Священник замолк. Гильдийцы уважительно помолчали, затем зашевелились, Махшур прокашлялся и продолжил:
— Итак, сегодня ночью был убит Мастер Ткач. По всем признакам, убил его мастер Стриж. Ты подтверждаешь?
Пять пар непроницаемых глаз обратились к Стрижу. Из-под капюшона темного священника тоже что-то блеснуло. Несколько мгновений в зале висела тишина, прерываемая лишь скрипом одинокого древоточца.
— Не подтверждаю, — не дождавшись больше ни от кого реплик, отозвался Стриж.
— Что ж, тогда продолжим. Охранные руны не сработали, в кабинет не входил никто посторонний. Справиться с Мастером мог лишь Рука Бога. В этот кабинет могли невозбранно зайти лишь мастера Стриж и Шорох. Учитывая особые отношения покойного Мастера Ткача и мастера Шороха, мы склонны считать убийцей мастера Стрижа.
Седой, старшина контрабандистов и оба Мастера Ткача согласно кивнули, а Стриж чуть не рассмеялся: боги, как напыщенно! И как предусмотрительно, пригласить сразу двух Мастеров, чтобы справиться с одним мальчишкой. Сознаться, что ли, и потребовать повязку себе? Тем временем Махшур продолжил:
— Так как ни одного неисполненного заказа за мастером Стрижом нет, то убийство незаконно. Готов ли ты, мастер Стриж, принять заслуженную кару?
В глазах старого мерзавца блеснула такая надежда на «нет», что Стриж чуть было не сказал «да» из чистого детского упрямства. Конечно, если он не сдастся, его будут брать силой, а попутно убьют Ориса, он же кинется защищать брата. Но если сказать да — что, позволит казнить? Да ни за что. Проклятье. Надо же так попасться…
— Какую еще кару, почтенные? — ровно, как на уроке арифметики, спросил Орис. — Ваши желания не есть истина. Истина же в том, что мастер Стриж не убивал Мастера Ткача, потому как не был этой ночью в доме. Я свидетельствую, что мастер Стриж всю эту ночь провел со мной.
Махшур с довольным видом покачал головой.
— Очень благородно, — усмехнулся он. — Но мы знаем, что эту ночь вы провели в таверне Устрицы До. Один, без мастера Стрижа. В это самое время мастер Стриж убивал вашего отца и прятал тело. — При этих словах Стриж еле подавил дрожь: зачем им понадобилось тело Мастера? Или оно само исчезло? Дело пахнет тиной. — Куда ты дел труп, Стриж?
— Пустые домыслы, — ответил Орис ровно.
— Ни в коем случае. У нас есть свидетель. — Махшур позвонил в колокольчик, и в раскрывшуюся дверь ввалилась растрепанная девица с завязанными куском нижней юбки глазами, остановилась на пороге и потянулась к повязке. — Мирабель бие До, прозванная Устрицей, иди сюда.
Девица сорвала повязку, оглядела собравшихся, охнула и бросилась к Орису. Тот поймал ее, развернул лицом к Махшуру и ободряюще погладил по голове.
— Говори правду и только правду, детка.
— Видела ли ты сегодня ночью этого юношу, дитя? — голосом доброго дядюшки спросил Махшур, указав на Ориса.
— Да, почтенный, — кротко отозвалась Устрица. — Он провел ночь у меня в комнате.
— Были ли вы наедине, дитя мое? — еще мягче спросил Махшур.
— Мы были не наедине, почтенный, — порозовев до самых ушей, тихо ответила Устрица и потупилась.
Махшур в удивлении запнулся, а Устрица продолжила, уже бойчее:
— А чего такого? Они оба такие милые, не могу же я приласкать одного и обидеть другого. Я честная девушка! Всем поровну, никто не обижен. — Она обернулась к Стрижу и игриво подмигнула. — Правда же, птенчик?
— От Устрицы До еще никто не уходил обиженным, — усмехнулся Стриж.
Запах тины креп, а уверенность в том, что Мастер мертв — таяла. Судя по прищуру брата, он тоже уверился в том, что не все так просто.
— Стриж не убивал Мастера Ткача. И я не убивал. Думаю, это сделал Седой Барсук с помощью Махшура, — перешел в наступление Орис. — Седой давно положил глаз на повязку Мастера, но сам бы никогда с ним не справился. Здесь имеет место быть заговор и обман.
— Заговор и обман определенно есть, — не сдавался Махшур. — Вы подкупили или запугали бедное дитя. Но теперь мы знаем, что вы убили Мастера вместе.
— Я говорил, что ни к чему хорошему нарушение Закона не приведет, — встрял Седой.
Мастера Найриссы, Кардалоны и Мадариса пробормотали что-то согласное, старшина контрабандистов попятился к двери, утирая блестящую лысину нечистым рукавом.
— Требую справедливости именем Хисса! — повысил голос Махшур.
Все мгновенно замолчали и обернулись на Безликого. Тот все также тихо стоял в сторонке, наблюдая возню смертных из-под капюшона.
— Что молчишь, мальчишка? — усмехнулся Махшур, обратившись к Стрижу. — Боишься взгляда бога?
— Требую правды именем Хисса, — ровно отозвался Стриж и положил руку на локоть Орису, успокаивая и не давая ринуться в драку.
— Правда или справедливость? — насмешливо спросил жрец, скидывая капюшон.
Из тени показалось молодое лицо. Молодое — если судить по нежной юношеской коже и мягкому пушку бородки, но глаза принадлежали старику. Или вечности.
— Волчок? — одними губами прошептал Орис.
Бывший ученик Мастера услышал, приподнял губы в мертвой улыбке. Так мальчишка по прозванию Волчок, жалостливый плут, игрок и вор по призванию, не улыбался никогда. На миг Стрижу стало его жаль: разве это жизнь, быть вместилищем Тьмы, без чувств и воли? Но тут же вспомнились собственные призрачные крылья и легко, словно в спелую грушу, входящий в плоть Пророка коготь-кинжал.
— Сегодня — голос Брата, — так же тихо, но слышно всем, ответил Безликий и повернулся к Махшуру. — Ты хочешь правды или справедливости?
— Правды, — выдавил из себя однорукий гробовщик.
— А ты, Седой Барсук, правды или справедливости? — в тоне жреца скользнула тень злорадства, придав ему еще больше темноты.
— Правды, — отозвался Седой.
— Благословенное единодушие, — Безликий снова растянул губы в улыбке и посмотрел прямо Стрижу в глаза. — Получите же правду. Никто из присутствующих здесь не убивал Мастера Ткача. А теперь вы должны избрать нового Мастера.
С этими словами он накинул на голову капюшон, спрятал руки в рукава и застыл.
Застыли и все остальные, пытаясь понять, где в этой правде истина?
— Новым Мастером Ткачом будет Седой Барсук, — не дожидаясь, пока гильдийцы отомрут, громко сказал Стриж. — Наставник желал передать Гильдию ему. Я голосую за Седого.
— Воля наставника — закон. Я голосую за Седого, — поддержал его Орис и ухмыльнулся недоуменному взгляду Махшура.
— Седой.
— Седой.
— Седой.
Один за другим отзывались гильдийцы.
— Благословенное единодушие, — послышалось из-под капюшона. — Видят Двуединые, новый Мастер Ткач Суарда избран и с этого дня вступает в должность. — Из широкого рукава рясы показался свиток с печатями, на каких нотариусы пишут официальные документы вот уже два тысячелетия. — Как душеприказчик Диего бие Морелле, оглашаю порядок наследования.
