– А если… – глотаю слова, заглушенные жадным прикосновением его губ. Ощущением его силы и власти. Идеально отыгранной партии. Пресечением ненужных ходов, которые он наглухо смог закрыть.
– Ты должна пахнуть лишь мной, – произносит, хрипя, разрывая меж пальцев кружевную полоску трусиков, впечатывающихся в кожу. Автоматически зажмуриваюсь, ощущая проходящую по телу дрожь от его лаконичного, тихого продолжения: – Чтобы ни один стервятник не посмел подойти близко. Посягнуться на то, к чему имею доступ лишь я.
Подхватывает вверх, отрывая от пола каблуки туфель. Вжимает спину в деревянное полотно, не позволяя ни отдалиться, ни глубоко дышать. Обвиваю его шею руками. Инстинктивно. На радость глумящемуся сознанию, заходящемуся в страхе оттого, что могу случайно упасть.
Фиксирует ноги на своих бедрах. С излишним напором проникая внутрь. Невольно вырывая из груди тихий стон. Распластывая по ширине плеч соединенные вместе бёдра.
Сцепляю пальцы, стараясь не произносить и звука. Не тешить боле благодарных зрителей, скопившихся внизу. Зажмуриваюсь. На очередном толчке, приоткрывая губы с потоком опустошающего грудь воздуха. Широко распахиваю глаза. Наблюдая меж этажами, на завитке лестницы, буквально в пяти метрах от двери, к которой я оказалась прижата, мужскую фигуру в классическом темном костюме, с ослабленным галстуком на белоснежной рубашке и светлым ежиком коротких, но таких мягких волос. Его глаза устремлены на меня, а мои… мои мечутся, пытаясь найти решение. Спрятаться ли за Всеволодом. Зажмуриться. Укрыться, как за непробиваемой стеной. Или же провалиться сквозь землю. Сгорая от стыда… Путаюсь пальцами на затылке Всеволода. Притягивая к себе губы. Не позволяя обернуться, почувствовав присутствие чужака. Нарочито выгибаю спину, позволяя подстраивать тело под любой ритм. Крепко зажмуриваюсь, впиваясь ногтями в кожу собственных ладоней. С трудом разжимая сведенные нервным напряжением губы. Выпуская сквозь них стон, больше похожий на всхлип. Не открываю глаз. До его остановки. И после. Точно приросшая к дереву позади, упираюсь спиной, прячу склоненную голову на мужской груди. Медленно опускает вниз, удостоверившись в том, что каблуки достигли опоры и лишь после надавливает на ручку двери, позволяя полотну отстраниться.
За его спиной пустота. В этот момент. Или же раньше? Может, мне показалось? Привиделось? Не столь реально. Так, что хотелось нервно рассмеяться, высказав Всеволоду, что тот, позади, наконец-таки нашёл меня… Как в поговорке, "не прошло и три года…"
– Переодень, – проговаривает не громко, притягивая ко мне сжатый в кулаке остаток ажурных трусиков, в момент, когда подол платья беспрепятственно падает вниз, устилая мыски туфель. – Я жду тебя внизу.
Молчаливо киваю в ответ, вбирая из его руки мягкий материал. Стараясь как можно скорее развернуться, спрятавшись в темноте спальни. Не трачу лишних минут на раздумья по поводу произошедшего инцидента. Действуя на автомате. Спускаясь вниз, желая слиться с толпой. Сбежать от себя. Не верить происходящему ранее. Не думать.
Его нигде нет. Водителя, высматриваемого мной беглым взглядом. Всеволод же ведет заурядный разговор в центре зала. В компании схожих, дорого упакованных мужчин и девиц, как под копирку накаченных силиконом, да выкрашенных в неброский, но стильный, платиновый цвет.
Примыкаю к компании, утяжеляя руки бокалом с подноса первого попавшегося на пути официанта. Придерживаюсь молчания. Растягивая на губах ненавязчивую улыбку. Держусь поодаль него. Близко. Но на расстоянии. Сохраняя дистанцию в десяток сантиметров. Достаточную, для того, чтобы понять с каким мужчиной я рядом. Недопустимую, чтобы связать это "соседство" с ярко выраженной пошлостью.
Звонкий голос со стороны. Знакомый смех, заставляющий обернуться на встречу. Прозрачный бокал, до краёв наполненный искрящейся жидкостью. Удерживаемый меж тонких пальцев, увенчанных броским маникюром. Словно в замедленной съемке накреняющийся в мою сторону. Окатывающий брызгами шампанского с головы до ног. Неконтролируемо. Точно случайно. С наигранно поджатыми губами, сложенными в дьявольскую улыбку на лице Илоны, рассыпающейся в многогранных извинениях за нерасторопность.
Всеобщее молчание, повисшее в округе на доли секунд. Инстинктивно слизываю языком брызги алкоголя с увлажнённых губ. Слыша у самого уха шепот Всеволода, протягивающего спокойно:
– Тшшш, не смей. Ты этого выше. Улыбнись и сходи переоденься. В твоём шкафу с десяток новых платьев, позволяющих выигрышно использовать эту выходку.
– Как скажешь, – отвечаю учтиво, оставляя в его руках свой бокал. Одаривая молчаливой улыбкой ту, что злорадно скалится в ответ, продолжая лепетать о своей дикой неловкости.
Удаляюсь в сторону лестницы, под заинтересованные взгляды гостей. С каждой ступенью, исчезающей под ногами, сильнее сжимая пальцы, сошедшиеся в кулаки. Настигаю двери спальни. Останавливаясь у деревянного полотна. Выдыхая. Ощутимо. Буквально всхлипывая в голос. Прикасаясь пальцами к прохладной глади. Напряженно. Вдавливая руки в дверь. Словно пытаясь выбить её своим натиском, не воспользовавшись поворотом рукояти.
– Место встречи изменить нельзя, – раздаётся поблизости. – Я не пропустил своей очереди, – усмехается в голос, продолжая презрительно, – или список обслуживаемых тобой сегодня успел растянуться на десяток человек вперёд?
– Да пошёл ты… – цежу сквозь зубы в пол разворота.
Совершает шаги вперёд. Приближаясь. Сокращая расстояние до возможного минимума. Резко дергаю вниз ручку двери, желая за ней укрыться. Буквально вваливаясь на подкашивающихся каблуках вглубь комнаты. Опираясь на стену небольшого коридора, не успеваю развернуться, захлопнув перед его носом дверь. Оказываясь за ней. Прижатой к стене его грудью. Слыша щелчок замка, погружающего комнату в непроглядную тьму.
– Не смей приближаться ко мне, – ощутимо дрожа, ощущая горечь дыхания на своей коже, роняю обреченно, пытаясь привыкнуть глазами к отсутствию света. Очертить взглядом контуры его тела, не позволяющего мне совершить шаг в отступление.
– Запоздалое предупреждение, – язвит в ответ. Опаляя губы дыханием. Проговаривая слова нарочито медленно: – Сука. Какого ж чёрта ты здесь забыла? Для чего всё ещё остаёшься в этом доме? Играя на публику. Стонешь под ним… слишком не правдоподобно.
– Это единственное, что действительно тебя зацепило, – замечаю дрожа. Понимая, осознавая бесконтрольность сложившейся ситуации. Пытаясь придать голосу уверенности. Вкладывая в него злость, скопившуюся внутри на блондинку, нагло смеющеюся надо мной внизу, да и всё собравшееся "наполнение" этого дома. – Убирайся отсюда. Иначе закричу!
– Как в тот день у обочины? – усмехается, разжигая ком ненависти внутри, подступающий, перекрывающий собой горло.
Вдавливаюсь кулаками в крепкую грудь, в желании сдвинуть его с места, цедя сквозь зубы жестко и хрипло:
– Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу!
– Понимаю твоё недоумение, – ершится в ответ. – Ты же, в противовес, не вызываешь во мне ничего, кроме презрения. Концентрированного. С желанием смыть с себя эту грязь, – проникает ладонью под затылок, врезаясь пальцами меж прядей волос. Приподнимая мою голову вверх настолько, что заставляет привстать на мысочки. Шепча в приоткрытые губы: – Но, несмотря на это, мне всё же понравилось.
