С облегчением — а все в последнее время шло не по плану — я устремилась к своим запасам зелий. Транспортировать бесчувственное тело самостоятельно? Другого выхода нет. Если перепоручить его страже — можно зародить у них подозрения. Второе тело подряд за один день!
Значит, предстоит надрываться лично. Ех…
Но ведьмы и не на такое способны. И без помощников справляемся. Конечно, тут без сильнейшего средства, на время придающего сил, не обойтись. Отмерив точную дозу заранее, прикинула сколько времени до темноты? Попасться с поличным — худшее из возможного, поэтому отправлюсь в самый ночной час. Сонный порошок, повлиявший на городскую кумушку, тоже позволял ждать — внезапного пробуждения и последующего взрыва ярости не предвиделось.
План обрел четкие очертания: темной ночью перетащу ее в лесок поблизости от Удолья. Далеко не пойду — сеть дознавателя не пустит. Но это и к лучшему — чего бы городской сплетнице бродить по чаще? Чай, не ведьма. А так… очнется по утру, ничего не вспомнит, решит, что голова подвела — прошла прогуляться, да и в обморок упала. Ну или еще чего себе придумает? Может, вызнавала чего? Ради того, чтобы сунуть свой нос в чужие дела, такие как она и в лес потащатся…
Главное, чтобы меня не касалась.
Устало потянувшись, вспомнила, что выспаться толком не удалось. И раз ждать надо до темноты, то… Мысль еще не успела оформиться, а я уже взлетела по лестнице в спальню. На удивление кровать была аккуратно заправлена, на покрывале не наблюдалось ни единой морщинки. Тут вспомнился идиот-муж, он же отдыхал здесь последним.
Жить с кем-то и, тем более, переживать о ком-то — я привычки не имела. Вот и сейчас, внезапно припомнив Трушика, мысленно отмахнулась: не пропадет. Привечать его постоянно в своей лавке намерений не было. Дознавателю предъявила — больше с него и проку нет.
Стоило сомкнуть глаза, как сон навалился мгновенно. Вот в чем залог крепких нервов и жизненной стойкости, присущей ведьмам! А еще в сладострастности… Мои сестры издревле не подчинялись чуждой морали: жили одиноко, заводили и обрывали связи по собственному желанию. Привязать себя к мужчине? Это не про ведьму! Любой постоянный союз для нас — неволя. В клетке мы погибаем.
А свобода? Это право всегда решать самой. Отдаваться чему-то, согласно лишь личным желаниям и потребностям. Вот, к примеру, страсти…
Если мне хотелось — я заводила себе любовника. Благо, всегда было достаточно опоить его нужным снадобьем, чтобы стереть из памяти время, проведенное вместе. И продолжать жить независимо.
Видимо, пришло время, когда мне вновь понадобился мужчина. Сон довольно быстро стал горячим, превратившись в ожившую фантазию. Я представляла рядом того, кого желала со всей силой ведьминой страсти. Мои руки сжимали крепкие плечи, губы встречались с его ищущим ртом, а тело полыхало от напора обоюдной страсти. Какое-то время, вскинув руки над головой и прогнувшись навстречу смелым прикосновениям, я таяла, наслаждаясь нежностью. Неспешно, поначалу пробуя, узнавая и закрепляя успех, он исследовал мою грудь, заставляя ее вершинки твердеть и подаваться навстречу мужским губам. Тело, волна за волной, сменяли истома и всплески возбуждения.
Мне перестала нравиться эта нега и расслабленная нежность. Чувствуя, как губы моего идеального любовника ласкают живот, а его руки успокаивают мои беспокойные ноги, я ладонями зарылась в густую шевелюру мужчины, желая притянуть его ближе. Мое тело было готово почувствовать тяжесть другого, рот жаждал истово-жарких поцелуев, а бедра горели в предчувствии зудящего желания.
Трение, сводящая с ума и заставляющая забыть обо всем сила объятий — мы открывались друг другу, умирая и вновь возрождаясь от острейших, пронзающих как разряд смертоносной магии ощущений. Мы ловили крики друг друга губами, признаваясь в обоюдном восторге.
С волнующим трепетом и одновременно решительным напором мы снова и снова устремлялись навстречу друг другу. Широкая кровать ведьмы стара настоящим ристалищем, мы избороздили ее вдоль и поперек, в укромной темноте ночи предаваясь самым смелым и откровенным ласкам.
Мм… это было так горячо и сладко… Самовлюбленная и сладострастная натура ведьмы пребывала в полнейшем довольстве.
— Что?!
Спросонок взревев хрипло, я от души шарахнула супруга-идиота по щеке. Он резко вскинулся, заморгав, одновременно оглушенный моим воплем и отброшенный с кровати на пол ударом.
— Что ты здесь забыл?!!
Меньше всего я ожидала по пробуждении узреть рядом разомлевшего со сна Трушика. Его подбородок упирался в мою макушку, в то время как мои руки и ноги спеленали его тело. Обнаженное тело…
— Так, секундочку… — Тугодумом я не была. — Так мне это не приснилось?
Дальше я завизжала, переходя на запредельно высокие частоты, служащие знамением запредельной ярости. Бурно вздымавшаяся грудь и разметавшиеся по спине волосы, как и, собственно, весь мой расхристанный облик, не волновали. Смутить ведьму? Ха! Безнадежно… Скромность — это черта, которую мы полагаем излишней. Но вот факт присутствия в моей кровати ранним утром мужчины… Да еще и мужа!
— Я позволила тебе быть сверху?!!
Вид сонно жмурящегося с пола, куда свалился после моего экспрессивного пробуждения, супруга не способствовал смирению духа. И дело даже не в крепких загорелых плечах, длинных мускулистых ногах и поджаром торсе. Куда больше меня сразили многочисленные отметины моих ногтей на этом самом торсе… А еще следы поцелуев на его шее, плечах и…везде!
Отметины моих губ, зубов и ногтей…как признание случившегося.
Что ж я с ним только не сделала?!
— Скорее уж наоборот… — зевнув, с самым идиотским видом пробасил он.
Как это понимать? Я взвилась, тоже соскочив с кровати. Пришлось отшвырнуть с пути сбившееся комком покрывало.
— На что это ты сейчас намекаешь, идиот?!
Что это он… позволил мне быть сверху? Он?!
И тут до предела разгневанное сознание полоснуло новым откровением: светло!
— Который час?
Резко замерев с занесенной для удара рукой — я вознамерилась немедленно умертвить супруга, не сходя с места — застыла, осознав очередную трагедию своей поехавшей вразнос жизни. Я проспала?!
— За полдень перевалило, — и не подумал испугаться мой тупица. Очевидно, не распознал гибельной угрозы в моем лице.
Уже не думая о несчастье, которое самолично навязала себе на шею, выйдя замуж, я понеслась вниз. О том каким взглядом незадачливый сын рыбака проводил мой подскакивающий на ступенях зад и сверкающие пятки уже не думала. Спешила, перепрыгивая через три ступени. Неслась к шкафу, где по всем законам подлости должна была давно прийти в себя мстительная сплетница. Но…
— Тело где?
В ступоре, не обнаружив искомое на положенном месте, я обреченно осознала: сбежала. И ждут меня снаружи горожане с вилами, готовые немедленно спалить на жарком костре праведной ненависти, подогретой вполне обоснованными обвинениями.
