— По закону жанра белые побеждают чаще. Владеть инициативой — значит иметь определенное преимущество, — иронично цитирует кого-то из великих разум.
— Можно я… — роняю тихо на выдохе.
— Да, — обрывает мягко, заставляя выдать нервный смешок. Сжимаю пальцы в карманах, уводя глаза в сторону, медленно выдыхая и пытаясь удержаться на тонкой грани контроля своих действий и слов. Боясь отпустить ситуацию, включив зелёный свет словам и эмоциям, которые рвутся наружу.
— Ты даже не дослушал, чего я хотела… — неловко возвращаю взгляд к лицу, не решаясь полностью открыть трепещущие ресницы, останавливаясь не выше уровня его губ.
— Я бы на всё согласился, — обдаёт теплотой, касаясь двумя пальцами подбородка и плавным движением вверх соединяя глаза. — Что за просьба?
Поджимаю губы, мгновенно морщась, предвкушая его реакцию.
— Жертвуй пешкой, — подталкивает к бесстрашию разум.
— Можно я… — затихаю, усмехаясь от звенящей дрожи, проникающей в голос. Две секунды тишины. Ловлю себя на странной мысли, что вот-вот он кивнёт в ответ, вновь выражая поддержку. Уголки губ плавно поднимаются вверх. Расслабляю занемевшие пальцы в карманах, вытаскивая непослушные руки и укладывая их на колени. Более уверенно говоря: — Можно я попрошу вернуть своё… — мнусь, исправляясь, — твоё кольцо..?
Выражение его лица меняется под действием пробегающих мыслей, а глаза смотрят почти не моргая, словно сканируя смысл сказанных слов.
— Мне без него неудобно… — точно оправдываясь, бросаю взгляд на опустевший палец, часто моргая в попытке из последних сил сдержать подступающие слёзы.
— Пристегнись, — отдаётся эхом в пульсирующих висках. Слушаюсь, не осмеливаясь повернуть в его сторону затуманенный пеленой взгляд. Сглатывая застрявшие комом невысказанные слова. Не спрашивая, куда он собрался ехать. Не уточняя, во сколько вернёмся. Облокачиваясь на спинку сидения, полубоком отвернувшись к двери. Отрешаюсь от всего, закрывая глаза. Набираясь сил для предстоящего разговора. Огни ночного города слишком яркие. При быстром движении автомобиля сливаются и вовсе в одно светящееся пятно. Уставшие от слёз и недосыпа глаза словно засыпаны песком. Хочется зажмуриться. От слепящего света не спасает даже тонировка стекла. Не хотя слежу за движением. Хитросплетение улиц, выросшие, словно грибы после дождя, новостройки. Устало приподнимаю вверх уголки губ. Всё поменялось за последние годы, но я всё-равно узнаю маршрут.
— Зачем мы едем туда? — мыслью проносится в голове продолжение фразы «Где всё начиналось»… и тягостное её завершение «Там должно и закончиться». Вздрагиваю, не удостаиваясь мгновенного ответа. Всматриваюсь в напряженный профиль и крепко сцепленные пальцы на кожаном руле, продавливающие обивку, словно пытаясь оставить на ней слепок. Серьезный взгляд, зондирующий ситуацию на дороге. Слегка вздернутый подбородок, будто челюсть сжата до ощутимого скрежета. Понижаю голос буквально до шепота, сожалея о своей просьбе. Глупо было надеяться, что она не выведет его из себя. С опаской протягиваю в сторону руку, плавно касаясь его колена, собирая остатки спокойствия, проговариваю его имя:
— Серёж…
Резко переводит взгляд на меня, словно опомнившись, где находится, и заключает кратко:
— Я там живу, когда нахожусь в городе.
Находя свою догадку абсурдной, всё же озвучиваю промелькнувшую мысль:
— Ты снял квартиру в моём районе? В том доме, где мы раньше жили?
Не отвлекается от дороги, но уголки губ слегка заметно приподнимаются вверх, и проговаривает с долей теплоты в голосе:
— Не привык изменять тому, что люблю.
Отворачиваюсь, закусывая до боли губы, чувствуя пробивающий укол в сердце от этих слов. Двоякой фразы, под разным углом меняющей смысл. Опускаю голову, ощущая прикосновение пальцев к своей руке. Сдержанное движение, сжимающее ладонь, точно примиряющее с действительностью похлопывание по спине вместо слов «Да, ты облажалась! Но ведь большего от тебя и не ждали…» Горло сушит. Хочется истерически рассмеяться. Торнул в молоко… или во что похуже. По самые уши. Пытаюсь унять разбушевавшееся от внутренней нервозности сердце, вслушиваясь в текст попсовой песни, играющей в данный момент по радио, так и не улавливая её смысл, сбиваясь с мысли от хрипотцы голоса, раздающейся совсем близко:
— Извини. Я вовсе не имел ввиду тебя.
Оставляю это уточнение без ответа, чувствуя себя не в своей тарелке. В желании избавиться от неловкости, наполняющей воздух вокруг, осторожно высвобождаю руку и прячу её в карман. Внутренняя дрожь нарастает и хочется слиться с обивкой сиденья, став незаметной. Чувствую, как он наблюдает за мной. Напряженно смотрю на дорогу, будто это необходимо. Втянув голову в плечи, сжимаю кулаки, спрятанные в карманах, словно ощетинившись или закрывшись от всего мира непроницаемым панцирем.
— Я не хотел, — бросает сухо, приоткрывая окно и глубоко затягиваясь сигаретой.
— Верю, — не поворачивая голову, киваю в ответ. — Только своим уточнением, дополнив ответ, ты показал, что именно эта мысль пришла первой. Это подсознательная ассоциация, возникающая при взгляде на меня? — кусаю губы, пытаясь успокоить их дрожь, явно ставшей внешне заметной. Из глаз непроизвольно катятся слезы. Всхлипываю носом, проваливая попытку их сдержать, тихо произнося:
— Ни одно моё слово не перекроет твоих воспоминаний, а значит… Не смогу находиться рядом с тобой, зная, что ты постоянно будешь попрекать меня за провинность…
Вот и всё… Наверное, стоит попросить остановить машину и выйти. Признать очевидное оказалось не так уж и трудно. Страшно. Отчасти больно… Конечная точка жизненного маршрута длиною в несколько месяцев достигнута, а так же пик обречённого состояния, испытуемого на протяжении долгого пути.
Усмехаюсь, всхлипывая носом, вытирая остатки разом пересохших слёз на пылающих огнём щеках.
— Проклинает про себя, не иначе, — в сторонке тихо поддакивает разум.
Хочется рассмеяться в голос, а лучше высвободить стон обречённости, застрявший в горле. Вместо этого лишь зажмуриваю до боли глаза от проклятых фонарей, ослепляющих, словно лампа, направленная в лицо при допросе.
Широко распахиваю веки от резкого скрипа тормозов, сильного толчка вперёд и натянутого ремня безопасности, сдавившего грудную клетку. Испуганно перевожу взгляд на него, исходя мелкой дрожью. Сжимает руль руками, переламывая находящуюся меж пальцев дотлевающую сигарету. Судорожно выдыхаю сквозь боль. Поворачивает голову, пронзая насквозь стальным взглядом. Холодным и острым, точно бритва.
— Какого чёрта ты нарочно бесишь меня? — выпаливает быстро и яростно.
Поджав губы, отчаянно моргаю глазами, смутно припоминая подобный выплеск его эмоций.
— Переборщила с откровениями, — констатирует разум.
Хотела быть честной… Правда редко имеет привкус сладости.
— Я извинился, — продолжает более сдержанно, выкидывая окурок в открытое окно. Показное спокойствие не скрывает напряжение, в котором он пребывает. — Хотя и не собирался этого делать, потому что в моей фразе не было подтекста, именующего тебя! Но твоя реакция на неё обязала исправиться… — бьёт кулаком по рулю, заставляя инстинктивно съёжиться.
