— Он убил его из-за меня… — стуча зубами, проговорила я. — Понимаешь, Миша? Он не понял, что у меня роман с тобой…
Воровский снова налил нам виски и сел рядом со мной.
— Нам надо выстоять, Лиза. Надо дождаться, когда уголовники вынесут свой вердикт. А они будут готовы повесить убийства на первого встречного. Знаешь, почему? Потому что французы станут давить на Москву, а Москва на нас… А еще – мы с тобой банкроты, Лиза. Азуле успел нас разорить…
— Но мы ведь… еще живы, да? — подняла на него глаза я.
— Удивительно, но да. Живы.
— И мы… вместе?
— Кому-то не нужна больше свобода? — усмехнулся он. Усмешка получилась горькой.
— Не нужна.
Он вздохнул. Я приготовилась к упрекам за то, что отказалась ехать к нему накануне, но нет. Воровский промолчал. Только привлек меня к себе.
— Может, нам повезет и полиция не найдет никаких зацепок. В любом случае, в ближайший месяц придется залечь на дно и пристально следить за ходом следствия.
Я устроилась в его объятиях, и мы долго сидели молча. Уставившись на искусственный камин, думали каждый о своем. Мне предстояло тяжелое испытание - игра в кошки-мышки с русским уголовным розыском, а ему… ему было еще тяжелее. Из-за меня он потерял свою компанию. Я не знала, почему он не прогнал меня прочь. Не знала, почему не оставил меня в доме с трупами дожидаться полиции. И от этого было еще тяжелее. Прогони он меня – я бы забилась в угол в своей квартире и, тихо поскуливая, зализывала бы раны в ожидании приговора. А он оставил меня рядом. И теперь всю тяжесть нашего положения придется делить на двоих. Сможем ли мы выдержать такое испытание?
Глава 49. Лиза
Напряжение. Оно повисло в доме Воровского, и казалось, от него нет никакого спасения. Я не выходила дальше порога. Мое лицо… на него было лучше не смотреть. Даже десять дней спустя на нем оставались следы от того удара, который на прощание подарил мне бывший муж. Мне оставалось только успокаивать себя тем, что он по счастливой случайности не сломал мне переносицу.
Почти все время я проводила наверху в спальне, кутаясь в длинный полосатый халат Воровского. Мне было стыдно показываться ему на глаза, и я старалась как можно реже спускаться в гостиную. Периодически я звонила родителям, щебетала, что у меня все хорошо, а потом накрывалась с головой одеялом и ревела от отчаяния и безысходности.
Иногда я пыталась вести беседы с его собакой, но Тайсон не очень подходил на роль благодарного слушателя – растянувшись на ковре в спальне, он засыпал на середине моего монолога.
Аля так и не позвонила мне. Видимо, вопрос с долгом и нынешнее положение дел ее устраивали. Она получила от меня месячную оплату процентов для своего благодетеля и благополучно слилась.
Сам Воровский бывал дома только по вечерам. Банкротство «Финансиста» влекло за собой много дел, которые надо было завершить в срок. Два раза его вызывали на допрос, но сотрудникам полиции так и не удалось подкопаться к нашей паре – у Воровского было алиби. Меня он не упомянул ни разу, и я была ему благодарна – вызов на допрос повлек бы новые вопросы, связанные с синяками на моем лице.
По вечерам мы ужинали, а потом он закрывался в своем рабочем кабинете рядом со спальней и пил сам с собой, никого не приглашая. Он пил так много, что я боялась за его здоровье, но не смела сказать что-то против. Просто молча терпела, каждый раз делая вид, что не заметила, как он снова заснул в рабочем кресле, не переодевшись.
Через две недели напряжение стало невыносимым. На допросы больше никого не вызывали, и от неизвестности становилось еще страшнее. Мы почти не разговаривали. Казалось, если лишний раз коснуться друг друга, кого-то из нас убьет разрядом.
Чтобы не сойти с ума, я начала готовить. Выискивала в интернете рецепты, просила купить нужные продукты и готовила выбранное блюдо.
Идея с готовкой пришлась Воровскому по душе. Это немного отвлекало. Я отсылала ему сообщение с набором продуктов, он исправно привозил заказанное из супермаркета или с рынка. Так было легче представлять, что у нас все, как у нормальных людей. Что нет ищеек из уголовного розыска, снующих по городу в поисках убийцы иностранных граждан в загородном доме. Нет страшного слова «банкрот» для привыкшего быть хозяином жизни Воровского.
Мы пили вино, ели за красиво накрытым в столовой столом и улыбались друг другу. А потом… он запирался в своем кабинете и продолжал пить, а я оставалась наедине с посудой и диким страхом, что даже эта хрупкая пародия на нормальную жизнь может закончиться.
К началу третьей недели я вдруг стала очень остро ощущать запах алкоголя.
В пятницу вечером, когда Воровский привез стандартный набор продуктов и достал из пакета бутылку моего любимого белого сухого вина, тошнота внезапно подкатила к горлу, и я едва успела добежать до ванной комнаты.
Он появился в дверях, когда я отчаянно пыталась выполоскать рот.
— Лиза…Все нормально?
— Наверное… может, я слишком сильно нервничаю… Не будем сегодня пить вино, ладно?
Он как-то странно посмотрел на меня. Слишком пронзительно.
— Ладно.
Почему-то в этот вечер мы готовили вместе. Паста с креветками и сливочным соусом получилась отменной.
— Вино точно не открывать? — помогая накрыть на стол, уточнил Воровский.
— Точно, — отчаянно закивала я.
В этот вечер он не ушел в свой кабинет. Все посматривал на меня. Потом мы вместе смотрели старый американский боевик в гостиной и даже говорили. Так, ни о чем. О родителях, о детстве. И смеялись. Мы смеялись впервые с того момента, как оказались в заложниках у ситуации, созданной Азуле и Олегом.
Утром меня снова разбудила тошнота. Я бросилась в ванную комнату.
Как это жутко, когда тебя выворачивает наизнанку неизвестно от чего.
Воровский сел на постели и пытался отогнать сон прочь.
— Может, у меня какое-то страшное заболевание? — растерянно села рядом с ним я.
— Я схожу в аптеку. Здесь недалеко есть небольшой торговый центр. Куплю активированный уголь, еще что-нибудь.
— Спасибо…
Он быстро собрался. Даже не завтракал. Съездил в торговый центр и привез оттуда целый пакет всякой дорогостоящей ерунды.
— Не лучше?
— Вроде, лучше, — неопределенно пожала плечами я.
Пока он раздевался, понесла пакет на кухню. Начала разбирать. Среди бактерий в баночках я обнаружила тест на беременность.
— Миш, ты тест зачем купил? Или на сдачу дали? — опешила я.
— На сдачу, да, — фыркнул он.
