Они прорвались на Землю. Дикие через изломы проходить не могли, огрызались за тонкой линией, но дотянуться до беженцев не получалось. Что произошло с этими оборотнями? В мир людей они не могли войти, те, кто по глупости пытался переступить черту, сгорали заживо. Воспламенялись, как сухие ветки, и погибали.
Наступил праздник со слезами и криками радости. Стали раскладывать лагерь совсем недалеко от пространственного излома. Уставший альфа разложил постель в катере и рухнул со своей женой спать.
Вот такой незабываемой ночью был побег волков из Новы.
Маша сняла желтую резиночку со своего запястья и принялась убирать темные волосы с Лёшиного лица в хвостик, как он делал до этого. Он приоткрыл салатовые глаза, улыбнулся краешком рта. Резко схватил девушку под руки, так неожиданно, что она вскрикнула от испуга, и повалил под себя, довольный тем, что сумел напугать.
— Дурак, — надулась Маша, стукнув по его каменной груди кулачком.
— Всё равно любишь, — напыщенно прошептал он и поцеловал её в губы, постанывая от удовольствия, стал тереться об стройное тело своей девочки, как бы невзначай пробираясь ей между ног.
Оторвавшись от поцелуя, он провел пальцем по её пухлым губкам, не задев их когтем, и очень хитро уставился в серые глаза волчицы.
— Мне приснилось, или ты мой член облизывала?
Маша вспыхнула краской, возмутилась, хотела скинуть наглеца, который не должен был этого помнить. Но он только рассмеялся, крепче стал держать её.
— Это не стыдно, — шептал он ей на ухо. — Всё между нами, и никого это не касается.
— Я не готова, — ответила Маша, хотя самой хотелось попробовать все, что можно в супружеской паре.
— Не верю я тебе, Маняша, — он облизнул её личико и так повернул все её тело, что она стала сидеть прямо на его голове, раздвинув ноги. Больше он ничего не предлагал, а стал посасывать клитор.
Девушка, постанывая от удовольствия, полуприкрытыми глазами рассмотрела пейзаж за окнами. С одной стороны озеро с островками, с другой лес. Никого не видно. Когда его длинный язык вошел в лоно, а палец продолжал теребить все между губок, она просто упала вперед ртом на торчащий член. Возбуждение было невыносимым, все колыхалось на грани экстаза. Головка скользнула по горячему языку, вначале уперлась за щеку, и так продолжалось некоторое время, пока любовница не решилась запустить член в горло. И когда она это сделала, то осознала, что получает от этого удовольствие. Как только стальной орган входит в горлышко, внизу в самом лоне все сжимается от удовольствия.
— Маняш, кончу, — застонал Лёша уже давно оторвавшийся от девчонки и, закатив глаза, наслаждался тем, о чем мечтал всю свою половозрелую жизнь.
Девушка не остановилась, тогда парень решил взять ситуацию в свои руки, крепкие и надежные. Поставил любовницу перед собой на колени и, не отрывая взгляд от шикарной дивной попы, вошел в лоно по самые семенники. И тут уже было нечего растягивать, оба кончили почти сразу и рухнули обратно на одеяла, тяжело дыша.
— Еще пару тройку часов, и на обед, — выдохнул Лёша и поймал Машу за ногу, когда та хотела под шумок уползти от него. — Я не отпускал.
— Да я умру под тобой, — заныла Маша, но сопротивлялась не сильно. — Три часа слишком.
— Тогда еще разок, — он подтащил её к себе, — ну пожалуйста, — жалобно протянул он и, не дождавшись ответа, усадил жену к себе на член, который готов был работать целые сутки напролет.
Маша выбралась на свежий воздух через пару часов. Сидела рядом с каютой, полностью удовлетворенная этой жизнью. Запрокинула голову в прекрасное, сияющее голубым светом небо и не имела никаких мыслей в голове.
Леша в штанах проскочил мимо, застегивая на себе защитную куртку.
— Машины вещи высохли? — крикнул он куда-то на берег.
— Платье и туфли с гольфами, — это ответила Аня.
— Давай сюда.
Он исчез, катер качнуло, и рядом с Марией положили её вещи, в которых она пришла в Нову. Платье старшеклассницы очень нравилось… Как его там звали-то, этого подонка напыщенного? Виталик. Что-то такое далекое, чего, кажется, и не было.
— Маняша, — Лёша целовал её раскрасневшиеся щеки, надевал белые трусики. — Ты меня с ума сводишь. Как сдержаться? У нас ведь медовый месяц. — Это он так извинялся.
Он скривился, изучая конструкцию женского бюстгальтера. Приблизительно разобравшись, застегнул его на жене. Платье было зашито на плече. Казалось, это было так давно, когда Лёша порвал его, чтобы поставить свою метку. Платье село на фигуру. Алексей встал на колени и принялся очень заботливо натягивать на Машу гольфы, предварительно расцеловав ножки.
Маша сидела и смотрела на него с такой любовью, будто растает от навалившихся чувств. Вот как умеет альфа любить свою истинную. Как он хмурился, когда разбирал, где пятка, где носок. Как нежно обувал туфельки, очень заботливо застегивая их. А потом взял Машины коленочки, чмокнул каждую и улыбнулся.
Девушке никогда не приходилось видеть таких отношений. Мама с папой жили в браке давно и даже целовались редко. У её знакомых ровесников все ограничивалось поцелуями и объятиями. Чтобы кто-то так нежно заботился о своей паре — такое в Машиной жизни было впервые, и какой восторг, что это происходило с ней.
Лёша любовно подмигнул Марии и бойко схватил её на руки, понес с катера. Судно покачивалось на воде от тяжести веса. Маша сильно ухватилась за шею мужа и, зажмурившись, уткнулась носом в его шею. Даже если решит, что нужно в воду нырнуть, она на все согласна, лишь бы держал крепко. Но он прыгнул на другую лодку, а уже с неё на берег озера, где был разложен лагерь.
Лес, где пусто, где густо с заплешинами скал, покрытых маленькими сосенками, белым мхом и кустами брусники. Красивый, живописный и даже родной, от леса Новы отличался прозрачностью. Воздух тяжелый, насыщенный газами и непонятными волнениями, то ли радиоволнами, то ли сотовой связью. И это глубь тайги. На Нове воздух насыщен кислородом, опьяняет своей чистотой.
Два больших походных котелка болтались на перекладинах над кострами. Закопчённые внизу, сверху открытые, распространяли аромат вкусного варева. Готовили говядину с овощами и суп с лапшой. Рядом на полевой кухне между трех камушков был разведен очаг, где трещали тонкие лучины. Сверху, как на плиту, установлен алюминиевый чайник невероятных размеров, там готовился чай с чабрецом.
Дядя Веня с женой заведовали провизией. Это он не барахло свое охранял в лодке, а еду на всю стаю. И хорошо, что он спрыгнул, убегая от Дикого, выжил, как и его жена с детьми. И пусть тётя Нина кричала на него и ругала, зато осталась при муже и была счастлива.
Рядом с кухней было установлено три палатки. Невысокие шатры с торчащими из прорезей спальными мешками оранжевого и голубого цветов. Вокруг них носились дети. Все в курточках и штанишках под цвет стаи, они терялись из вида на фоне леса. За ними присматривали Карина, Аня и две девочки-подростка, поэтому малыши не пропадут.
