– Ты меня не поняла, – произнесла я чётко и раздельно, глядя на тётю сквозь непрозрачную вуалетку. – Моя угроза рассказать всем, что я подозреваю тебя во всех смертных грехах, – не пустые слова. Это то, что я скажу прямо сейчас, вернувшись в общий зал, и это минимум того, что я сделаю. У меня нет никаких доказательств, это так. Но через пять минут тебе будет запрещён вход и въезд в правительственный квартал, а через час в столице будут знать, что я отказала тебе от дома, что я виню тебя за то, что ты оставила меня без гроша, и считаю, что ты была причиной смерти отца. И в этот раз убить лорда Танниса на дуэли не удастся, знаешь ли: ведь все будут знать, что ты уже погубила собственного брата ради мести.
Глаза тёти расширились. Её лицо исказилось.
Кажется, она наконец-то поняла, что я не шучу.
– Ты… – выдохнула она. – Этому никто не поверит! Этого не было!
Улыбчивой маски больше не было. На меня плеснуло яростью и страхом. Настоящим, без дураков, животным страхом – и я почувствовала, как мои ноги прирастают к земле. Потому что по лицу тёти я без сомнений, совершенно однозначно поняла, что ударила в точку. Что она притворялась до последнего, но не выдержала перед угрозой разоблачения.
Это было немыслимо. Невозможно. Но глаза тёти и все мои инстинкты кричали, что это так. Она наконец сбросила личину, а я… я перестала быть так чудовищно слепа.
Из-за неё отец был убит. А я не верила. Все эти годы – не верила.
– Тебе никогда этого не доказать! – прошипела тётя. – Моё слово против твоего, девчонка. Попробуешь сказать что-нибудь – я тут же выставлю тебя сумасшедшей. А Тео никогда не осмелится выступить публично, чтобы подтвердить твои слова.
– Ну почему же это не осмелится? – раздался спокойный голос.
Я обернулась.
Лорд Таннис сидел в своём кресле, безупречный и элегантный, как всегда. И с лёгкой иронией смотрел в лицо тёте.
Их первая встреча после того, как она послала его на смерть. Его – и отца.
– Так это правда? – поинтересовался он. – Да, пожалуй, правда. Кто ещё мог заставить Лайена прийти в такую ярость? Только его единственная сестра. Он и впрямь не стал бы драться со мной до смерти из-за кого-то другого.
– Ох, чёрт… – прошептала я.
Только сейчас я по-настоящему поняла, глядя на него: если бы не тётя, если бы не её желчное и страшное желание отомстить, отец был бы жив, а мой муж стоял на своих ногах! Она убила отца, она вышвырнула меня из дома, так что муж был вынужден оплачивать моё обучение, она!..
Я сжала кулаки и шагнула вперёд.
Но тётя лишь рассмеялась:
– Тео! Так вот как ты выглядел все эти шесть лет! Майя говорила мне, но я мечтала убедиться сама. Беспомощный, беспомощный калека… но всё ещё красивый. Годы тебе идут. Как жаль, что ты не можешь встать, чтобы поцеловать мне руку.
– Или дать пинка под зад, – согласился лорд. – Крайне неджентльменское поведение, впрочем.
Он пристально смотрел на тётю, а тётя Фрина не отрывала взгляда от него. В её голосе была весёлость, но наигранная: она глядела на него с какой-то потерянной жадностью.
Мне вдруг стало весело – дурацкой, истерической весёлостью.
– Слушайте, ну это кошмар какой-то! – выдохнула я, глядя на лорда. – Хватит семейных воссоединений со злодеями, никаких больше тёть, бабушек и троюродных сестёр! Мне это чертовски надоело!
Губы тёти Фрины искривились в горькой усмешке:
– Ты такая же, как он, да? Тебе плевать на мои чувства, плевать на то, через что я прошла, плевать на свою семью. – Она бросила на меня уничтожающий взгляд. – Он бросит и тебя. Думаешь, я не знаю, что у тебя под вуалью? Да ему противно глядеть на твоё лицо! Ты ему не нужна, как и я. Ты никогда не будешь ему нужна!
Я с сожалением посмотрела на тётю.
– Когда я вернулась в столицу, мы с тобой могли бы начать всё сначала, – сказала я негромко. – Действительно могли бы.
Я улыбнулась и шагнула к мужу, встав рядом с его креслом:
– Но как хорошо, что мы этого не сделали.
Я бросила взгляд на мужа. Пожалуй, пора завершать эту сцену.
– Реми! – громко позвала я.
Реми немедленно появился на галерее.
– Проводите госпожу Чилтон и убедитесь, что она покинула квартал и не появлялась здесь снова, – чётко произнёс мой муж. – Надеюсь, она не воспользовалась случаем, чтобы заглянуть в наши документы?
Что-то похожее на триумф промелькнуло в глазах тёти. Но Реми лишь покачал головой, подошёл к тёте и очень настойчиво взял её за локоть.
– Идите, – решительно сказала я. – И лучше не останавливайтесь, чтобы выпить чаю. Я ведь права и в этом, да? Признайся, именно ты рассказала Майе? Ты знала, что у меня аллергия на ванильную пыльцу, знала, потому что эта аллергия была у мамы. Больше рассказать ей было некому.
Тётя не произнесла ни слова. Но её губы чуть дрогнули.
И это было признанием.
Реми повёл её вон из галереи. Створки дверей захлопнулись за ними.
В следующий момент лорд Таннис улыбнулся мне.
– Знаете, – произнёс он, вдруг приподнимаясь, – я вдруг почувствовал себя гораздо лучше.
Я открыла рот, когда он встал и сделал шаг ко мне. Настоящий шаг.
И рухнул на пол.
Я бросилась к нему.
– Сильно ушиблись? – выпалила я первое, что пришло в голову.
Слабая улыбка была мне ответом.
– Сам не знаю, как мне сейчас себя чувствовать, – произнёс мой муж, с иронией глядя на свои беспомощные ноги. – Быть вне себя от счастья, что я снова смог встать? Или разрыдаться, потому что этого больше не случится?
– Случится, – прошептала я.
Муж покачал головой:
– Не знаю. Этот прилив сил… это как мгновение счастья. В одну секунду ты стоишь на зелёной аллее, уплетаешь бутерброд с бужениной и знаешь, что мир принадлежит тебе, а в следующую секунду иллюзия теряется, и ты… снова ты.
В голубых глазах светилась ирония, но лицо было печальным. Повинуясь наитию, я коснулась его лица ладонью.
– Нет, – шёпотом сказала я. – Ты всегда ты.
Слабая улыбка снова скользнула по губам лорда:
– Ну уж, никакой фамильярности, миледи. Здесь я ваш господин и повелитель, а не трепетный возлюбленный. Так что, будьте добры, подкатите моё кресло и отправимся работать. Тем более что мне есть что вам рассказать.
– Надеюсь, не о моей тёте.
Лорд чуть приподнялся, и в его глазах вновь появилась знакомая тёплая ирония.
– Ну вот ещё. Мы будем сплетничать о моих коварных планах и завоёвывать мир.
Я встала, не отрывая от него взгляда. Я очень хотела завоевать мир. Но ещё больше я хотела вновь оказаться вдвоём там, в лесу, и снова дать ему что-то очень важное, после чего он снова сможет встать – хотя бы на минуту.
