Пятиконечная звезда в обрамлении сложных кругов и рисунков светилась на стене. Слабо, едва заметно, неровно, словно живой свет дышал в камне, выбирая, как ему проявиться и проявиться ли. Но она дышала, и я чувствовала это живое дыхание. И необыкновенную надежду, которую может дать только чудо.
– Если бы те, кто распространяет о вас несправедливые слухи, видели её, – выдохнула я, – они бы тут же всё забыли. Эта звезда… она чудесная. Когда смотришь на неё, понимаешь, что здесь не могут жить страшные злодеи. Ну… и нестрашные тоже.
За спиной раздался тихий смех.
– Боюсь, мою репутацию уже ничего не спасёт. Но я рад, что она произвела на вас впечатление.
– Кто-нибудь ещё… знает о ней?
– Росситер и Реми. Ещё знали двое друзей, одним из которых был ваш отец. Оба мертвы.
– То есть вы тщательно оберегаете свою звезду.
– Разумеется.
– Но… вы показали её мне. Почему?
Лорд иронически улыбнулся:
– Как знать. Может быть, хотел утешить вас? К тому же вы моя жена, если вы не забыли. И вы поверили мне.
Он мне доверился. Потому что я доверилась ему. Так необычно и странно…
Я протянула руку, не решаясь коснуться волшебного сияния. Голова кружилась от необычности происходящего. Искры сияли в темноте, словно я стояла посреди звёздного неба и мира за пределами подвала в эту минуту не существовало.
– Это чудо, – прошептала я.
– Это не моё чудо, – отрешённо произнёс лорд Таннис. – Это лампа, которую зажёг кто-то другой.
Я обернулась, глядя на лорда, сидящего в сиянии звёзд.
– Вы ни разу не влюблялись?
– Нет. Это просто не моё.
– И поэтому, отчаявшись, вы решили жениться на мне? – подняла брови я.
По губам лорда скользнула улыбка:
– Вообще-то я этого не планировал. Тогда, шесть лет назад, я был в ярости и хотел ударить вашего отца в самое больное место. Мне это удалось.
– А он ударил в ваше, – с горечью сказала я, – и теперь вы не можете встать. А дальше?
– Дальше нужно было что-то делать, – пожал плечами лорд. – Я мог жениться на другой женщине за эти шесть лет и оставить вас в покое, но найти любовь я не смог по понятным причинам, а договорные браки меня интересовали мало. Прошло шесть лет, вы выросли, у меня были обязательства заключить этот брак с вами – и я его заключил.
– Против моей воли! Это насилие, между прочим!
– Возможно. Но отказываться от заключённого брачного контракта, когда вокруг меня шелестят странные слухи? Вы дочь известного рода; это привлекло бы к моей персоне внимание. Совершенно ненужное и нежелательное внимание, надо сказать. Поэтому я женился.
– Но я вам не нужна, – утвердительно сказала я.
– Я испытывал симпатию к той девочке, а сейчас вы выросли в красивую девушку. – Лорд посмотрел мне прямо в глаза. – Очень привлекательную и в платье, и без платья. Но если вы думаете, что я воспылал к вам пылкой и страстной любовью, едва увидел ваши распущенные волосы в моей гостиной…
– …то я жестоко ошибаюсь, – прошептала я.
– Это не самая приятная правда, согласен. Но лучше быть честными, чем врать и разочаровываться ещё сильнее.
Он говорил это, глядя в моё распухшее и обезображенное аллергией лицо, и мне мучительно хотелось отвернуться, спрятаться, провалиться сквозь землю. Эти слова о привлекательности… слишком жестоко было слышать их сейчас. Ещё вчера я считала нас красавицей и чудовищем, но теперь роли переменились. Чудовищем сделалась я.
– Как насчёт того, чтобы просто меня отпустить и дать мне жить своей жизнью? – резко спросила я.
– Ну вот ещё. Чтобы вас прирезали в ближайшей канаве из-за пары монет? Или вас так привлекает работа горничной в наше прекрасное время? Отбиваться канделябром от особо настойчивого хозяина – не самое лучшее занятие, знаете ли.
– Через год я всё же смогу от вас уйти, – напомнила я.
Лорд поднял одну бровь:
– И что будете делать? Займётесь великолепными переводами с аккарского?
Я почувствовала, что краснею.
– Вам… понравился мой перевод?
– О да. Очень жёсткий и эмоциональный. Вас так потрясла картина беспощадных чиновников, отбирающих у простых аккарцев дома с тайными звёздами, чтобы жить удачливее и ярче?
– Да, – тихо сказала я.
– Хорошая новость – или плохая – в том, что таких домов очень мало. В Файерне, например, мне известно лишь о четырнадцати, а всего их вряд ли больше полусотни. Две когда-то были мертвы и зажглись вновь, остальные горят в первом поколении. Чтобы звезда горела больше одного поколения… это неслыханно.
В первом поколении. Только для одной пары. А звезда лорда Танниса горела без перерыва… долго. Очень долго.
– То есть другой такой звезды, как ваша, в Файерне нет?
– Боюсь, что так.
– Как жаль, – тихо сказала я. – Такое хрупкое счастье, которое так легко может погаснуть. Которое так легко отобрать.
Лорд Таннис невесело усмехнулся, глядя на ореол вокруг звезды:
– Насчёт этой звезды вам не стоит беспокоиться. Думаю, новой попытки отобрать её не будет: те, кто мог этого хотеть, умерли.
Я вздрогнула.
– «Новой попытки»?
– Мои родители были убиты не просто так, – негромко сказал мой муж. – Один из высших чиновников в аккарском посольстве, некий лорд Фаль, был знаком с моим дедом – и от него узнал о звезде. Разумеется, он не стал делиться этим секретом со своим правительством. Вместо этого он тайно сделал моим родителям предложение. Он хотел купить наш дом и был весьма настойчив. Я тогда ничего не знал.
– И они отказались продать дом?
– И были убиты, – глухо сказал мой муж. – Я подозреваю, я был следующим на очереди. Но отец успел перед смертью собрать и зафиксировать доказательства подкупа со стороны аккарцев, и мы выслали всё посольство и верных им людей.
– Но как вы узнали, кто был убийцей?
– Узнавал не я, – просто сказал лорд. – Узнавали наши тайные агенты в Аккаре, включая совсем юного Реми. И узнали, напоив одного из исполнителей. А потом…
Взгляд лорда сделался задумчивым.
– Мы не успели убить лорда Фаля. Среди аккарцев есть те, кто тоже не любит чересчур жадных чиновников. Этакие борцы за свободу… хотя среди них есть и простые разбойники. Один, Арманд Бакари, был благородным человеком и убил убийцу моих родителей, когда тот положил глаз на очередную чужую звезду.
– То есть ваши родители отомщены, – прошептала я.
– А я сам не стал убийцей. Я должен быть благодарен за это. – Мой муж мягко улыбнулся. – Не думаю, что вам бы понравилось, в кого я бы превратился.
