит в направлении цели и мгновенно впивается почти рядом с центром мишени. Закрываю глаза. Даже через наушники непривычно громко. А потом что-то щелкает. Представляю Олега и палю без разбора. Выпускаю всю обойму. Выстрелы, один за другим, достигают цели, вызывая в груди мрачное удовлетворение.
Воровский уже не помогает мне целиться. Он стоит немного поодаль, тоже в наушниках, и задумчиво потирает подбородок.
— Еще зарядить? — спокойно спрашивает он.
Я молча киваю и отдаю ему пустой пистолет. Он достает из коробки обойму и возвращает мне готовый к стрельбе агрегат.
Я снова целюсь. Для моих рук пистолет слишком тяжел, но прицелиться получается. Выпускаю еще одну обойму по мишеням. Грохот стоит такой, что, кажется, я оглохла даже через наушники. «Тебя больше нет, Олег! Тебя нет в моей жизни!»
Сглатываю. Руки мелко дрожат. Все же, это не женское занятие.
— Хватит, — Воровский отнимает у меня пистолет и помогает снять наушники.
— Налей мне водки, — устало прислоняясь к стойке, прошу я.
Наши взгляды встречаются. Кажется, мы перешли на «ты».
— Идем, — соглашается он.
