Погода идеально соответствовала настроению. Безжалостно яркое солнце то заставляло слезы течь из глаз, то обкладывалось грязно-серыми облаками и отказывалось смотреть на мир. Сегодня дефиле мрачных туч за окном вполне успешно нагнетало драматизм в и так непростую ситуацию, заставляя меня плакать от тоски внутри.
Спать я не ложилась. Желудок не унимался, сворачивался противной болью и ныл, не переставая. Чистая психосоматика, конечно. Сколько себя помню, всегда так было — стоило немного понервничать, обострялся гастрит. Странно, что желудок не скрутило в тот день, когда мы с Гораном встретились. Чудеса.
Я привыкла к этой болячке, зная, что надо просто перетерпеть, но сейчас она тормошила и так расшатанные нервы, изводя меня, мешала спать и доводила до слез. Поэтому уже вторую ночь пришлось провести у окна, чтобы хоть как-то отвлечься, задремывая на пару минут и вновь просыпаясь. С рассветом уставшее от капризов погоды небо заплакало противной моросью, пришлось закрыть окно и слезть с подоконника. Определенно нужно поискать аптечку. Все, что было с собой, уже схомячено. Или попросить Ильдара привезти лекарства из города. Вздохнув, я отправилась на поиски, но едва открыла дверь, как увидела Горана, который сидел на полу, прислонившись спиной к косяку.
— Какого лешего ты тут делаешь?
— Прости. — Он поднялся. — Извини, уже ухожу.
Я проводила его взглядом. Будто мне мало, черт тебя подери! Совесть и так уже, действительно, в пюре превратилась. Так нет, надо еще на мозги покапать, чтобы эти измученные глаза я уж точно не забыла! И, конечно, желудок, не упустив такую шикарную возможность, моментально присоединился, скрутив тело болью и заставив согнуться пополам. Так и язву недолго заработать!
— Сил уже никаких нет! — вырвалось у меня.
Я застонала, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, распрямилась и, кряхтя и бурча под нос, как старая вздорная бабка, поползла по коридору. В такой ранний час дом еще спал. На кухне никого не оказалось, но нашлась аптечка со всем необходимым. Боль успокоилась, но возвращаться в комнату не хотелось, там даже стены давили на психику. Побродив по коридорам, я, честное слово, случайно, попала на террасу второго этажа. За столом, где мы ели грибной суп-пюре, сидел Горан с ноутбуком. Пару секунд мы удивленно смотрели друг на друга в замешательстве.
— Саяна, останься. — Санклит встал. — Лучше я уйду.
— Не надо. — Мой взгляд переместился на ноут. — Можно? Мой пал смертью храбрых.
— Конечно. — Мужчина подвинул своего Асера ко мне.
— Если бы еще пароль от wi-fi узнать, — пробормотала я, присаживаясь за стол.
— Один, два, три, четыре, пять.
— Серьезно? А логин слово "логин"?
— Именно.
— Горан, ты!.. — Я рассмеялась. — Знаешь, сколько я часов провела, пытаясь подключиться к твоему wi-fi?!
— Прости. — Он тепло улыбнулся.
— Злобный тролль!
Мои пальцы застучали по клавишам. А вот и сайт нашего фонда. Помедлив, я открыла раздел с фото сотрудников.
— Здрасьте, Наум Ильич. — Пробормотала я, увидев розовую щекастую моську директора. Так, листаем ниже. Сердце сжалось. Девчата, как же мне вас не хватает, хорошие мои!
Алла Скворян. Мгновенно заледенев, рука повисла над тач-падом. Здесь была моя фотография!!! Моя!!!
— Саяна, что случилось?
— Они заменили меня! — я беспомощно посмотрела на него. — Горан, на моем месте в фонде уже работает другой человек! — слезы заструились по лицу.
— Родная, мне очень жаль. — Мужчина встал, сделал шаг и замер в нерешительности.
Я всхлипнула, разревелась, как ребенок, и санклит не выдержал — порывисто обнял и прижал к себе. Как всегда, сильные горячие руки нежно гладили мою спину. Я прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди, и отчетливо поняла, что именно этого катастрофически не хватало всю неделю — оказаться в любимом стальном кольце, которое даровало исцеление и силы.
— Все будет хорошо. — Шептал он, покачиваясь и будто убаюкивая меня. — Все будет хорошо.
— Спасибо. — Прошептала я, успокаиваясь.
— Хочешь, отнесу тебя в комнату?
— Угу. — Отрываться от него совершенно не хотелось.
Горан подхватил меня на руки, как пушинку, и вскоре я уже лежала на кровати, заботливо укрытая одеялом.
— Тебе нужно что-то?
— Да, чтобы ты остался и рассказал что-нибудь, отвлек от этих мыслей.
— С удовольствием. — Кивнув, санклит сел на кровать. — О чем же тебе поведать, душа моя?
— Раскрой мне какую-нибудь военную тайну. — Попыталась пошутить я.
— Ни одной не знаю, прости.
— Тогда скажи, когда ты собирал такое количество санклитов на вечеринку под витражом с трехметровым Иисусом, над кем хотел поглумиться: над ними, Иисусом или над моим воображением?
— Сам не знаю. — Он расхохотался. — Любимая, только ты способна заставить меня так смеяться! И это в моем почтенном возрасте!
— Горан! — потрясенно прошептала я, приподнявшись. — А сколько тебе лет?
— Догадайся. — Он хитро улыбнулся.
— Больше сотни?
— Гораздо больше.
— Твою ж мать! — вырвалось у меня. — Больше тысячи?
— Нет, к счастью.
— Так сколько?
— Не скажу. — В глазах заплясали чертенята. — Задавай наводящие вопросы.
— Хорошо. Что тебе читали на ночь?
— Ничего.
— Правда? Жаль.
— И мне.
— Даже не знаю. Видел ли ты динозавров?
— Очень смешно! — мужчина с шутливой обидой посмотрел на меня.
— Кто тебя знает. Попробуем так. Россия уже победила Наполеона, когда ты родился?
— Хороший вопрос! Нет.
— А Петр I уже был царем?
— Да.
— Ага! Значит, ты родился в промежуток с 1672 по 1725 год.
— Верно. В 1718-ом.
— Ужас какой! — ахнула я. — Да ты раритет!
— Всего почти три сотни лет, подумаешь. — Он улыбнулся. — Или бедный санклит слишком стар для тебя?
Сил ответить не нашлось — в голове одновременно вспыхивали десятки мыслей.
Горан
— Любимая, почему ты молчишь? — я напрягся. Внутри все похолодело. — Или мой возраст и в самом деле проблема?
— Нет, — перебила Саяна, сжав мою ладонь. — Просто ты столько всего видел!
— Не пугай так, умоляю, злая моя! Все, что видел, не имеет никакого значения — жить начал, только когда утонул в твоих глазах на скале!
— У нас разница в возрасте больше двух с половиной веков! — пораженно выдохнула она.
