– Мне нельзя это обсуждать.
– Почему? Никто не хочет о нём говорить. Как будто это какая-то тайна…
– Он у них, у Семейства. Вот что я думаю.
У Серен от волнения сильно заколотилось сердце.
– Что ты имеешь в виду?
Гвин огляделся, словно хотел убедиться, что рядом никого нет, и прошептал:
– Я не могу тебе сказать. Это секрет. Но… думаю, Томоса держат в плену…
– Эй! Парень! Иди придержи лошадей, пока они не снесли стену! – раздался позади них сердитый голос, и к ним подошёл Дензил с красным от холода и гнева лицом.
Гвин дотронулся до картуза и убежал, бросив Серен предупреждающий взгляд.
Дензил проводил его взглядом.
– Тебе не следует водить дружбу с конюхом, голубушка. – Маленький человек одарил Серен неодобрительным взглядом. – Что за чепуху он тут болтал?
– Он ничего не болтал. А я буду разговаривать с кем захочу, – заявила она.
– Ты за словом в карман не лезешь, да? – грустно усмехнулся Дензил. На удивление, он совсем не злился. – Пойдём. Пора домой.
Дензил взял девочку под локоть и почти толкнул её в карету. Серен пришла в ярость. Надувшись, она уставилась в окно и до самого дома не проронила ни слова. Вернувшись в поместье, она взбежала в свою комнату, сняла капор и пальто и кучей бросила их на кровать.
Что этот Дензил себе позволяет! Почему они пытаются оградить её от всякого общения? Что вообще здесь происходит?
В комнате было по-прежнему холодно. Огонь в очаге потух. Воскресный обед будет готов ещё только через час. Девочка стащила с кровати одеяло, закуталась в него и постаралась успокоиться. Что имел в виду Гвин, говоря, что Томоса держат в плену? Кто похитил его и зачем? И где именно он находится?
Вдруг Серен услышала в коридоре скрип. Она ринулась к двери, открыла её и стала красться в конец коридора.
Миссис Вильерс поднималась по лестнице. В руках она несла поднос, кажется, с тарелкой еды и с кружкой.
Серен от удивления распахнула глаза – это ещё для кого? – и быстро нырнула за занавеску.
Миссис Вильерс поднялась и остановилась на площадке перед лестницей на чердак. Там она настороженно огляделась и стала взбираться по белым ступеням.
Серен спряталась в тени, потом прокралась на цыпочках к себе в комнату и бесшумно закрыла за собой дверь.
Миссис Вильерс носит еду на чердак! Значит, там точно кто-то есть. Кто это может быть, если не Томос?
От невероятного открытия у девочки перехватило дыхание, и она опёрлась на стол.
Как бы ей снова попасть на чердак? На сей раз она всё обследует, обшарит, осмотрит и разузнает. Может быть…
Вдруг девочка застыла в изумлении.
Заводная ворона лежала на боку.
Чертовщина какая-то: Серен совершенно точно помнила, что поставила её на тонкие проволочные ноги.
Один маленький яркий глаз смотрел прямо на неё.
Продолжая дело, от которого накануне её отвлек стук в дверь, девочка взяла ключик, вставила его в отверстие в боку птицы и завела игрушку.
Механизм, тугой и ржавый, заскрежетал. Ключ удалось прокрутить всего несколько раз. Раздалось громкое жужжание и стук. Голова вороны тут же поднялась, а крылья задёргались, подняв облачко пыли. Птица, шатаясь, сделала один шаг.
«И зачем я так долго возилась с этой штуковиной?» – подумала Серен.
Вдруг ворона взглянула на неё сверкающим глазом и открыла кривой клюв.
– Масла! – прохрипела она. – Мне нужно масло!
Серен заморгала, ошеломлённо глядя на игрушку:
– Ч-что? – переспросила она.
– Масла. Ты что, безмозглая?
Девочка не верила своим ушам. Разве игрушки умеют разговаривать?
Ворона со скрипом повернула голову и оглядела комнату.
– Что за хибара! Я определённо не во дворце. И почему так холодно?
Серен от изумления потеряла дар речи. Птица попыталась расправить крыло и похлопать им, но только ужасно заскрипела, как ржавая железяка.
– Я чувствую скованность во всём теле! Сколько я был в разобранном состоянии?
Серен не имела представления.
– Ты со мной говоришь? – ошеломлённо спросила она.
Ворона издала презрительное карканье.
– Вот ведь бестолочь! Да, я разговариваю с тобой. Что тебя удивляет? Кхе-кхе-кхе!
– Не нужно ехидничать.
– А кто ехидничает? Дай мне быстро масла, глупая девочка, иначе… – Яркие глаза блеснули гневом. – Нет! Ещё рано… погоди чуток… – Голос стал растягиваться, повышаться, понижаться и наконец замолк. – Дай… мне… ма…
Птица застыла с одним вытянутым крылом и неловко повёрнутой головой.
Серен дотронулась до неё – ворона была холодной и твёрдой. Внутри немного пожужжали и замолчали колёсики и шестерёнки.
– Это просто поразительно! – прошептала девочка.
Серен проглотила свой обед с такой скоростью, что миссис Вильерс дважды её отчитала.
– Что за ужасные манеры? Сними, пожалуйста, локти со стола и не запихивай горошек в рот, словно сто лет не ела. Сегодня утром в церкви ты совершенно очевидно не слушала проповедь. Ты и сейчас меня не слушаешь. Серен!
Девочка вздрогнула.
– Что? Простите.
– Нет, так не пойдёт. – Миссис Вильерс позвонила в колокольчик. Поскольку сегодня было воскресенье, все обедали в уютной, жарко натопленной комнате экономки. Лицо хозяйки раскраснелось от тепла. – Тебя нужно воспитывать. Я напишу леди Мэр, что тебе требуется гувернантка. Они не могут взвалить на меня ещё и эту обузу, у меня и так дел невпроворот.
Серен не нравилось даже само слово «гувернантка»! Если за ней будут всё время следить, это всё равно что вернуться в приют, а она уже начала наслаждаться свободой в Плас-и-Фране.
– Извините, – поспешно произнесла она. – Я буду стараться вести себя хорошо. Правда. Вот смотрите. – Она села прямо и аккуратно сложила руки вместе.
Вошла Алис и забрала тарелки.
– Простите, мэм, принесли почту. Вы разберёте её или…
– Я посмотрю. – Миссис Вильерс встала и вышла из комнаты, кухарка последовала за ней.
Серен тут же вскочила и подбежала к буфету, где было много коричневых ящичков с наклеенными старинными этикетками от упаковок ячменных леденцов, какао и шоколада, круп и желатина. Девочка стала быстро заглядывать в них. Внутри находились смеси специй с острым пряным запахом, но Серен искала совсем другое. Наконец она увидела на одной полке бутылочку с надписью «Гвоздичное масло».
Девочка схватила её, сунула в карман и к тому времени, когда миссис Вильерс, перебирая почту, вошла в комнату, уже снова сидела за столом.
