— Бездна, — выругался под нос.
Так просто не бывает! Всё, вот буквально всё указывает на подлог, а студент настоящий!
“Сворачиваемся”, — показал он жестом Прусту и ушёл.
— Тут вино отравлено? — хохотал Марко за спиной. — Что с тобой, друг? Вставай!
Ублюдок хитровышморганый, даже убивать жалко. Разведчики такого внедренца с руками бы оторвали. Шрам сделать, чтобы не выходить из образа!
Сокол дошёл до номера Домуса и сел на угол сколоченной воспитанниками кровати. Докладывать Кеннету Делири о провале категорически не хотелось. А пытки он, скорее всего, запретит. Не захочет скандала с Дартмундом. Пекло, как говорили ведьмы, до чего же вовремя пропал венец правды! Хотя что бы он дал с таким уровнем осведомлённости? Кашу из воспоминаний двух людей? Или трёх, четырёх? А бессалийский король ещё ныл, что у него нет своих толковых агентов тайной службы. Проморгали заговор против короны. Теперь наверстали упущенное? Фантастически умелый шпион!
— И всё-таки он провалился, — тихо сказал Пруст, проталкивая бледного Домуса в дверной проём. — Излагайте, лин Визарис.
— Глаза не те, — выдохнул сын королевского советника и вытер мокрое от пота лицо. — Во-первых, голубые, а не зелёные. И, во-вторых, не те!
— Поподробнее, пожалуйста, — Сокол заботливо пододвинул ему стул.
Надежда расправляла крылья. Кто там смеялся над цветом глаз? Единственная зацепка в итоге сработала.
— Куда уж подробнее? — тяжело дышал Домус, вцепившись в спинку стула. Как в штаны от страха не наложил — загадка. — Не его это глаза. Марко — тупица, да простят меня его славные родственники. Отец — умнейший, уважаемый человек, а сын ничтожество. Полный ноль. Одни пьянки в голове и бабы. Но тот, кто сидел напротив меня — демон. Святые боги, завтра же ритуал в храме закажу. Все сбережения в дар отнесу, пусть жрецы защиту мне ставят.
— А как вы поняли, что он демон? — Сокол встряхнул бессалийца за плечо.
Поток слов вернулся в правильное русло.
— Он меня насквозь видел! Взгляд его проклятых глаз засасывал! Нет, чем хотите меня пытайте. Иголки под ноги, пятки жгите калёным железом. Не Марко это!
— Но воспоминания и шрам, — напомнил Пруст.
— В бездну шрам! — сорвался Визарис. — Я дрянной маг, но силу собеседника чувствую. Считайте это моим даром. Демон там! Бесконечная чёрная дыра, наполненная злобой, яростью…
— Благодарю, — оборвал его Сокол и кивнул Прусту. — Возьму на себя смелость сказать, что ваш долг отработан. Можете уезжать. Попросите кого-нибудь из работников трактира вызвать вам наёмный экипаж.
— Попрошу, — застонал сын советника, пытаясь встать, — немедленно попрошу.
Но его так трясло, что несчастный чуть не упал со стула.
30(3)
***
— Попался, гадёныш, — торжествовал Сокол. Они с Прустом дошли до приюта и закрылись в его спальне. — Всё-таки глаза! Маска на нём. Шрам сделал, рост учёл. Я видел его высоким. Значит, тогда уже мухлевал с внешностью, а потом просто снял обувь на толстой подошве. Год у него был, чтобы все сведения из Ведари вытрясти, и всё равно прокололся!
— Я вызываю командира, — Пруст с улыбкой потянулся за зеркалом. — Будем брать аккуратно, но быстро?
— Да, лучше не шуметь. Я с удовольствием снова эвакуировал бы всех детей на территорию клана, но директриса будет против. “Посеете панику, нарушите учебный процесс!” Двух отрядов нам хватит, чтобы оцепить трактир? Глушилок понавтыкаем так, что не пикнет и спеленаем щенка.
— Одного хватит, если сами пойдём, — проворчал глава разведки. — Ясного неба, лин Делири. Друг Марко подтвердил, что под его личной — другой человек. Силу магическую определил. Дар у Домуса Визариса такой. Судя по тому, как он трясся от страха, мы имеем дело с Франко или кем-то равным ему.
— Демоном, — мрачно пошутил Сокол.
— Да лучше бы с демоном, — голос главы клана звучал глухо. — От них меньше проблем. Подождите с захватом, а то я чувствую по настроению Пруста, что вы оба в бой рвётесь. Цепной пёс Плиния должен быть с ног до головы увешан иномирными артефактами. Сюрпризов будет много. Хорошо, если оторванным ухом, как Линней, отделаетесь.
Забыть атаку на логово иномирных оборотней-медведей было невозможно. Покровитель Франко создал чудовищ. Они рвали воинов клана на части и магия их почти не брала. Линней попал в ловушку, его едва успели спасти.
— Я забрал у лже-студента пояс с артефактами, — доложил Сокол. — Сильные были, запрещённые, но наши. Нечто странное, возможно, иномирное тоже заметил. Мешочек камней и стеклянная колба с деревяшкой.
— Камни помню, — оживился глава. — Он раскладывал их по бумаге со схемой заклинания, когда открывал портал в другой мир. Думаю, с той же целью их снова к источнику принёс.
Да, версия звучала логично, и первая странность обрела смысл. А заодно нашлось ещё одно доказательство, что они имеют дело именно с Франко.
— А деревяшку я не видел, — Кеннет Делири задумчиво почесал пальцем длинный шрам на щеке. — На ум приходит одно предположение, но придержу его пока. Отнять не пробовали? Деревяшку.
— Сирая за ней следит, — ответил Сокол. — Утром докладывала, что лже-Марко завязал её в узел из вещей и больше не трогал.
— Отлично. Её до сих пор не украли из комнаты? — нахмурился глава клана. — Ребята, ну что за первый курс Академии?
— Виноват, — протянул глава охраны школы, доставая зеркало. — Нест, студента ещё отвлекают?
— Да, Эрика щебечет, как птичка, — улыбнулся бывший лекарь. — Маленькое чудо, а не девчонка.
— Двух ребят в его комнату отправьте. Пусть вынесут свёрток из камзола и рубашки. На кровати должен лежать.
— Будет сделано, лин Сокол.
— Так, артефакта его лишили, — продолжил маленький военный совет Кеннет Делири. — Теперь придумать бы, что делать с даром.
Пруст даже шею вытянул, как внимательно слушал. Глушилки перекрывали возможность пользоваться магией, но на природный дар не действовали. Если он у Франко опасный, неудобный или неприятный, то даже тремя отрядами воинов можно не обойтись.
— Слабые места известны? — спросил разведчик.
— Вообще нет, — покачал головой Кеннет. — Франко виртуозно копается в мозгах. Не каждый карманник так клиента обшмонает, как он заберётся в любой закоулок сознания. Память стирает. Ради шутки может подкинуть в пустое место посторонний образ или оставить прямо так. На самом интересном месте. Ходишь потом двадцать лет, идиотом себя чувствуешь. Но что ещё? Я не знаю, наводит ли морок, может ли убить, как ты, Пруст. А нет, знаю. Может в точности так же. Лин Актур Беринский — его работа.
