Пять. Четыре. Три. Два. Один.
Обратный отсчет, пульсирующий в висках. Отдающий прострелом боли на каждую из озвученных цифр. Дрожащие руки, тянутся к дверце верхнего шкафчика кухонного гарнитура, в котором припрятана мною пачка сигарет Кира. Губы напряжены. Лоб нахмурен. В попытке решить очередную задачу из тех, что он задал…
Убраться подальше. Что может быть проще? Используя фору в десятки секунд. Временной отрезок, способный в корне изменить озвученное им решение. Исчезнуть с глаз. Не имея возможности пересечь границу очерченного периметра принадлежащего ему пространства. Не нарваться на великого и могучего в ближайший миг. Как выполнить это условие? Скрыться в комнате, за хлипким замком, наверняка не способным сохранить своей функциональности после первого же удара по деревянному полотну. Или же перестать прятаться? Подавить возникающий пред ним страх. В самом зачатке. Действовать наперекор. Идти напролом, надеясь скренить статус Кво, столь прочно установившейся между нами.
Разворачиваюсь на пятках, ощущая, что нахожусь не одна. Рефлекторно прячу за спину руки с зажатой меж пальцев зажигалкой и пачкой сигарет. От резкого натяжения ткани полы атласного халата расходятся на груди, оголяя кружево полупрозрачного белья. Искривляю линию губ в недовольстве, наблюдая перед собой того, кого сейчас меньше всего хотелось бы видеть. Окидывает внимательным взглядом, от которого так и хочется увернуться. Что и делаю, отступая в противоположную сторону. Стараясь обойти его, как можно дальше. Держась на расстоянии. Не ввергаясь в межличностное пространство. Перехватывает локоть рукой, как только оказываюсь с ним на одной линии. Сжимаю челюсти, впиваясь в серьёзные глаза ожесточенным взглядом. Какого чёрта он себе позволяет? Неужели не понимает сложившейся ситуации? Я и так стою на самом краю, на приступке, возвышающем над ямой у виселицы! А он… Видя, в каком состоянии вернулся Всеволод, осмеливается на контакт, способный выбить из под ног спасательный табурет, с которого я и без посторонней помощи легко могу навернуться, затянув на шее петлю!
– Рассказала? – уточняет сухо.
Одергиваю руку, сжимая пальцы сильнее вокруг плотной пачки. Бросая надменно:
– Было о чём? – желая отбить у Антона любой порыв приблизиться ко мне после. Притупить те оттенки эмоций, на которые не имею морального права. Погасить их в себе, находясь столь ничтожно близко. Блокировать всплывающие ассоциации, мелькающие картинами перед глазами после одного слова, произнесенного интонацией, корежащей душу.
– Мучает совесть? – уточняю, воздвигая на губах язвительную улыбку. – Не припомню подобных инстинктов у кого-то в окружении Всеволода… Ты уникум, АС! Раз так – иди на ковёр. Покайся. Он сейчас в подобающем настроении для отпущения смертных грехов.
– Заметил, – цедит сквозь зубы, леденя кожу взглядом. – Промой рану. У виска кровь.
На мгновение теряюсь. Дергаясь рукой в попытке проверить правдивость его фраз. Осекаюсь. Пытаясь мысленно свести воедино, отыграть до конца разваливающийся на части блеф. Увожу в сторону глаза. Импульсивно выпаливая. Беспомощно огрызаясь, пресекая злостью, возникающей в тщетной обороне:
– Это тебя не касается! Следи за тем, как бы самому…
– Дурацкая привычка раздавать советы тем, кто в них не нуждается, – обдаёт неприязнью, перекраивающей до неузнаваемости приятный для слуха голос. Прячет руки в карманы, как-то внезапно исчезая из вида. Словно видение, растворившееся в тяжести воздуха. Оставляя в полной растерянности. Не понимающей, какой реакции на мои слова следует от него ожидать. Какая, из сотни многообразия, в данный момент, удовлетворила бы меня?
Наскоро выдвигаюсь в сторону улицы, охватывая себя руками, оказавшись в тени. За углом дома. Не в силах видеть его постояльцев. Физически не способная испытать эту пытку. Желающая окунуться в спокойствие. Усмирить сердечный ритм. Донести до организма, смирившегося с вечным нахождением в напряжении, информацию о тотальной ошибке. Сбое в системе. То, кем я стала здесь… То, кем мне следует стать… Чёрт! Пачка сигарет так и зажата в руке. Для чего махать ей, словно красной тряпкой, если этого никто не увидит? Для чего, в очередной раз, ловя себя на безысходности положения, я достаю одну из смятой по краям пачки? Разжигаю пламя, поднося к нему мгновенно тлеющий бумажный край. Никчёмные оправдания вплетаются в мысли, заселяя собой опустошенное внутреннее пространство. Выпускаю клуб дыма в свежий, прохладный воздух, понимая, что пытаюсь по-детски идти вопреки. А следовало бы… сделать хоть что-то ради себя.
Вернуться в кабинет? Извиниться за свою несдержанность? Представ крайней. Выдать очередную порцию сладкой лжи, стараясь забыть о его выходке? Которую спровоцировала сама. Если бы я только знала… Могла… Испытывала рядом с ним те эмоции, что вызывают прикосновения другого… Могла адаптироваться.
Тушу сигарету, стлевшую меж пальцев. К которой практически не притронулась, наивно считая её спасением, избавлением от настигшего вихря мыслей. Отстраняюсь от стены, следуя в сторону бокового входа.
Решительно пересекаю порог, вновь оказываясь у комнаты, из которой мгновение назад он меня выгнал. По пути, в первый же шкаф определяю пачку. Вхожу без стука, встречая его удивленный взгляд, поднятый над грудой бумаг.
Выдаёт напряженно, словно останавливая одну из глупейших попыток к сближению:
– Чего-то не поняла?
– Ошибаешься, – произношу медленно. Тихо. Почти на распев. Подхожу к кромке стола, стараясь не разрывать зрительного контакта. Не смотреть по сторонам, идеально переигрывая испорченную ранее сцену. Дубль два. Искореняя ошибки.
Слегка подаётся назад, сосредоточенно вглядываясь в глаза. От легкого движения стул откатывается к окну, позволяя продвинуться ближе. Облокотиться на деревянную гладь, оказавшись напротив.
Плавно усаживаюсь поверх бумаг, не рискуя нарваться на очередной выпад, отодвинув их в сторону. Прикусываю нижнюю губу, занося стопу над поверхностью его брюк. Аккуратно касаясь ткани пальчиками. Поглаживая. Молча наблюдая за его сужающимися глазами. Разбивающейся на части попытке контроля, о прерывистое дыхание, вылетающее из приоткрытых губ. Проникает ладонями под бедра, приподнимая над гладью стола. Вызывая во мне легкий отклик ухмылки. Один : один. Ничья, приносящая мнимое ощущение, словно приручить этого зверя всё-таки можно. Не выказывая должного превосходства. Обойти по очкам…
Рывком ссаживает себе на колени, впечатывая грудью в районе своего подбородка. Обхватывая пальцами затылок, наклоняет к себе, касаясь губами линии скулы. Вызывая жжение у виска. Проходит по коже языком, выжигая края раны горячим дыханием. Шепча хрипло:
– Не красиво получилось.
– Это можно считать извинением? – уточняю, кривясь от боли и неудобства позы, простреливающей разрядами мышцы.
– Предостережением, насколько опасно переступать запретную черту, в случае, если не готова идти до конца.
Приотпускает, позволяя впитать в себя эту мысль. Скидывает по плечам атласную ткань. Оголяет грудь, сжимая мышцы меж пальцев. Жадно впиваясь губами. Прикусывает. Выдавливая из меня запоздалый кивок. Обещание, срывающееся с губ едва различимым шепотом:
