Неожиданно дверь распахнулась, и над ними навис Малкольм. Под глазами виднелись тёмные круги, которых раньше там не было. Морщины на лбу тоже проступали сильнее, и он устало потёр шею.
– Заходите.
– А Саймон подслушивал, – наябедничал Нолан, проходя в кабинет. Малкольм вздохнул.
– Видимо, не такие уж вы и разные.
Саймон скользнул внутрь.
– Простите, просто услышал вас и…
– И не удержался. – Малкольм закрыл дверь. – Понимаю. Я тоже был ребёнком, и поверь, чем раньше ты бросишь привычку подслушивать, тем лучше. До добра она не доведёт.
Нолан плюхнулся в ближайшее к выходу кресло.
– Мне надо делать домашку, – сказал он.
– Уроки подождут.
– Что-то случилось? – нервно спросил Саймон. – Вы узнали, где мама?
Малкольм, опершись о стол, оглядел Саймона слишком уж знакомым взглядом. Но Саймон не хотел, чтобы дядя жалел его. Он вообще не хотел, чтобы его жалели.
– Пока нет, – медленно сказал Малкольм. – Но все Звери её ищут. Мы обязательно её найдём.
– Да уж давайте, – сказал Нолан. – А то я сам пойду искать.
Малкольм покачал головой, и морщины проступили ещё сильнее.
– Именно об этом я и хотел поговорить. Поклянитесь, что останетесь в Логове. Никаких больше вылазок в зоопарк. Ни ради полётов, ни ради друзей. – Тут Саймон неуютно поёжился. – И уж тем более ни ради купания с белыми медведями. Поняли?
– В отличие от некоторых, я никуда не хожу, – фыркнул Нолан.
– Правда? – поинтересовался Малкольм, вскинув бровь. – Больше тебе сказать нечего?
– Нечего, – не сдавался Нолан, хотя уверенность в его голосе пропала.
Саймон кашлянул, и дядя вновь посмотрел на него.
– Это… из-за Селесты? – спросил он. – Нолан сказал, что…
– Да, из-за моей матери. И Ориона. И из-за других опасностей, с которыми могут столкнуться наши Царства. – Малкольм наклонился вперёд, сцепляя руки в замок. – Вы даже не представляете, насколько вы важны. И если вы останетесь здесь, я смогу вас защитить.
– Я сам могу защититься, – встрял Нолан. Саймон закатил глаза, хотя был с ним согласен. Малкольм внушал страх, и у большинства анимоксов хватало ума его слушаться. Но Саймон с братом не были обычными анимоксами. Если бы на них напали птицы, они превратились бы в медведей; если бы напал волк – улетели бы. Именно эта возможность делала Звериного короля таким опасным и могучим. Вот только Саймон с Ноланом не собирались силой захватывать Царства анимоксов. Ну, по крайней мере, Саймон не собирался. Насчёт брата уверенности не было.
– Это ты так считаешь, но ты ошибаешься, – сказал Малкольм. – Тебе, как и твоему отцу, учёба будет даваться сложнее, потому что ты не сможешь сосредоточиться на одном обличье. Тебе придётся отточить превращение в представителей всех пяти Царств до идеала, и только потом ты сможешь противостоять кому угодно. Твой отец много лет привыкал к своим способностям. А ты, Саймон… – Их взгляды встретились. – Ни одна птица в одиночку не справится со стаей Ориона. В небе я не смогу тебя защитить, так что оставайся на земле, хорошо?
Саймон молча кивнул, несмотря на пожирающую изнутри совесть. Он не хотел врать дяде, но разве у него был выбор? Он не мог остаться и потерять единственный шанс спасти маму. Но и не мог сказать Малкольму, что уходит, – ведь тогда он его остановит.
К дальнейшему разговору он старался не прислушиваться, и как только Малкольм их отпустил, Саймон направился прямиком в корпус Альфы. Но вместо того, чтобы заняться уроками, он заперся в спальне и начал собирать вещи. Рюкзак у него был небольшой, но он всё равно умудрился уместить там одежду на неделю и мамин блокнот с информацией по Звериному королю. Оглядев комнату, он зацепился взглядом на присланные мамой открытки. Даже понимая, что вернётся, если получится, он всё равно не мог их оставить, поэтому забрался на стол и начал снимать их, складывая в ровную стопочку.
– Ну что, в этот раз скажешь, куда ты собрался, или снова сбежишь и обо мне забудешь? – поинтересовался Феликс, вскарабкавшись на стул. Саймон застонал.
– Я о тебе не забыл, Феликс. Просто решил, что избавлю тебя от поездки в пустыню, раз ты не любишь змей.
Феликс содрогнулся.
– Ты нашёл Ориона?
– Нашёл маму, – сказал он. – Или, скорее, она меня. Смотри, что она прислала. – Он показал Феликсу открытку с Райской долиной. – Тут написано «Вот бы ты был здесь». Она хочет, чтобы я за ней пришёл.
– И ты просто сбежишь, никому ничего не сказав? – спросил Феликс, неодобрительно дёргая усиками. – Малкольм мог бы помочь.
Перед глазами мелькнул дядя Дэррил, лежащий в луже собственной крови, и Саймон стиснул зубы.
– Малкольм ни за что не выпустит меня из Логова. И если бы мама хотела, чтобы он помог, она бы ему написала. Скорее всего, она ему не доверяет.
– Это не значит, что ты тоже не должен, – заметил Феликс. – Волк-союзник тебе не помешает.
Саймон высыпал на стол пригоршню кнопок.
– Я не скажу ему, ясно? Так что хватит.
– Ты ведь понимаешь, что нельзя идти в одиночку…
– Хватит, я сказал.
В комнате воцарилась звенящая тишина, и Саймон замер, ссутулившись. Он никогда не повышал голос на Феликса. Не срывался. Но не успел он извиниться, как мышонок его перебил:
– Серьёзно, в чём дело?
Не отвечая, Саймон снял оставшиеся открытки, слез со стола и убрал их в карман рюкзака, так и не подняв взгляда на Феликса.
– Когда я попросил помощи в прошлый раз, умер дядя Дэррил, – пробормотал он. – Не хочу, чтобы с Малкольмом случилось то же самое.
Феликс вздохнул.
– Ты ведь знаешь, что не виноват.
– Я не собираюсь давать Ориону возможность убить ещё одного дядю, – сказал он. – Что, сдашь меня Малкольму?
Феликс оскорблённо фыркнул.
– Я же не крыса.
– Тогда помоги, – попросил Саймон. – Я сбегу через тоннель после ужина. Зоопарк будет закрыт, и там будет стая.
– Помогу, если возьмёшь меня с собой, – сказал Феликс. Саймон покачал головой.
– Я не стану брать тебя в Аризону. Половина Царства Рептилий захочет тобой закусить. К тому же кто-то ведь должен приглядеть за Уинтер, – сказал он.
– Она с тобой не едет?
– Нет. Если, конечно, я не успею её переубедить.
Феликс фыркнул и плюхнулся на подушку.
– Чудесно. Значит, никуда я не поеду.
– Кто знает, – сказал Саймон.
Но несмотря на последние остатки оптимизма, он понимал, что вряд ли сможет убедить Уинтер. А когда он зашёл в столовую и увидел Уинтер в углу, как можно дальше от их обычного места, надежда угасла совсем. Он подошёл к ней, но не успел и слова сказать, как она произнесла:
