— По приезде в Москву всё решим с документами.
Нервно смеюсь, не вытирая струящихся по щекам слёз, не узнавая свой собственный голос.
— Ты обещал меня не отпускать…
— Я помню. Только я ухожу сам, а это совершенно другое. Глупо держаться за то, чего уже нет.
Встает с песка и направляется к дочери. Кидаю в след:
— Развод…?
Оборачивается с грустной улыбкой.
— Вожделенная тобой свобода… — упирается взглядом в мои глаза. — Знаешь, а я ведь тебе ни разу не изменял. Мне всего хватало. Так, если тебе тесно, к чему держать клетку закрытой? Ради своих интересов? Ждать, когда ты вновь попытаешься из неё сбежать? Думаешь, второй раз не будет больнее? Брось! Даже и пробовать не собираюсь. Найдёшь того, кто действительно будет тебе нужен, и станешь счастливой.
Удаляется в сторону дочери, приседает перед ней на колени и что-то объясняет грустнеющему на глазах ребенку. Пытаюсь понять, что делать дальше… так и не осознавая до конца смысла его слов. Он не может просто так взять и уйти! Как? Куда? Да, я опять всё испортила! Но ведь заканчивать так, перечёркивая столько лет, всё, что у нас было совсем недавно… разве это может быть правдой? Возвращается, подходя с вымученной улыбкой, присаживаясь на корточки напротив. Пытаюсь притянуть ближе — убирает руки, качая головой. Всхлипываю, не справляясь с эмоциями.
— Что ты ей сказал?
— Уеду по делам, но скоро вернусь.
— И куда ты теперь?
— В гостиницу. Собери вещи, мой паспорт, я приеду перед выездом в аэропорт. Присмотри за ней, ладно? И не делай глупостей, — нежно проводит пальцами по щеке, вызывая новую волну слёз. Улыбается, оставаясь холодным в глазах. — А хотя, если хочешь, вещи можешь выкинуть. Новую жизнь принято начинать с чистого листа.
Срываюсь на жалобный писк.
— Пожалуйста… не уходи!
— Я не меняю своих решений. Ты же знаешь… — обнимает, слегка касаясь губами лица. — Хватит реветь. Может это и к лучшему? Мечты на то и существуют, чтобы воплощаться в жизнь. Разве не этого ты хотела? — отстраняется резко. — И не звони мне, пожалуйста. Не терзай ещё больше. Не отвечу. Тем более, могу быть не один… надо же учиться как-то жить без тебя.
Встает и уходит прочь, не оборачиваясь. Удаляется в направлении центра под мои всхлипы и таящий шепот, уносимый в другую сторону порывом ветра. Оставляя рядом со мной на песке только выбоины от падающих слёз. Обнимаю себя руками, пытаясь свыкнуться с происходящим, наблюдая из-под опухших век за счастливой дочерью, играющей с детьми вдоль линии побережья, тонущей в золоте яркого солнца.
Через час, может больше, успокоившись насколько это возможно, ощущаю внутри лишь щемящую пустоту, подзываю дочь, чтобы собраться на ужин. Изо всех сил пытаюсь держаться перед ребенком. Не делать глупостей… вроде так он сказал. Уходим в комплекс, поднимаемся в студию. Иду на автомате. Отрешенно. Опустив в пол глаза. Монотонно отвечая на вопросы, половину из которых пропускаю, виновато смотря на дочь и пытаясь перед ней себя оправдать. Всё ещё возвращаясь к мыслям о муже. «Как он сейчас? Где? Что мне делать, чтобы его найти?»
Набираю номер, слушаю автоответчик. Рефлекторно вытирая слёзы, которых уже нет. Собираю ребенка и вызываю такси, сообщая адрес Крис. Не желая оставаться наедине с собой. Не способная сейчас отвечать за свои поступки и испуганными глазами следить за дочерью, наблюдающей за моими передвижениями. Подъезжаем к Кристине, по пути остановившись возле очередного «севена» и купив две большие бутылки JD. Нажимаю на звонок, покорно ожидая подругу. Выходит, накидывая на майку легкую кофту, и приоткрывает калитку виллы. Глядя на богатство в моих руках, со смехом уточняет:
— Что празднуем? — мрачнеет от рассмотрения меня вблизи. — Лиз, что случилось? Ты сама не своя.
— Пойдём в дом, не при ребенке.
Послушно пропускает, провожая Катюшу в игровую к своему сыну. Выводит на веранду, расставляя закуску, бокалы и добавляя сверкающего на заходящем солнце льда. Наливает почти до краев.
— Выкладывай. Что отмечаем? — уточняет сухо.
— Развод, — нервно смеюсь в ответ.
Делает большой глоток, округляя глаза.
— Вы рехнулись? С чего? Что он опять натворил?
— Я… — протягиваю, пытаясь подобрать слова. — Изменила ему… вернее, физически-то ничего не было… почти, — наблюдаю взлетающие вверх брови подруги, чуть не подавившейся алкоголем.
— Ты что? Когда? С кем? Какого чёрта, Лизка?
— Так вышло, — качаю головой с неуместной грустной улыбкой на губах. — Мне как-то нежданно снесло крышу, но я пыталась с этим бороться… правда.
— И он узнал? И что теперь?
— Пообещал развод и просил не звонить, чтобы не отвлекала его, ведь может быть не один. Я набирала, в ответ лишь автоответчик.
Выпиваю залпом, чувствуя лишь горечь и обжигающие горло пары.
— А, ну раз обещал, то исполнит… мне ли его не знать, — грустно вздыхает. — Рассказывай, что натворила, а там будем думать, как из этого выйти. Только няню вызову, пока мы с тобой не нажрались.
Наливаю второй, до сих пор не пьянея, закусывая чем-то абсолютно безвкусным, пока Крис ведёт разговор. Нажимает отбой.
— Говори, пока ещё языком ворочаешь!
Начинаю рассказ, иногда прерываясь на слёзы. Про первую встречу, лишившую разума. Про терзания, которыми щедро была наделена. Про отсутствие внимания со стороны мужа и про попытки отыскать Стива. Про записку и тот вечер, когда он на приеме меня целовал. Про постигшее «наказание» и про два дня на острове, которые, как казалось, перечеркнули всю нашу предыдущую совместную жизнь. Наполнили её чем-то потерянным… И про то, как я вновь всё запорола. Допивая уже третий по счету бокал, останавливаю рассказ недавним моментом, когда муж ушёл. Не пьянею, лишь всхлипываю от накрывающей истерики. Глядя на пребывающую в шоке подругу, залпом выпивающую остатки виски.
— Твою ж мать, ну тебя и угораздило! Я, конечно, не священник, отпускать грехи не способна… понимаю, как, должно быть, всё сложно, но, Лиз, я на его стороне. Он же тебя любит, а ты…
— А я хочу его вернуть!
— Для чего? Не простит. Раз ушёл — это точка. Ты же знаешь… сказал — выполнит, как бы хреново не было самому.
— Я не знаю, как жить без него…
— Только и всего? Научишься! И не из таких ситуаций выбираются. Тем более дочь не бросит, да и тебя при средствах оставит, помяни моё слово.
— Мне пусто без него, — закуриваю, глядя на темноту вокруг и горящие фонари. Дети с няней, скорее всего уже легли спать. — Где он может сейчас быть? Надо его найти!
— Как? Тысячи гостиниц в городе! Да и незачем. Раз обещал не отвечать — слово сдержит, — обнимает меня ласково, почти по-матерински. — Мне жаль вас обоих, только это финал. Сомневаюсь, что ты сможешь что-то изменить.
