— Только на моих условиях.
— Все, что угодно!
— Во-первых, больше таких разговоров не будет. Если я здесь, значит, хочу здесь быть. Эта тема закрыта навсегда. Во-вторых, ты будешь уважать меня как равноправного партнера. В-третьих, будешь честен со мной. И последнее — мы будем решать все вместе, обсудив и приняв совместное решение. Отныне никакого приказного тона, как сегодня с врачом.
— Слушаюсь и повинуюсь, госпожа моя. — Горан прижался ко мне. — Я не смогу без тебя, любимая! Если решишь уйти, умоляю, возьми меня с собой!
Глава 4 Затишье перед бурей
Саяна
— Саяна!!!
— Что? — я открыла глаза.
— Ты так кричала, я перепугался, любовь моя! — он сжал меня, дрожащую, стальным кольцом, и все стало хорошо.
— Просто сон, — успокоенно прошептала я, поглаживая его по спине. — Он мне с детства снится.
— Слава Господу!
— Угу. — Рука скользнула в его шевелюру.
— Родная…
— Да? — я погладила его по щеке.
Полузакрыв глаза, он потянулся за ладонью. Истома мгновенно разлилась по телу. Но мужчина пресек попытки поцеловать его, еще крепче прижав меня к себе и положив голову на мою грудь. Я вздохнула. Сколько, интересно, это будет продолжаться? После той злосчастной рвоты прошло уже больше недели! И все это время мы ограничивались поцелуями и обнимашками, как подростки.
— Горан, все будет хорошо. У меня вшита капсула — и тебе прекрасно об этом известно. Ты постоянно проходишь курсами уколы. Да, мы не можем использовать презервативы из-за твоей тотальной аллергии. Но все остальное дает практически стопроцентную защиту. Ведь так?
— Стопроцентной гарантии не дает ни одно средство предохранения, кроме воздержания. — Подняв голову, процитировал Эркюля Пуаро санклит.
Вот ведь проклятый эскулап! Я стиснула зубы и, оттолкнув Горана, села на край кровати.
— Прости, любимая.
— Мне что, матку вырезать, чтобы ты успокоился? — сорвалось с губ.
— Даже не думай! — он прижал меня к себе.
— Рано или поздно быть тебе изнасилованным, Драган! — я сбросила его руки.
— Ты меня сейчас убьешь за эти слова, но…
— Что?
— Дай своему санклиту немного времени, умоляю, жизнь моя!
— О, Господи, даруй мне терпения побольше и помоги не убить этого идиота! Потому что я его люблю!
— Правда? — мужчина уронил меня на кровать.
— То, что ты еще жив, лучшее тому доказательство! Кстати, расскажи, что такое Кара Господа.
— Это когда Господь наказывает за грехи. — Посмеиваясь, сказал Горан.
— А ежели серьезно?
— И где ты это успела услышать?
— Погуглила.
— Очень смешно.
— Да какие уж тут шутки, впору плакать — навзрыд! — фыркнула я. — Ну, так расскажешь, или мне искать иные источники информации?
— У санклитов есть правило — не люби человека. — Тихо сказал Горан. — Считается, что это и есть кара Господа. Любовь к смертному самая сильная, это одержимость, но в силу понятных обстоятельств рано или поздно санклит остается один. Это обрекает его на мучения до конца жизни. Если учесть, что мы почти бессмертны, чувствуется тонкая ирония Господа. Да и объект страсти чаще всего просто боится и ненавидит влюбленного.
— Это не наш случай!
— А чувства одного санклита к другому со временем гаснут. — Тихо добавил мужчина. — Так что у нас без сюрпризов. Любить всей душой мы можем только человека, а потом не в состоянии без него жить. Приходится искать Охотников, чтобы костяной кинжал в грудь воткнули!
— Не мели ерунды! — я стукнула его по ноге.
— Прости, любимая!
— Надеюсь, ты не думаешь на самом деле, что я — твое наказание?
— Саяна, ты — все вместе, и проклятие, и благословение, — прошептал он, прижимая меня к себе. — Как бы то ни было, я уже увяз по уши.
— Тогда не сопротивляйся, — промурлыкала я, запуская руку в его волосы. — Нам же так хорошо вместе.
— Родная моя, — мужчина попытался отстраниться, но наши губы встретились. Со стоном изогнувшись, он откинулся назад, увлекая меня на себя. — Я безумно люблю тебя и… столь же сильно боюсь потерять.
— Живи тем, что есть, — прошептала я ему на ухо, расстегивая рубашку.
— Саяна…
— ш-ш-ш, — мне удалось добраться до брюк. — Ты весь мой, помнишь?
— Весь твой, — простонал он, переворачивая меня на спину.
— Наконец-то! — довольно промурлыкала я. раскрываясь ему навстречу. — И не вздумай останавливаться!
— Не буду! — санклит полыхнул глазами и начал прокладывать дорожку из поцелуев от груди к животу.
— А по-обычному можно? — задыхаясь, все же уточнила я.
— Не сейчас, — проворковал Горан, просунув руки под мои ягодицы. — Упрямый!
— Угу.
— Ты… а-ах! — его дыхание обожгло меня сквозь трусики, и мозг взорвался наслаждением, перестав думать.
— Люблю тебя! — было первым, что я услышала, придя в себя.
— Взаимно. Но кое у кого мозоль на языке скоро появится!
— У той красотки, что слишком много говорит? — смеясь, уточнил Драган.
— А ты найди ей занятие, при котором рот занят.
— Даже не знаю. Наверное, это будет завтрак!
— Весьма оригинальный завтрак! — я рассмеялась, уронила его на спину и огляделась. — О, это подойдет!
— Пояс от халатика?
— Именно. Ведь обещала крепко-накрепко привязать к кровати и…
— О, да!
Глеб
— Зачем ты опять явился? — не особо дружелюбно высказался я, увидев Беру, что стоял под пальмой.
Жаль, что она финиковая, мне бы очень хотелось посмотреть, как его долбанет кокосом по башке. После того фиаско с Ольгой он заслужил. А ведь обещал, что все пройдет хорошо — девушка передаст Саяне записку, это несложно. Вот только Горан о записке узнал, и теперь подобраться к сестре будет намного сложнее. Или вообще невозможно. Надо было слушать Музафера!
— Чего пришел? Новая гениальная идея появилась?
— А ты ничего не попутал, мальчик? — глаза скандинава сузились и потемнели. — Да, в прошлый раз облажались, но если умный такой, сам что-нибудь придумай! Говняться он тут еще вздумал, видите ли! — резко развернувшись, мужчина зашагал к воротам.
— Бера, стой. — Крикнул я, но с места не сдвинулся. Если надеялся, что за ним побегу, то явно просчитался.
