Блоссом тоже впала в истерику. По щекам девочки катились слёзы, словно кто-то только что рассказал ей шутку, смешнее которой она в жизни не слышала.
Охватившее ребят веселье оказалось настолько заразительным, что Бруно и Рокко снова захохотали. Вскоре ребята уже так смеялись, что у всех четверых заболели бока.
Они хихикали, хохотали и так оглушительно вопили, что не сразу услышали сердитый лай Дотти.
– Эй! Заканчивайте, народ!
– Хорошо, хорошо, – простонал Джек.
И моментально пришёл в чувство.
– Что это было? – спросил он у собаки, думая, что ослышался.
– Ты это слышал? – ахнула Блоссом. – Неужели Дотти только что…
– А ну-ка прекращайте валять дурака! – снова гавкнула Дотти, на этот раз громче. – Я кое-что обнаружила и уже битый час пытаюсь вам об этом сообщить! Там, за плющом, что-то есть!
– Что ты сказала? – потрясённо ахнул Джек, вытирая мокрые от слёз щёки.
– Ты только что заговорила? – спросила Блоссом.
Девочка разевала рот, как вытащенная из воды треска.
– О чём вы двое болтаете? – поинтересовался Бруно, всё еще смеясь, словно всё происходящее не более чем шутка.
– За плющом на первом этаже что-то есть! – снова пролаяла собачка. – Я нюхом чую!
– Вы это слышали? – воскликнул Джек. – Дотти говорит, что учуяла что-то!
– Что значит «Дотти говорит»? – сквозь смех переспросил Рокко. – Перестань придуриваться!
Но Джек уже не смеялся, да и Блоссом посерьёзнела. Они потрясённо смотрели на собаку.
– Неужели вы её не слышите? – спросил Джек.
– Нет! – закричал Бруно. – Мы слышим лишь, что вы двое совсем умом тронулись!
– Я тоже её слышу! – возразила Блоссом. – Я её понимаю! Понимаю всё, что она говорит!
– Ты нас понимаешь, Дотти? – спросил Джек.
– Разумеется, понимаю! – пролаяла собака. – А теперь идёмте…
С этими словами она помчалась вниз по лестнице.
Блоссом и Джек побежали следом за ней, но Рокко и Бруно сорвались с места и мгновенно вырвались вперёд, так что в итоге спустились по лестнице первыми. Дотти подпрыгивала на месте рядом со стеной, увитой плющом, громко лаяла и шумно обнюхивала листья.
– Пахнет пресной водой, – гавкнула она. – Горным воздухом и абрикосами!
– Что она говорит? – спросил Бруно.
Было видно, что невозможность участвовать в разговоре очень его злит.
Дотти по-прежнему скребла лапой стену, очевидно, надеясь найти какой-то проход, дыру, щель… хоть что-то!
Затем собака снова громко гавкнула и умолкла.
– А теперь что она сказала? – спросил Рокко.
Блоссом и Джек переглянулись, глаза у них стали круглыми как блюдца.
– Она говорит… – начал Джек, не в силах поверить в то, что собирается сказать. – Она говорит, что там другой мир…
– Проверим? – предложила Блоссом.
Джек кивнул и подошёл к стене, чувствуя, как отчаянно колотится в груди сердце. Кто знает, что он сейчас обнаружит?
Он медленно, осторожно раздвинул руками лозы плюща.
Но за зелёными листьями ничего не было – только коричневая кирпичная стена.
Превосходная идея!
Члены секретной летней банды вышли из странной комнаты и вернулись в прихожую. Джек не понимал, испытывает ли облегчение или разочарование.
Казалось, прошло несколько дней с тех пор, как он вошёл сюда утром, – и вот уже пора возвращаться домой. Если его папа вернётся домой и обнаружит отсутствие сына, Джека ждут большие неприятности.
Банда быстро разделилась, и мальчишки отправились по домам, не зная, что делать со своими новыми способностями. Они решили, что утро вечера мудренее и завтра утром они снова встретятся.
В небе повисли огромные тёмные тучи, шёл сильный дождь. К тому времени как Джек прошёл через сад и добрался до задней двери, он успел вымокнуть насквозь.
К огромному облегчению мальчика его папы ещё не было дома, так что он побежал наверх, вытер мокрую голову полотенцем, переоделся в пижаму и снова спустился в кухню. Там он включил радио и сделал два бутерброда с вареньем: один для себя, а другой для папы.
Новости о надвигающемся шторме распространялись со скоростью лесного пожара. Из-за сильного ливня ручьи и реки уже начали выходить из берегов, но худшее явно было ещё впереди.
В доме стояла тишина. Джек вздохнул, взял свой бутерброд и пошёл наверх. Приближалось время отхода ко сну, но голова у Джека так и гудела от переизбытка впечатлений.
Он открыл окно, чтобы послушать шум дождя – тот почти стих, а ночной воздух был тёплым.
В окно комнаты ярко светила луна, и её бледные лучи падали прямо на кровать, где сидел Джек. Мальчик напряжённо размышлял о подсказках, которые они нашли, но его не покидало ощущение, что самый главный кусочек этой мозаики всё еще отсутствует, и этим кусочком был отец Блоссом.
В окне вдруг показалась кудрявая головка и сказала:
– Привет, малыш!
От испуга Джек чуть не упал с кровати, а Блоссом прыгнула и приземлилась точно на подоконник.
– Как ты сюда попала? – спросил Джек, подходя к окну. – Забирайся внутрь, а то промокнешь.
Девочка пожала плечами.
– Залезла по водосточной трубе.
Джек удивлённо её разглядывал. На фоне тёмного оконного проёма бледное лицо Блоссом казалось загадочным – она словно сошла со старинной картины.
Джек помог ей перебраться в комнату, и Блоссом принялась с интересом оглядываться по сторонам.
– Так вот где ты спишь? – спросила она.
Джек кивнул. Свет в комнате не горел, было очень темно, но полная луна озаряла стены серебристым светом.
Блоссом присела на край кровати и стала рассматривать открытки на стене.
– Это от моей мамы, – пояснил мальчик. – Она путешествует по разным местам и оттуда присылает открытки.
Последовало недолгое молчание.
– Ты по ней скучаешь? – спросила Блоссом.
– Наверное, да, – ответил Джек. – Хотя я её совсем не помню. – Они ещё немного помолчали, потом он спросил: – А ты скучаешь по своему папе?
Едва эти слова сорвались с его губ, Джеку стало не по себе. Ну конечно же, Блоссом скучает по отцу! Какой глупый вопрос.
Девочка посмотрела в окно и сказала:
– Скучаю, хоть и не помню его. Как и ты, я думаю.
