Пока я размышляла, ругая про себя тирана словами, подслушанными у придомовых работяг, мое внимание привлек шорох внутри комнаты. Я аккуратно выглянула из-за укрытия, чтобы увидеть, как дверь в ванную приоткрылась и в небольшую щель впорхнул, словно райская птица, распушив свой синющий хвост, мой приятель-предатель Ку-ку. Важно прошествовав к чаше ванной, он прыгнул на её краешек и, скосив голову, одним глазом уставился на стать и неоспоримые достоинства купающегося жениха. Похоже, что теперь наблюдать за этой немой, но отчего-то завораживающей сценой нам предстояло вдвоем.
- Ку-ку, — невольно сорвалось с моих губ. Чуть слышно, но… Вот леший дернул меня это сделать! Мысленно я молила кота не замечать меня и не привлекать внимание к окну. Но не тут-то было!
Ку-ку повел носом и в недоумении посмотрел в мою сторону. Я быстро спрятала голову, но вскоре не выдержала и тихонько приподнялась, чтобы проверить обстановку. Признаться, к этому моменту мои колени подрагивали из-за неудобного положения, а шея онемела, придерживая склоненную под подоконником голову на скрюченном теле. Когда моя голова, а именно правый глаз, который благодаря позе был выше левого , вдруг уперся прямо в пушистую усатую морду Ку-ку, бесшумно сидевшего на подоконнике, я вмиг осознала страшную правду — что-то пошло не так.
Нет, не так все пошло с самого начала. А вот когда я буквально впечаталась в морду Ку-ку, я невольно охнула, пытаясь сдержать крик, и отшатнулась от подоконника. Силу «отшатывания» я не рассчитала, поэтому, вмиг потеряв хрупкое равновесие, что есть мочи вцепилась пальцами в подоконник, в то время как моя левая нога нещадно соскочила с уступа и предательски отвисла вниз.
Балансируя на грани падения в колючие розовые кусты, я все еще сохраняла призрачную надежду быть замеченной исключительно Ку-ку. И когда я уже искренне помолилась об удачном падении, понимая, что содранные ногти уже не могут удерживать мой вес, а пальцы нещадно разжимаются под действием силы тяжести моего вообще-то хрупкого, как я полагала, тела, как случилось то, чего я больше всего боялась.
А именно, мою судорожно хватающуюся за старый камень руку в районе запястья внезапно перехватила сильная, но от этого не менее мокрая мужская рука. Схватив меня и за вторую руку, Ратмир высунулся из окна, обкапывая меня водой с мокрых волос.
- Окна моете? — с самым равнодушным выражением поинтересовался он, припоминая, видимо, случай с мистером Стеном, и делая вид, что схватив меня, висящую, за руки, больше ничего не нужно предпринимать. Наверное, размышлял, не отпустить ли навязчивую невесту в объятия розовых кустов.
- Н-нет! — как-то невзрачно проблеяла я, скребя голыми ногами по стене дома.
Тут что-то в Ратмире, видимо, перевесило, быть может, возымела действие беспомощность, с которой я сказала чистую правду. Резким рывком он поднял меня наверх и затащил в свою ванную. Я непроизвольно уставилась на все еще мокрое и частично мыльное после некстати прерванного купания тело жениха. Одна из его грудных мышц притягательно подрагивала, не иначе как от нервов. Мой взгляд невольно пополз вниз и я тут же отвела его, до боли скосив глаза в сторону полочек со стеклянными пузырьками и стараясь сделать вид, что они на порядок интереснее, чем особенности строения человека, за которого я вовсе не собиралась выходить замуж! Мысленно я даже обратилась к святым мученикам с просьбой не искушать неокрепшее девичье воображение лишними подробностями.
- Йогой занимались? — с самым невинным видом, даже не думая прикрыться, продолжал допрос жених. Честное слово, спрашивал он с такой интонацией, как будто сам не сомневался в правдивости вопроса.
- Н-нет... - заклинило меня. И я не нашла ничего лучше, чем пояснить: — Это все лунатизм. Я не виновата. У нас это наследственное! Я просто уснула и... вот. Простите, что стала свидетелем ваших личных занятий.
Неся абсолютную чушь, я пыталась унять некстати моргающий глаз. Ну не могла же я признаться, что пришла стащить ключ и между делом порыться в вещах?
- Что у вас еще наследственное? — последовал новый вопрос мучителя, от которого на полу уже натекла лужа воды. Я некстати думала, что эта лужа вот-вот дотечет до мои голых ног. Судорожно оправила перекосившиеся воланы штанишек.
- Это абсолютная правда! — нервно сказала я, краснея и всем своим видом показывая, что это абсолютная ложь.
- Угу… — насмешливо хмыкнул Ратмир и внезапно резко переместился за мою спину, а я замерла, приготовившись к самому худшему. К худшему, это значит — к порче невесты, о которой писали все любовные романы, когда в щекотливый момент самое интересное и случалось. Быть испорченной я не планировала, поэтому продумывала пути отступления. На глаза попался медный кувшин, достаточно тяжелый, чтобы отбить у жениха любые порочные мысли и сбежать из комнаты.
Между тем губы Ратмира оказались над моим правым ухом. Вопреки моим ожиданиям жених больше ко мне не прикасался, и лишь его горячее дыхание обдавало жаром мою шею, взмокшую от пережитых волнений. Я застыла в оцепенении, как застигнутая за воровством сыра мышь. Ратмир долго молчал, склонив голову, и его тяжелое дыхание я остро ощущала кожей. Захотелось почесаться, но рука словно прилипла к боку. Неловкая ситуация неожиданно вспыхнула во мне пламенем, которое опускалось вниз, растекаясь по всему телу, одновременно дразня, тревожа и согревая. Внутри меня спружинила невидимая спираль, готовая сорваться в бездну от этой близости обнаженного тела (приближаться к которому явно не пристало благовоспитанной девице). Я затаила дыхание, силясь понять, как все это могло мне… нравиться. Признаться, никто в жизни ещё так проникновенно не дышал мне в ухо. Быть может, я была неопытна и подыши кто ещё третий, я бы испытала те же ощущения.
Мы так и стояли молча, когда время замедлило свой бег и растеклось в тягучую тёплую паузу, ставшую плотной средой, в которой мы застыли как пчелы в смоле. Я ощущала дыхание жениха на своей шее и отчего-то успокаивалась с каждым мерным выдохом, словно в трансе погружаясь куда-то глубоко, все глубже и глубже, туда, где маячил мутный образ, неявные воспоминания и густая, манящая и такая приятная чернота. Я тряхнула головой и скинула с себя наваждение, затуманившее разум.
- Вы слишком громко дышите, — некстати заметила я, как будто это была самая большая проблема в возникшей ситуации.
- Алёна... — почти прорычал он, а мое сознание ухнуло еще глубже от бархатистого голоса, который, казалось, плёл вокруг меня паутину, похожую на дерево из пещеры, — эти духи...
Я дернулась, вспомнив, как маясь в своей комнате в тревоге перед предстоящей вылазкой, не удержалась и брызнула на себя из флакона с будуара. Большей глупости придумать было невозможно, когда собираешься к кому-то без спроса залезть в окно. Мне казалось, что цветочный аромат сразу выветрился, и ничто о нем больше не напоминало. Ратмир же невероятным способом его учуял и теперь, оказывается, не просто дышал мне в ухо, а обнюхивал меня на предмет разнообразных запахов. Тут же пришла мысль, что я не мылась после лесной прогулки, и кольнуло беспокойство, не пахнет ли от меня чем-то ещё. Хоть разницы не было никакой, но все-таки не хотелось чувствовать себя замарашкой рядом с благоухающим чистотой и обсыпанным водными капельками женихом.
