— В камине попробуем огонь развести?
— Чтобы спалить спальню?
— Почему сразу спалить?
— Я разводил огонь в камине только один раз, и то в юности. Предпочитаю искусственные.
— Значит, вместо огня у нас будет пустой камин.
— Попробуем, но огонь не обещаю… о, смотри. Ресторанчик открылся. Идем завтракать.
— Идем, — оживилась Лиза.
Взявшись за руки, они бодро зашагали наверх, к ресторанчику. Воровский открыл дверь, и под звон музыки ветра на входе пропустил Лизу внутрь.
Они нашли столик у самого окна и быстро сделали заказ.
Скоро им принесли горячую лазанью и вино.
Вино расслабляло, праздничная атмосфера настраивала на отдых.
— Знаешь, — глядя вдаль, задумчиво произнесла Лиза. — Я впервые за долгое время чувствую себя счастливой.
Воровский коснулся ее руки и улыбнулся.
— Знаешь, я тоже, — признался он.
— А ты… никогда не был женат?
— Был.
— А почему развелся?
— Я не разводился. Моя семья погибла.
— Прости, я не знала…
Лиза испуганно сжала его крепкие пальцы.
— Да все нормально, — грустно вздохнул он. — Сына забыть не могу только. Пять лет уже прошло с того дня, как было совершено покушение. А мой Тима так и стоит перед глазами. И его крик в ушах звенит. Последний крик перед смертью.
— На твою семью было совершено покушение?
— Да. Самое страшное, что заказали меня, и что-то пошло не так. Снайпер струхнул и начал палить без разбора. Жена и сын погибли, а я провалялся в коме почти месяц. Лучше бы меня завалили, честное слово…
— Мне очень жаль…
Воровский вздохнул и тоже уставился на море. Больно. Как же больно в груди. Никуда не денешься от этой боли. Все бы отдал, чтобы сын выжил. Жизнь бы свою отдал, деньги, все, до копейки… Если бы был хотя бы один шанс, поменялся бы с шестилетним Тимой местами с легкостью. Даже сейчас, спустя пять лет. Гнил бы там, под землей, а сын пусть бы жил.
Лиза взяла его руку и приложила к своей щеке. Он взглянул на нее и притянул к себе.
— Я рад, что ты сегодня здесь со мной. С тобой я оживаю.
— И я…
В глазах блеснули слезы. Она с нежностью прильнула к нему. Он поглаживал ее спину, плечи, и ощущал, как становится легче. Тупая безысходность понемногу отступала. Сердце заполняло тепло. Есть Лиза. Как же хорошо, что она есть. Что они есть. Здесь, у моря, в этот утренний час. Есть лазанья и терпкое вино. И их общее настоящее, окутанное страстью ускользнувшей ночи.
Глава 39. Воровский
Если хочешь поднять себе настроение, посети новогодний рынок в курортном городке. Чего здесь только не было! Фрукты, овощи, специи, соленья, нарезка, украшения для елки… Глаза разбегались. А главное – настроение. У всех оно было приподнятым, и ощущение праздника передавалось интуитивно.
— Миш, ну куда столько еды? — удивлялась Лиза, когда они забили до отказа третий пакет.
— Праздник же, — подмигивал ей он.
—Мишенька! Ну, вот где бы мы еще встретились! — раздался возглас матери откуда-то слева, из толпы покупателей, напирающих на ряды с фруктами, и Воровский замолчал.
У матери он был в день приезда, и ни словом не обмолвился о Лизе. Он еще не знал, как ее представить. И вот, на тебе. Встреча под крышей центрального рынка поздним утром.
— Стой, Иракли! Мишу не видишь, что ли?
Мать была с мужем. Милая, с аккуратно уложенными в ракушку светлыми волосами, на фоне грузного грузина-мужа она смотрелась миниатюрно. Они тоже закупались к новому году. Круглый и веселый, грузинский муж как раз выбирал ароматную вырезку, и тоже завис, так и не взяв нужный кусок мяса.
Две пары глаз с удивлением и интересом впились в Лизу. Лиза растерялась и отступила за широкую спину своего спутника.
В следующий миг растерялась и мать.
— Миша, что же ты не сказал, что приехал не один? — осуждающе поинтересовалась она.
— Привет, мам, — Воровский улыбнулся обаятельной улыбкой, не зная, как выкрутиться из неловкой ситуации. Потом впился свободными пальцами Лизе в локоть и потянул вперед. — Хотел на новый год сюрприз сделать. — Прочистил горло. — Знакомьтесь, это Лиза.
— Очень приятно, — его спутница сглотнула. Щеки запылали румянцем.
— Сюрприз, значит… — мать с горечью взглянула на него. Не сказал. Не посчитал нужным. Обида сквозила во взгляде, грозя вылиться в скандал. Как можно привезти с собой девушку, и не сказать? Особенно, после того, что они пережили? Вопросы, вопросы…
— Мам, — виновато улыбнулся Воровский. — Ну, не обижайся, мам…
Обернулся на Лизу. Та тоже растерянно хлопала ресницами.
— Пэрсик! — с ослепительной улыбкой внезапно подался вперед круглый Иракли. — Какой пэрсик, однако! Оля, ну, что ты обижаешься! Не познакомил, потому что ему самому мало! Прячет он ее. Боится, что украдут!
Лиза взглянула на грузинского мужа матери и робко улыбнулась. Воровскому стало чуточку легче. Напряжение отступило. Но как представить Лизу, если они знакомы всего несколько дней и просто наслаждаются друг другом без всяких рамок и обязательств? Он вез ее сюда, не просчитывая варианты наперед, да и Лиза, Воровский был уверен, морально оказалась не готова к знакомству с его матерью. Но ничего не поделаешь, уже все встретились.
— Мам… — шагнул к самой дорогой на свете женщине он. — Ну, может, ты меня простишь? Пригласишь нас с Лизой на ужин?
— На ужин? А на новый год вы к нам не собирались, значит? Я же тебя два месяца подряд зазывала! Думала, мы новый год вместе встретим! А ты…
— Конечно, встретим, — внезапно нашлась Лиза. — Мы так и хотели, да, Миша? Просто боялись, что вы нас не позовете…
— Встретим, конечно, если позовут, — он улыбнулся и быстро чмокнул мать в щеку. — Ты же позовешь нас, мамочка?
— Какой же ты мерзавец… — расстроено покачала головой та.
