В его мастерской ребята делали мебель, пока мы всем приютом прятались на территории клана от Паучихи.
— Мы одну взяли, — упорствовал Кондр. — Разбитую, выброшенную. Ингредиенты сами купили. На свои серебрушки. Честно заработанные.
— Я же говорю орлы, — кивнул Сокол. — А теперь быстро кольцо-артефакт на палец надели и показали, меняет ли камень цвет.
Определитель яда пошёл по рукам. Мальчишки почти не дышали и стыдливо отворачивались, пока Нест выносил тазики. Окно я открыла настежь и воздушной волной выгоняла запах. Какое счастье, что сегодня занятий по физической подготовке нет. Раздевалка никому не понадобится.
— Девушек можно отпускать, — распорядился Сокол, забирая кольцо. Камень остался зелёным. — Юноши антипохмельного зелья выпьют и будут в порядке. Нест, спасибо. Ты тоже можешь возвращаться на пост.
— Рад стараться, лин Сокол, — ответил он заученной фразой, пожелал мне светлых дней на прощание и ушёл.
Мису и Эрику я проводила до двери, не давая возможности снова броситься на защиту друзей.
— Завтрак скоро, Сара на кухне с ума сойдёт без помощников. Да и дети из-за трёх дураков не должны остаться без праздника. Идите готовьтесь.
— А как же парни? Что с ними будет? — наперебой спрашивали воспитанницы, но я решительно оттеснила их в коридор.
— Потом расскажу, идите.
Вот что будет? С одной стороны мне их жалко до слёз, а с другой, на всю жизнь должны запомнить, что пьянка до добра не доводит. Как вообще отважились? Все трое из неблагополучных семей. Неужели никогда не видели пьющих родственников или соседей?
“Видели, — поняла я. — Но вывод, что все взрослые пьют, значит, и я после первой пьянки стану взрослым, оттуда и взялся”.
Сокол вернулся из душевой, налив в свою фляжку воды, и теперь сидел на противоположной от ребят скамейке. Антипохмельное зелье напоминало сахар, подкрашенный чем-то зелёным. Глава охраны высыпал его во флягу и передал залётчикам с рекомендацией тщательно взболтать перед употреблением.
— Лина Амелия, — Бесо не поднимал взгляд, — простите, мне очень стыдно.
— Это хорошо, но я всё равно должна вас наказать. Всех троих, хоть ты теперь и подчиняешься Магнусу.
— Главный инструктор добавит, — вполголоса заметил Сокол и приложил палец к губам, давая знак, что будет молчать до конца разговора.
Бывший помощник лины Хельды окончательно сник. Сидел разбитый и раздавленный чувством вины. Но его положение было лучше, чем у друзей. Аттестат он уже получил, а из Клана Смерти никого не отчисляли.
— Итак, я забираю своё разрешение покидать школу на выходные, чтобы работать в мастерской.
Кондр чуть не поперхнулся зельем, а Дайс застонал. Прекрасно. Значит, я не целясь, попала в самое больное место.
— Всё свободное от занятий время вы будете убирать школу. Вдвоём. С ведрами, тряпками и швабрами в руках.
— Да я всю посуду перемою и огород на заднем дворе вскопаю, только отпустите в мастерские, — взмолился Дайс. — Хотя бы на полдня.
— Нет, — отрезала я, напомнив себе, что должна быть твёрдой. — Кроме того, вы не идёте на праздник и я запрещаю тебе, Бесо, появляться в школе до самого выпуска ребят.
Молодой воин вскинул голову, но промолчал. Да, помощь лина Саливана с документами тоже придётся отложить. Простой в бизнесе обойдётся дорого, зато пьянок больше не будет.
— Хорошо, мы поняли, — пробормотал Кондр. — В школе-то мебель чинить можно или у нас полный запрет?
— Полный, — ответила я, прикинув в уме, что чуть позже его можно ослабить, если что-нибудь сломается. А пока пусть прочувствуют всю глубину провала. — Швабра — ваш единственный инструмент на ближайшее время.
— Бездна, — выругался Дайс и хлебнул ещё зелья.
— Не увлекайся, — глава охраны жестом попросил флягу обратно. — Тебе хватит.
— Да, разбор ситуации считаю законченной. Лин Сокол, вы проводите Бесо к Магнусу?
Он коротко кивнул в ответ и поманил молодого воина за собой. Щелкнул пальцами, чтобы повесить купол тишины. Я не слышала ни слова, только чувствовала, что аромат стыда от Бесо стал раз в пять ярче. Он ссутулился и беспомощно опустил плечи. Это в посольской школе Сокол был просто охранником. А в Клане Смерти входил в ближний круг главы. Самое что ни на есть высшее командование. И для бессалийского мальчишки, недавно прошедшего обряд инициации, то, что он говорил было очень важно.
— Всё. Свободен, — донеслось до меня вместе со вторым щелчком пальцев. — Шагом марш в портальную комнату.
— Есть, — твёрдо ответил Бесо.
Я качнулась вслед за ними и успела поймать Сокола в дверях.
— На пару слов, пожалуйста.
Невысказанная благодарность жгла в груди. Я снова ощутила приступ острого смущения, но сейчас переносить его было легче, чем когда воин вышел голым из ванной комнаты.
— Я беру обратно свои слова о вашей беспечности. Не знаю, сколько паники бы развела на пустом месте. А так всё вышло быстро и легко. Благодарю, вы очень мне помогли.
И пока он не ответил что-нибудь отстранённо-вежливое и не спрятался опять за любимую маску, я протянула руку. Дар включила на полную мощность. Коридор школы вспыхнул буйством красок, виски пульсировали болью. Я столько чувств сегодня у Сокола видела. Он краснел в темноте спальни от неуместной похоти, примчался в раздевалку, переживая за мальчишек, отчитывал Бесо. Так почему ко мне не приходили ароматы его эмоций?
— Зовите в следующий раз, — тихо сказал он. — Я всегда рядом.
Я держала руку на весу и смотрела, как он нерешительно принял в ладонь мои пальцы. Словно боялся, что я тотчас сбегу. Время замерло, мы застыли тёмными силуэтами на полотне художника. Сквозь утренний холод единственное, что дарило тепло — наши руки. Я растворилась в ощущениях. Нежность обрушилась лавиной и обволакивала ароматом ванили. Моя нежность. Я уткнулась носом в плечо и почувствовала её. От Сокола ничего не было.
— На праздник вам подарят много цветов, — сказал он, не отпуская мою ладонь. — Скажут много красивых слов. Мне не сравниться с высокими гостями в щедрости и красноречии. Но я рад даже просто смотреть вместе с вами из разных окон на одни звёзды. Дышать одним воздухом. Ждать, что когда-нибудь буря утихнет, и я на своей утлой лодчонке смогу пристать к вашим берегам. Я буду ждать, лина Амелия. Один знак, одно слово.
Я заставила себя дышать, прислушивалась, бьётся ли сердце? Его бездну было не описать словами. Я чувствовала её кожей.
Как свою.
Пальцы выскользнули из его ладони. Я отвернулась и сбежала, хватая открытым ртом прохладный воздух коридора. Слёзы застилали глаза, а в голове стучало:
“Невозможно, невозможно”.
Мой дар вот так же плохо действовал только на меня. На меня одну.
