Я поманила Фаину, та мигом оказалась рядом с нами.
– Мила хочет попасть к специалисту, который работал с Галиной, – сказала я.
Глаза Фаи вспыхнули огнем.
– Она из Парижа, у нас временно. Работает шикарно.
– Сразу понятно, что мастер заграничный, – сказала Мила, – наши все ужасны. Степонька, к тебе моя критика не относится. Ведите меня в кабинет. Как ее зовут?
– Марго, – живо переиначила Иванова имя Светиной.
– Ах, как королеву, – закатила глаза Людмила.
– Пойду проверю, убрали ли кабинет, – скороговоркой произнесла я и метнулась в коридорчик.
Маргарита была в комнате, где недавно спала Шатова.
– Запоминай, тебя зовут Марго, – с порога начала я, – прилетела из Парижа.
– Сегодня, да?
– Лучше вчера, – уточнила я.
– Не понимаю, – растерялась Рита. – Ты не помнишь, когда из Франции вернулась?
Я уточнила:
– Из Парижа явилась ты!
– Никогда там не бывала, – грустно призналась Светина.
Мне понадобилось некоторое время, прежде чем до Риты дошла суть дела. Она испугалась:
– Ой! А вдруг у меня не получится?
– С Шатовой вышло прекрасно, – приободрила я любительницу собак. – Времени на болтовню нет. Слушай! Тебе повезло так, что поверить трудно. Людмила – владелица, а заодно и главный редактор женского журнала «Нью». Она хочет брови, как у Шатовой. Галина никогда никому не скажет, откуда у нее на лице эта красота. Мила другая. Она не только разболтает всем, к какому мастеру ходила, но и напишет о тебе в своем глянце. В салон «Бак» потечет поток подружек Люды и всех, кто не мыслит своей жизни без «Нью». Подписчиков у журнала немного, но они есть. Твоя задача – изобразить из себя француженку Марго, которая умеет изъясняться по-русски. Твоя бабушка, русская княгиня, бежала от большевиков в Париж. Дома у вас до сих пор говорят на ее родном языке.
– Я уже пыталась прикинуться иностранкой, – заныла Маргарита, – да ты меня раскусила.
– Мила и все ее бесчисленные знакомые, все они твердо уверены, что в России нет классных стилистов, хороших врачей, правильных лекарств. Все, что сделано в России, дерьмо, – объяснила я, – а лучше заграничного ничего нет. В зале сейчас работает Серджио. Делать стрижки-укладки мастер не умеет, сколько раз он меня на помощь вызывал, и не сосчитать. Но клиентов у косорукого парня море.
– Почему? – удивилась Рита.
– Потому что он итальянец, – усмехнулась я. – Серджио в Москве модный стилист, о нем постоянно пресса пишет, на телевидении юноша светится. Никогда не записывайся к мастеру из другой страны. Отличный визажист и парикмахер не поедет надолго работать в чужую страну. У него дома клиентов без счета. Да, он может прилететь в Москву на короткое время, дать мастер-класс. Но подписывать контракт на три-пять лет ему невыгодно, он растеряет дома всю свою клиентуру. За рубеж едут или совсем молодые, или пожилые, или те, у кого в родной стране с заработком плохо. Почему у них денег нет? Сама ответь.
– К ним никто не ходит, – промямлила Рита.
– Судьба тебе дала шанс. Используй его, – посоветовала я.
– Элен прямо как ты мне говорила, – прошептала Рита, – велела прикинуться парижанкой. А ты меня на чистую воду вывела. Боюсь, что с владелицей модного журнала так же получится.
– Нет, – возразила я, – Людмила тебе поверит!
– Да почему? – не утихала Светина.
Я на пару секунд замедлила с ответом. Не хочу говорить Маргарите правду. Андрей Валов, пятидесятилетний обеспеченный мужик, приехал в глухую провинцию присматривать место для своего нового завода. Добрался он до медвежьего угла на поезде, потом ехал на машине, устал, снял номер в местной гостинице, пошел по коридору, натолкнулся на уборщицу и хотел извиниться… Поломойка разогнулась, подняла голову, и Андрей ошалел, перед ним стояла очень красивая девушка. В Москву Валов вернулся с Людмилой, женился на ней, купил супруге модный журнал и счастлив в браке. Мила родила четверых детей, обожает Андрея, украшениям Валовой завидуют многие. Люда теперь не стеснена в средствах, но она осталась все той же девушкой из гостиницы: милой, доброй, улыбчивой. Валову любят все, даже наши ехидные светские старухи прощают ей словечки вроде «клемка» – так в городке, откуда Андрей увез невесту, называют дверной замок. Или «галица» – это варежка. Эксклюзивное платье от Шанель, сшитое по особому заказу для Люды, «каратники» в ушах не сделали ее заносчивой, она никогда не грубит мастерам, благодарит девушку с ресепшен за кофе. Мила простодушна, у нее нет никакого образования, она искренне уверена, что все самое лучшее прибывает из-за границы. Когда Люда слышит, что мастер из Парижа, у нее мигом отключается способность здраво мыслить, Валова приходит в щенячий восторг. Я люблю Милу и никогда не стану никому рассказывать ее историю. Я не сплетничаю о клиентах, знакомых, друзьях. Поэтому сейчас я просто повторила:
– Спокойно, говори, что ты из Франции. Пошли!
– А вот и мы, – возвестила Фаина, вплывая в кабинет. – Людмилочка, знакомьтесь, это наша волшебница Марго, прямо из Парижа.
Я опустила взгляд. Ну, Рита, твой ход.
– Гутен морген, – произнесла Светина. – Я говорить на русской тексте не совсем здорово.
– Мы вполне можем беседовать по-французски, – зачастила на языке Мольера и Дюма владелица журнала, – нет проблем.
Я онемела. Вот это номер! Мила лепечет по-французски? И что теперь делать?
– Ноу, – замахала руками Рита, – ноу! Мой бабкис запрет наложил на язык внучка, приказал мне: «Шпрехай в Москве, как все, на ихнем языке. Научись болтовне наших предков князей…»
Маргарита на секунду умолкла, потом заявила:
– Князей Светиных ибн Волосятниковых!
Я втянула голову в плечи. Ну почему большинство врунов забывают простое правило: лгать надо без подробностей. Если ты, никогда не видевшая Нью-Йорка, начнешь плести историю о своей квартире, то не упоминай, что она расположена на острове Ситэ. Ситэ – это в Париже. Сейчас Мила засмеется и уйдет.
– Поддерживаю вашу бабулю, – кивнула Мила. – Значит, вы потомок аристократической фамилии.
– Зер гут! – кивнула Маргарита. – Княгиня я.
Людмила села в кресло.
– Постараюсь говорить медленно и просто, чтобы вы поняли: я хочу брови и ресницы как у Галины, она только что от вас ушла.
– Геен шпацирен
[4], – затрясла головой Рита, – битте. Делать вас красотень беспредельну!
Я вздохнула с облегчением. Маргарита молодец, сообразила, что сказать. Жаль, что она, похоже, учила в школе немецкий и сейчас извлекает из памяти мумифицированные знания. Надо ей посоветовать выучить несколько фраз на французском. Но как-то нехорошо обманывать Милу, не нравится мне это.
