– Забирайся.
– Ага… Я быстро.
Подхватив рюкзак, Хабар забрался в салон… и почувствовал локтями чьи-то крепкие руки. «Газик» взвыл двигателем, покатил…
– Вы это… что хватаетесь-то?
– Хэ… – хохотнул кто-то, негромко так, но от души. А потом и поздоровался: – Ну, здравствуй, Витя. Давненько не виделись. Что, весь свой хабар прибрал?
* * *
Первый солнечный лучик, проникнув сквозь скопление ветвей, заплясал в ручье. Вот уже и запели птицы, и выпавшая за ночь роса исходила невесомым туманом. Наступило утро, чудесное и теплое утро нового дня.
Валера давно уже не спал, лишь нежно обнимал прильнувшую к нему подругу. Как же хорошо! Жаль только, Витек так и не появился. Ну, может, скоро вернется… Ага, вот, верно, и он!
Услышав быстро приближающие шаги, Валера поспешно выглянул из шалашика и увидел вчерашнего пацана, Степку. С котелком в руках, мальчишка, по всей видимости, направлялся к ручью, за водой. В синенькой школьной курточке с желтым солнышком и книжкой на рукаве, в резиновых сапогах и все в тех же зеленых шортах. Хороший парнишка, добрый. Не то что нынешние… Макаронами, вон, вчера угостил, приволок одеяло. Без него влюбленные, и верно, замерзли бы. Славный парень!
– Привет, Степан! – улыбаясь, Валера помахал руками. – Одеяло свое забери. Ну, или мы принесем. Чуть позже.
– З-здрасьте! – Вздрогнув, пацан обернулся, едва не выронив котелок. Серые глаза его светились искренним удивлением. – А откуда вы меня знаете? А-аа! Наверное, вы вместе с папой работаете? А мы только приехали. Специально пораньше. На четыре дня останемся тут! В воскресенье утром уедем. Со школы специально автобус заказывали. Знаете, синий такой, «Колхида».
– Степа… ты одеяло-то свое заберешь? – ничего не понимая, повторил Валера.
– Какое еще одеяло?
Пожав плечами, парень полез обратно в шалаш… и ахнул. Никакого одеяла там не было! Дашка спала, накрытая лишь Валериной курткой.
– Степ… – выбравшись наружу, молодой человек закричал вслед уходящему пацану. – Ты нас что, совсем не помнишь?
– Не помню, – обернувшись, честно признался мальчишка.
– Ну, как же! – Валера занервничал. – Мы ведь тебя еще вчера… царапину…
Не договорил. Потрясенно замолчал, уставившись на ногу парнишки. Не было там никакой царапины! Что же это все значит? Не могла рана так быстро зажить! Да и йод – все равно бы остался…
– А я за водой, – улыбнулся Степан. – Сейчас палатки поставим… костерок. Вы к нам заходите.
Черт! Черт! Черт! Какое-то озарение вдруг снизошло на Валерия, какая-то жуткая догадка пронзила его мозг.
Вскочив на ноги, молодой человек торопливо догнал мальчишку. Схватил за плечи, развернул:
– Слышь, Степан… А число… Число какое сегодня?
– Так двадцать третье же. Среда.
– Точно двадцать третье?
– Ну да… – Парнишка задумался и решительно тряхнул челкой. – Точно – двадцать третье! У нас турслет начался. Открытие сезона! Вот, даже с уроков сняли. Здорово, да?
– Конечно, здорово! – Хлопнув пацана по плечу, Валерий расхохотался… Да так и вернулся в шалаш, истерично смеясь. Безжалостно растолкал Дашку: – Эй, хватит дрыхнуть! Вставай.
– Да не сплю я уже. – Потянувшись, словно кошечка, девушка приоткрыла левый глаз. – Ты что ржешь-то? Витек пришел? Рассказал что-то смешное?
– Скорей, забавное. И не Витек… – Молодой человек вдруг сделался совершенно серьезным. – Мы, Даш, здесь можем спокойно загорать, купаться, пить воду… Не опасаясь никакой радиации! Дело все в том… Готова?
– Ну, не тяни!
Девчонка уже совсем проснулась – любопытно же!
– Здесь время по-другому течет, – азартно выпалил Валерий. – В обратную сторону. Ну, относительно нас, конечно. Для местных-то – все нормально. Мы как бы здесь чужаки, сторонние наблюдатели… Понимаешь, время – векторная величина, и вовсе не обязательно, чтобы оно…
– Понимаю, – привстав, Даша спокойно пригладила волосы. – Физику еще не забыла. Не так-то и давно школьницей была.
Вот тут молодой человек удивился еще раз. Второй раз за это утро! Понимает она… Однако… Он-то сам не сразу допер, а тут…
Даша улыбнулась:
– Да что тут непонятного-то? Время в другую сторону течет. Для нас, не для них. Это ведь все объясняет! То, что мильтоны нас не узнали… Так и правильно. Что для нас вчера, для них – завтра. Так ты с кем говорил-то?
– Со Степкой… Помнишь?
– Угу.
– А он нас – вообще впервые видит. И царапины у него над коленкой никакой нет…
– Это все мелочи… – Выбравшись из шалаша, Дашка прищурилась от солнышка и обняла себя за плечи. – Я вот думаю, если мы долгое время здесь просидим, то рискуем и не выбраться. «Кротовина» ведь, наверное, как-то с чернобыльской катастрофой связана. А мы от этого дня все дальше и дальше… По местному времени именно так и получается.
– Ну-у… – Валерий задумался и вдруг услыхал звук двигателя. – Едет кто-то… Пойду посмотрю.
Он выбрался на тропинку, что вела на шоссе, и увидал съезжающий с дороги «газик» – темно-зеленый «козлик» с запыленным тентом. Машина замедлила ход, словно к чему-то принюхивалась, и уверенно свернула на луг! Да так и поехала прямо к нему, к Валере.
Юноше подобный поворот почему-то не очень понравился. Кто это? Может, милиция? Хотя… они не должны бы помнить… Но… Времена чужие, лучше перестраховаться.
Подумав так, Валера решительно побежал к шалашу.
– Даш! Быстро собирайся, уходим.
– Да что мне собираться… Что-то случилось?
– Машина какая-то подозрительная. Прямо к нам едет. Почему? Давай-ка, подруга, в орешник… Живенько! Быстрей, быстрей, быстрей…
– Ну, ты как партизан…
– Тсс!
Расталкивая бампером папоротники, «газик» выехал на поляну и остановился возле шалаша.
Дарья невольно ахнула, увидев, как из кабины выпрыгнул бритоголовый полковник в черных очках! Командир бригады наемников. Да и водитель оказался знакомым… Тот самый сержант. Он вывел из салона – или из кузова? – долгожданного Витька. Испуганного, со связанными за спиной руками.
Черт! Этот уже попался.
– А птички-то уже улетели!
– Ничего, найдем… Пригласи Лайдена.
Следом за Хабаром наружу выбрался какой-то странный мужчина. В сереньком куцем пиджачке, с вытянутой, какой-то лошадиной, головой, лысый и, похоже, слепой. Вообще, выглядел он на редкость неприятно… Но передвигался без посторонней помощи, сам по себе и довольно живенько…
Обошел шалаш, снова вернулся к машине. Застыл, словно к чему-то принюхиваясь. Дашка поежилась.
