Я пытаюсь выровнять дыхание. Осторожно приподнимаюсь со стола.
— Это было неожиданно, — поднимаю на него глаза.
Он притягивает меня к себе. С нежностью целует в губы, потом в шею.
— Прости, — улыбаясь, шепчет мне в приоткрытые губы. Снова обрушивается поцелуями – теперь мягкими, бархатными, будоражащими. Я подчиняюсь. Обвиваю руками его крепкую шею и плавлюсь в блаженстве, которое дарит близость.
Он нехотя отрывается от моих губ и ловит мой взгляд.
— Остановись… иначе снова окажешься на столе…
Я смотрю в его глаза и улыбаюсь.
— Ты меня все же похитил.
— Точно, — смеется он. — Само собой вышло.
Глава 37. Лиза
— Ладно. Я даже не помню, когда в последний раз была на море.
Воровский выпускает меня из объятий. Поправляет одежду и начинает накрывать на стол.
— Надо поесть, пока хачапури еще теплые, — поясняет он.
Я сама не замечаю, как втягиваюсь в хлопоты. Включаю чайник, достаю пакетики черного чая, сахар.
— Кстати, я купил тебе кое-что из одежды, — оживляется Воровский.
— Ты был в торговом центре?
— Нет, на рынке. Здесь сразу за парком есть небольшой рынок.
— И что ты купил мне на рынке?
— Пижаму.
— Что?
Воровский смеется.
— Пижаму с оленями. Я подумал, раз мы с тобой оказались под новый год в заброшенном доме у моря, то нам предстоят стандартные новогодние хлопоты – покупка елки, праздничный ужин у камина под той самой елкой, горячий глинтвейн… И пижама будет в самый раз.
Я озадаченно слежу, как он извлекает из большого бумажного пакета бутылку красного вина, приправы для глинтвейна, апельсины и яблоки, и все это раскладывает на столе. Среди покупок находит небольшой пакет и протягивает мне.
Открываю – действительно пижама. Брюки и футболка в темно-красную клетку с новогодним оленем на груди.
— После всех угроз в сообщениях ты решил купить мне пижаму с оленями? — недоверчиво посматриваю на него.
Воровский достает шапочку Санты и натягивает мне на голову.
— Кто сказал, что я позволю тебе ее надеть?
Я хочу еще что-то сказать, но вместо этого осторожно сглатываю - его последние слова будоражат фантазию и будят совсем не приличные мысли.
— Нет, — сверкнув понимающим взглядом, качает головой Воровский. — Сначала позавтракаем.
Все же, голод берет вверх. После всех приключений горячие хачапури со сладким чаем оказываются очень кстати.
— Мне надо позвонить родителям. А телефон сел.
— Позвони с моего. После завтрака достану павербанк, попробуем зарядить твой телефон.
— А море далеко отсюда?
— Нет. Минут десять до пляжа. Только там очень тепло. Боюсь, твоя шубка сегодня будет неактуальна.
— Насколько тепло? — уточняю я.
—Плюс семнадцать.
— Обалдеть! Это же почти лето…
— Ладно, не переживай, что-нибудь придумаем.
— А почему камин в спальне, а не в гостиной?
— Не знаю, Лиза. Я в этом доме тоже первый раз.
— Ты его снял?
— Нет. Купил, но очень давно. Почти пять лет здесь не был.
Воровский внезапно мрачнеет.
— Попробуем развести огонь? — чувствуя, что наткнулась на что-то острое в нашем диалоге, пытаюсь перевести тему я.
— Обязательно попробуем, — уже снова улыбается бархатной улыбкой он. — И к морю сходим, если хочешь.
— Очень хочу. Особенно, если на улице так тепло.
— Если будешь хорошо себя чувствовать, могу отвезти тебя в торговый центр. Купим тебе пальто. Раз уж я тебя похитил, я и плачу за твои покупки.
— Ни за что на свете! — фыркаю я. — Предпочитаю платить за себя сама!
— Я не успел заплатить тебе премию, хоть и обещал. Будет честно, если оплачу я.
— Миш… я не люблю, когда мужчина начинает контролировать мои расходы.
— Да, я же забыл, что тебе некуда девать миллионы, извини.
— Дело не в миллионах. Просто не люблю, и все.
Воровский взял мои руки в свои и мягко сжал пальцы.
— Тебе говорили, что у тебя красивые руки, Лиза?
— Нет.
— Они красивые.
Его большой палец скользит по запястью. Нежно массирует, вызывая ворох волшебных мурашек на коже.
— Очень красивые, Лиза.
Воровский едва заметно улыбается. Я втягиваю грудью воздух и ощущаю, как между нами начинает искрить. Внутри поднимается горячая волна. Это желание. Внизу живота сладко сводит от предвкушения нового сумасшествия.
Воровский берет меня за руку и тянет на себя. Я сама не замечаю, как оказываюсь у него на коленях.
— Потом уберем посуду, — зарываясь мне в грудь лицом, шепчет он.
Я запускаю пальцы в его темные волосы и с наслаждением перебираю. Мне хорошо оттого, что он рядом. Даже не знаю, когда все изменилось. Наверное, когда он встал между мной и Олегом в «Амарате». Или когда вел меня за собой в клубе, а потом вложил в руку пистолет…
Он поднимает голову и заглядывает в мои глаза. Его взгляд – пронзительный, наполненный непонятной мне горечью – и я теряюсь. Обвиваю его шею руками, с наслаждением вдыхаю его запах и понимаю, что больше никуда не спешу. Есть мы, наше желание и несколько дней безмятежности на двоих.
— Я отнесу тебя наверх, — шепчет мне Воровский, и я согласно киваю. Соскальзываю с него, но ненадолго – он тут же подхватывает меня на руки.
Тихо вскрикиваю от неожиданности и хватаю его за плечи. Он накрывает мои губы поцелуем – жарким, несущим жажду обладать мной, - и уверенно идет в сторону лестницы.
Толкает плечом дверь. В спальне по-прежнему полумрак, никто не отодвигал занавески. Но нам и не нужен свет.
Воровский бережно укладывает меня на постель. Стягивает через голову свою майку, расстегивает джинсы. Никакого стеснения или смущения – я лишь ерзаю и закусываю губу от нетерпения. Я хочу его. Мечтаю ощутить его в себе снова – полностью, без остатка. Отдаться ему и забыть обо всем на свете. Обо всем, кроме цвета его глаз. Кроме прикосновений его теплых и шероховатых ладоней на моей нежной коже. Кроме его терпких и жаждущих поцелуев.
