— Всем ужинать и спать! — Сказала твердо и села за стол.
Мои девочки тоже сели и принялись за еду.
Та, что в лиловом и её подруга, едва их отпустили магические узы, вскочили и покинули столовую. Остальные ели тихо, чуть слышно переговариваясь между собой. В столовой было слышно теперь только дагорок.
— Строго вы с ними, — проговорила тихо Ларсия, подойдя к моему столику. Присела рядом и разлила в кружечки чай из фарфорового чайничка.
В тарелках уже был наваристая похлебка. Рядом лежали хлебцы. На другой тарелке печенье и чуть дальше, в вазе, фрукты.
Я взяла в руки ложку и начала медленно есть.
— Нельзя иначе. Сейчас упущу потом не справлюсь. Вы посмотрите на них. Они же друг друга сожрут… А я за своих головой отвечаю. — Смолкла с наслаждением поедая ужин. Суп был вкусным, арматным, с ярким запахом грибов. — Скажите, мадам Ларсия, Сиятельные, правда, красивы?
Она на меня быстрый взгляд бросила и тихо буркнула:
— Да.
Я вздохнула.
— Тогда, мне еще тяжелей придется.
Женщина покачала головой.
— Даже не представляете насколько они притягательны. Мимо таких мужчин невозможно пройти мимо. Кровь закипает.
Я с удивлением на Ларсию посмотрела. Но она уже не глядела на меня, а задумчиво пила чай.
— Как же вы живете рядом с ними? Кровь не кипит? — Не смогла сдержать сарказма.
Казалось она меня не услышала. Каким-то задумчивым взглядом смотря мимо.
— Поверьте, есть то, что очень хорошо остужает нашу кровь.
— О чем вы?
Она не ответила.
— Ларсия, вы меня слышите! — Щелкнула пальцами.
Женщина вздрогнула, перевела взгляд на меня. В нем отчетливо прочитался страх, который тут же потух под безразличием.
— Вы узнаете. Вам все расскажут и покажут. Но не я. Нам запрещено говорить. — Она отставила свою кружечку в сторону. Постаралась улыбнуться. Вышло не очень радостно. Скорее тоскливо.
— Вы ужинайте, госпожа Алиша. Ужинайте. Сами же сказали, проголодались с дороги. Лучше расскажите, как вам Кведер, понравился?
«Интересно, что такого не может рассказать мадам Ларсия?»
— Понравился, — механически ответила я. Тут же добавила. — Вот только народ у вас необычный. У нас, вечером, жизнь в городе бурлит, люди в таверны да кабаки ходят. По театрам. Парочки на площади прогуливаются. А вас, тишина.
Ларсия опустила отвела. Потянулась к тарелочке с печеньем, взяла одно, начала крутить его в руках. Да так и не съела его, отложила в сторону.
— Так уж повелось. У нас по закону нельзя после заката за двор выходить.
— Почему? — Не унималась я.
Она поднялась.
— Поздно уже, леди Алиша. Вы с дороги, устали. Кушайте и идите отдыхать.
На этих словах она ушла. А у меня аппетит пропал. Я проследила, чтобы все девушки поужинали и разошлись. Подумав, взяла с собой парочку печений, и направилась к себе.
Глава 8
До комнаты прошла в раздумий. Нужно что-то придумать с девушками. Сегодня они еще растеряны и зажаты, потому что в чужой стране, далеко от дома. Хотя это не мешает некоторым быть агрессивными. Но завтра они пообвыкнуть и мне будет очень тяжело с ними справиться. И сохранить дагорских до окончания отбора уже не кажется мне легкой задачей. Тем более, если Сиятельные и впрямь, настолько притягательны. Интересно, что такого в них, о чем мне не посмела рассказать мадам Ларсия? Почему законом запрещено выходить после заката? И что за страх у местных жителей перед ведьмами? Если я помню, то лорд-канцлер страха передо мной не проявлял, скорее наоборот непереносимость.
Вошла в свою комнату. Она, судя по всему, была самой большой и шикарной в гостинице.
Широкая кровать с узорами на спинках. Лепнина на потолке. Красивые бархатные портьеры и шелковые обои. Две двери, одна в купальню, вторая в рабочий кабинет. В нем находились: стол, стул, кресло, небольшой диванчик, и резной шкаф.
Именно на стол, кто-то заботливо поставил мою сумку с артефактами и амулетами.
Но я направилась не к ним, а к шкафу. Заглянула за стеклянные двери. Там, пригретое теплым шарфом, лежало яйцо. Я устроила его на полку, едва мы приехали. Подальше от людских глаз.
Открыла дверцу, прислушалась. Яйцо молчало. Это хорошо, не будет ничего отвлекать.
Прошла к столу, вытащила из сумки амулеты, артефакты и прочие ведьмовские принадлежности, прихваченные с собой. И начала свое колдовское дело.
Сначала слепила из глины пузатую свистульку. Наполнила кончик травами и подожгла. Когда прогорели, вытряхнула содержимое в маленькую ступу, добавила воды заговоренной и этой смесью намазал свистульку. Подожгла лучину, огонь заговорила. Тот заиграл необычным сиянием. На нем я вещицу высушила и произнесла шепоток.
Подошла к окну.
Открыла. Запах цветов и трав заполнил комнату. Упоительный и сладкий.
А ведь хорошо здесь. Красиво и как-то душевно. Правда не могла отделаться от странного чувства, что кроме аромата цветов витает еще один, едва ощутимый — запах тревоги и опасности. Но если его заглушить, то вокруг просто красиво. Очень. И ночь ясная, с яркими звездами и полной желтоватой луной в небе. В её свете мир вокруг искажался, играя цветами от черного в тенях, до бледно-серого и синего. Неподвижно висели фонари, освещающие аллеи сада в гостиничном дворе. Витые беседки и скромные скамейки. Все здесь напоминало сказочный мир: необычайно и красиво. Ни в Дагоре, ни в Харте я такого не видела.
Вот только времени любоваться у меня не было.
Сначала надо было сделать дело. Иначе, не видать мне ни денег, ни легализации. Зато ощутимо попахивало мрачным предзнаменованием быть изгнанной. Поэтому беремся за дело, ведьма. И для начала мне нужно познакомиться с этим миром. С его природой. Получить её благосклонность.
Тихий свист вылетел из свистульки, смешался с ветром и понесся по воздуху, между деревьев, по кустам. Взвился в небо.
Тишина.
Природа Кведера безмолвствовала.
Я снова приложила свистульку к губам. Мелодичный звук разнесся по саду и затих.
Нет, не отвечала мне природа. Зато я ощутила, как напрягся сад. Замерли ветви деревьев, ни один листик не шевелился. Природа этого мира присматривалась ко мне, прислушивалась. Это уже небольшой, но шаг. Она реагирует, пусть с опаской, но реагирует. Ну что же, торопить не стану. Пусть увидит во мне друга, пусть поймет, что мне можно доверять.
А пока что, обращусь к самым послушным помощникам ведьм, тем, кто должен ответить и без природной магии.
Выдохнула выпуская зов. Полился певучий мотив, идущий из самой глубины моей магии. Он был беззвучный, его могли слышать только те, кому он предназначался.
