— Жена! — Немедленно затянул обретший дар речи маг, но был остановлен моим веским:
— Ты все еще здесь? Посуду в таверну кто вернет? Рыба свежая где? Почему обед не сварен? Фартук не нашел? — Развернувшись к навязанному хитрыми интригами супругу, уперла руки в бока. — Мой дом, моя лавка, мое дело — мои правила!
В самом деле, кто это тут решил приструнить своенравную ведьму? Мы живыми не сдаемся! Судьба и поставленное на широкую ногу дело не позволили продолжить судьбоносный монолог — колокольчик звякнул, возвестив о приходе нового клиента.
Классический случай: очередной охотник с насморком. В лавке он не задержался, получив традиционную в таких случаях порцию слабительного. Но еще до его ухода спешно ввалился рослый увалень и, громыхая перегаром, потребовал:
— Лавочница, а ну-ка мне от головы чего-то отвесь!
Бросив на него всего один чинный взгляд, я мигом определила: не местный. Из заезжих работяг, что по сезонам кочуют из местности в местность. И наше Удолье бывает поощряют вниманием, нанимаясь на стрижку овец в пригородных деревнях. Да и кто из местных додумался бы мне так хамить? Ведьме то…
Разумеется, я ему отвесила. Еще и отсыпала, с широкой улыбкой повелев принимать строго по норме и в расписанные мною часы снадобье собственного изготовления. Да какое! Водись в нашей местности драконы, они бы после него стали огнедышащими до достижения половозрелости! Вот и этого… хорошего человека участь не минует. Если к вечеру ближайшую речку не осушит — может считать себя рожденным под счастливой звездой!
А за ним…
И тут у меня, что называется, поперло. Чувствуя себя как минимум шестирукой я успевала дежурно улыбаться, уверенно разливать на право и на лево отвары да настойки, заламывать за все преувеличенные втридорога цены и… жевать принесенную муженьком морковь! Оголодала с такой-то переработки. Все жители Удолья словно пятой точкой почуяли мое скорое исчезновение и решили полечиться впрок.
Усталость меня не радовала, оттого многим еще долго предстояло икать, пускать ветра и стенать, вспоминая запропавшую ведьму. Но ручеек монет, устремившийся в мой кошелек, периодически настраивал на позитивный лад, оттого кое-кому я расщедрилась и на любовные зелья, резонно решив, что этому захолустью не повредят любовные встряски. Душа стремилась к импровизации, поэтому для осеяния любовью я выбирала самые неоднозначные персоны…
— Ой! Что это!
Из блаженных мыслей о долгоиграющих подстроенных кознях меня вырвал вскрик посетительницы. Ее и прочих присутствующих покупателей взгляды были прикованы совсем не к моему прилавку, а уводили куда-то в сторону. Проследив их направление, я обнаружила… мужа!
Мой в суете торговли слегка подзабытый идиот обнаружился гордо стоявшим на последней ступени лестницы с подносом, увенчанным огромной супницей! Больше того, сам Трушик облачился в фартучек с большими рюшами и расцветкой в ядреный цветочек. Если добавить к этому увесистый черпак, неизменно сведенные к переносице глаза и трогательно подкапывающую из уголка рта слюну… Я сама подавилась воздухом, поперхнувшись от увиденного!
— Жена, обед готов. Супчик из свежей рыбки, как ты и хотела, — на беду очень членораздельно возвестил супруг. — Покушай, не переутомляйся, любимая. Другой такой жены во век не найду.
— Аа… — Исторгло мое пересохшее от неожиданности горло: такое красноречие и от кого?!
— Рыбы наловил, еды наготовил, дом прибрал, белье постирал, чулки заштопал… — по мере перечисления мои брови улетали куда-то в небытие. Да что там мои! Присутствующие городские дамы так вовсе рты пооткрывали, ловя каждое словечко. И почему никого не волновало, что вещает это местный идиот?! — Дров наколол, печь прочистил, поросят нак…
— Кого-кого? — Переспросила я, силясь разгадать замысел судьбы в лице навязанного обманщика.
Какой-то животины у меня отродясь не водилось. Аромат свежей ухи расползся по помещению, будоража в дополнение ко слуху еще и аппетит сплетниц. И началось:
— Так-то верно шептали с утра: мол, госпожа Д. сегодня же пожелала муженька своего к ведьме на воспитание привести, — лишь мой острый слух позволил распознать тишайший шепот одной горожанки другой. — А то может и верно? Зря бабы то смеялись. Раз уж она из дурака путнего сделала, так вы подумайте, что из умного то сотворит?
— Всяко, варево магическое есть на случай такой у нее! — Вторил ей другой шепоток. — Исправительное!
Подняв взгляд к потолку, я ринулась к Трушику. Где гадский маг фартучек то с супницей раздобыл? В моем хозяйстве такого точно не водилось… Всего-то часа на три его из вида потеряла! Нет, надо перед побегом потравить его. Пусть для проформы! Пусть оклемается, но за всю выпитую у меня их братией кровушку… воздать.
— Обед, обед, уважаемые, — очевидно, заприметив кровожадный отблеск в моем взгляде, Трушик вытянув вперед супницу, словно вознамерился обороняться ею от осчастливленной меня. — Надобно мне женушку кормить, чтобы оградить ее от хворей и напастей, поддерживая тело ее во здравии. Как-никак, опора семьи!
Распелся, соловей! Сейчас я тебе шейку-то сверну… в смысле пережму до поры.
Толпящиеся покупатели изрядно мешали моему скорому продвижению. Горожанки смотрели завистливо, мужчины больше на Трушика и сочувствующе, но уходить никто не спешил. Идиллия семейной жизни госпожи Картрамы захватила всех без исключения. Такова уж скучнейшая повестка событий провинциального городка.
Овеянный слухами и пересудами муженек предстал в таком эпическом образе, что под прежним именем мне в империи больше не жить — слава словно пожар прокатится от северного океана до южного.
— Супр-р-руг мой, — даже пробившись сквозь толпу посетителей, приблизиться к Трушику не получалось — при всякой моей попытке притиснуть его бюстом к стенке, он ловко изворачивался, отгораживаясь от меня опасно пышущей жаром супницей, — как же ты натрудился! И я давно проголодалась. Обед, говоришь? — Я многозначительно оглянулась на присутствующих. Сама ведьма и знаю: кушать приготовленное магом не слишком разумно! — И то верно, давай же дружно передохнем, да и клиентов моих угостим.
Умереть мне на месте, если в этот момент во взгляде мнимого идиота не мелькнула напряженная усмешка, напрочь отбив аппетит. Перехватив поднос с супницей я с важным видом, как если бы гордилась и полностью одобряла муженька, пронесла кушание к прилавку. Молниеносно отыскав множество ложек, предложила присутствующим отведать ухи. Выглядело это так, как если бы я намеревалась похвастаться муженьком перед горожанами!
Ха! Самолично испытывать на себе подношение так внезапно одомашнившегося Трушика я не планировала: лучше буду жевать корешки! Не он ли самолично заявлял, что кушать, приготовленное женой, чревато? Так вот, это работает и в обратную сторону…
— Но… — протестующе вскрикнул идиот, немного задумчиво отреагировав на мою бурную деятельность: будоражащий аппетит аромат сделал свое дело, и первые ложки уже застучали о края посуды. — Это для люб…
