«Он сломает тебя, использует и выбросит».
Как много я узнала за одно утро.
Что ж, похоже, у меня впереди интересный вечер.
Глава 6
Дома меня ждал неожиданный сюрприз.
Библиотека на первом этаже. Роскошная, ухоженная, много лет собираемая библиотека. У нас дома были книжные шкафы, но половина из них стояла пустыми: тётя методично распродавала более дорогие тома один за другим. Но здесь…
Здесь были энциклопедии и цветные иллюстрированные книги. Роскошно изданные словари и скромные, но безумно редкие издания. Романы на аккарском, на эхебе… даже на циртском. Я знала эти языки. Ещё в пансионе я с грустью думала, что без постоянной практики быстро забуду всё, что выучила. Но теперь эти страхи исчезли.
Я бросила взгляд на своё отражение в зеркале над камином. Там отражалась худенькая фигурка в винном платье до пола и с узким вырезом. Но это простое платье колдовским образом облегало меня так, словно я родилась в нём. Даже походка и движения как будто становились более плавными.
Впрочем, может быть, это оттого, что я начала привыкать к дому?
Я подошла к кожаному креслу с высокой спинкой и нахмурилась. Обычно даже в самых дорогих креслах есть едва заметная вмятина на сиденье и на спинке, если этими креслами пользуются. Это кресло явно было выбрано с любовью и отличалось удобством. Но лорд Таннис, похоже, не воспользовался им ни разу.
Что ж, значит, им воспользуюсь я.
Я прошлась вдоль нижней полки и улыбнулась, увидев циртский сборник легенд. Я знала его: такой же лежал у меня в спальне, когда я была маленькой, и мама каждый вечер читала мне на ночь кусочек волшебной сказки. Одну, свою любимую, я знала наизусть, но ни разу не читала её в оригинале.
Я взяла карандаш из изящного прибора, достала несколько листов чистой бумаги и пододвинула к себе книгу. Росситер сказал, что мой муж вернётся только вечером, а иногда это и вовсе происходит глубокой ночью. Поупражняюсь в переводе, раз уж больше нечего делать. Да и вообще – если я смогу бродить здесь одна каждый день, выбирать книги, заниматься своими делами… может быть, замужество будет не таким и ужасным.
Хотя вот уж рожать наследника мне совершенно не хотелось. Пусть сам рожает, в конце концов! Сам на себе женился? Вперёд, к однополому размножению, как у горных ящериц! Чем-то лорд Таннис, кстати, и был похож на ящерицу: такой же холодный и неуловимый. Правда, хватать его за хвост меня как-то не тянуло.
А потом я открыла книгу и пропала.
Я едва заметила, как наступили сумерки. За окном бил крыльями мотылёк, пытаясь пробиться к горящей лампе, но я лишь перевернула страницу. Обед занял у меня десять минут, не больше: я быстро прикончила суп и вновь вернулась к драгоценной книге. К легендам, балансирующим на грани истории и сказки.
В детстве я верила в сказки. Мечтала, что мой будущий муж будет любить меня и носить на руках, и понятия не имела, что эти мечты у меня отнимут.
Я вздохнула. Хватит вспоминать то, чего уже не будет. Мечта закончилась.
– Вздыхаете о свободе, истратив мои деньги? – раздался язвительный голос за спиной.
Резкий голос лорда Танниса чуть не заставил меня подпрыгнуть в кресле. Как он успел попасть в библиотеку? Ведь я всё это время сидела лицом к двери, а его голос раздался сзади – так, словно он стоял за книжным шкафом, расположенным прямо за моей спиной.
– А у вас разве так мало денег? – поинтересовалась я, не оборачиваясь. – Как жаль. Ведь я ещё не посетила ювелира.
– Чувство юмора, я смотрю, тоже вас не покинуло.
Я обернулась, но, конечно, ничего не увидела, кроме круга света на книжном шкафу.
– Прячетесь от меня?
– Сплетничаете обо мне?
Я фыркнула:
– Пфф! Очень мне это нужно, когда все сведения приносят мне на блюдечке, знаете ли. Могли бы прятать своих любовниц и получше.
– Любовниц? – негромко переспросил голос за моей спиной.
– Ну не любовников же! – мстительно парировала я. – Хотя с вас станется.
За спиной раздался скрип досок.
– Как интересно. Откуда же у вас эти ценные сведения?
– Разве не вы отправили меня с тётей по магазинам? – саркастическим тоном напомнила я. – У вас, оказывается, и память плохая. Возраст, не иначе.
– То есть именно леди Фрина Чилтон, – голос лорда стал холоднее, – поделилась с вами своими наблюдениями?
– Да и не только она, – невинно проронила я. – Стою себе, примеряю платья и, ммм, панталоны, и тут из соседней примерочной выходит совершенно голая девица и сообщает: «Да не возитесь вы с этими кружевами, дорогая. Лорду Таннису сойдёт и так».
– Какая потрясающая проницательность.
Ирония в голосе лорда мне отчего-то не понравилась. Может, не стоило так преувеличивать?
– Если уж вам так не нравится, что вы отправили меня с тётей, а та насплетничала, могли бы и вовсе меня с ней не отпускать!
– Рано или поздно вы всё равно бы с ней увиделись. Не запирать же вас здесь.
– Ну спасибо, что выпустили птичку из клетки, – язвительно отозвалась я. – Навеки вам благодарна, что не заперли меня в страшном и тёмном подвале.
– Не за что. Захотите в страшный и тёмный подвал – я к вашим услугам.
Говорить, не видя собеседника, было чудовищно неуютно. Я с досадой огляделась, но книжный шкаф за моей спиной закрывал обзор. Я видела лишь тёмный сад за окном да тени от ламп. Тени…
Я замерла, глядя на неестественно длинную тень сидящего мужчины, отражённую на стене через половину комнаты.
– А я вас вижу, – произнесла я. – Вы сидите, и у вас есть руки. И ноги. И голова, хотя вот насчёт неё я бы не была так уверена.
– Поверьте, в существовании вашей головы я уверен ещё меньше, – хмыкнул муж. – Особенно после столь ярких образов обнажённых девиц, выплывших из ниоткуда. Вы уверены, что не вычитали этот пассаж в любовном романе?
– А вот нет, – не без ехидства отозвалась я, закрывая книгу. – Я только что переводила с циртского легенду о любви. Знаете, любовь – это такое чувство, которое некоторым заносчивым лордам недоступно, поэтому они похищают девушек, швыряют их в экипаж, а сами прячутся от них по тёмным углам, потому что сказать им нечего.
– О, вы найдёте, что мне есть что вам сказать, – опасным тоном произнёс лорд. – Но сейчас мне куда интереснее то, что сказали вы. Забудьте о любви. Вы переводили с циртского? Вы хорошо знаете этот язык?
– Очень хорошо.
– А другие языки? Аккарский?
– Так же хорошо, как родной. Устно – чуть хуже, но…
– Хм.
В библиотеке наступило молчание. Лишь потрескивал огонь в камине; я так и не заметила, когда его зажгли.
