– И после этого ты решишься мне заявить, что между вами ничего не было?! – выкрикивает, набрасываясь.
– Это вовсе не то о чём ты могла… – поджимая губы и отстраняясь на шаг назад, поднимает согнутые в локтях руки, дополняя с издевкой: – Не трогаю и пальцем. Хотел лишь проверить, не курила ли она в моё отсутствие. Знаешь же – терпеть не могу подобного свинства.
– Заметь, – вставляет с усмешкой Костя, – С учётом того, что оставил её при мне, а я не курю.
Девушка, словно рысь, рывком приближается почти вплотную к Антону, провоцируя меня буквально спрятаться за его спину. Бросает с вызовом, звеня нотками стали в голосе:
– Давай. Проверь меня так же! Может и я за рулём покурила?
Настороженно поглядываю на неё, не видя его реакции. Недовольно морщит лобик, нервным движением вытаскивая телефон из кармана приталенной куртки. Снимает блокировку, листая меню. Выискивая нужный файл. Выставляя руку вперёд, буквально перед носом Антона, выпаливая более яростно:
– Вот. Как и обещала. Любуйся, родной. Узнаёшь кто на фото?
Отступаю в сторону, пытаясь взглянуть на снимок. Не выходит. Он так же скоропостижно забирает телефон в свою руку, уводя от моего взгляда экран. Задумчиво всматривается, а златовласая не успокаивается, всё так же резко вытаскивая из кармана джинс небольшую блестящую флешку на ярком брелоке. Комментируя звонко в сложившейся вокруг нас тишине:
– Адельхайд Мейер. В не столь далеком прошлом, до вступления в повторный брак, Алиса Вячеславовна Баженова. До девичьей уж копать я не стала, – усмехается злостно, рывком возвращая себе телефон с потухшим экраном. Не отрывая холодного взгляда от поднятых глаз Антона, вкладывает в его ладонь флешку, чеканя сталью: – Прослушай. Один. Может быть, хоть это тебя отрезвит!
Прикрываю дрожащие губы ладонью, опустив взгляд в мокрый асфальт. Слыша, будто фоновым звуком обрывки фраз, дробящихся в плотном вакууме, образовавшемся вокруг меня, отзвуки чужой истерики, разразившейся рядом. Милые дружеские прозвища, звучащие в новом контексте подобно яростные нападкам и мужской властный голос, пытающийся свести диалог к спокойствию, и всех вразумить. Зажмуриваю глаза, выпаливая грозно на выдохе:
– Прекратите этот фарс! Какого чёрта вы смеете вести себя так, будто меня и нет рядом!? Лезть не в свои дела? – трое пар глаз с разных сторон сходятся в одной точке. На пересечении линий, центром которых являюсь я. Усмехаюсь, отвечая каждому по одиночке. Начиная с зачинчицы скандала:
– Между мной с вашим другом ничего нет! Не могло быть и не может. При случае, можете отчитаться хозяину о проявленной мною глупости в ответе на его поцелуй. При всём уважении, он далеко не похож на принца из сказки, а в сравнении с Всеволодом и вовсе птица не моего полета!
– Вас же, Костя, в виду окончания этого вечера, могу лишь поблагодарить за размеренность и рациональность. Скрашивание минут ожидания его бестолкового завершения. И всё же, берегите жену. Мне ли не знать, насколько её начальник порой бывает учтивым и обходительным.
– А ты, – бросаю Антону, не стараясь в подборе более мягких выражений на его счёт. Стирая с губ любой отголосок эмоций: – Отвези меня обратно. Воспользуйся мудрым советом подруги: верни, где взял! И даже не смей боле ко мне приближаться!
Ухожу в повисшей тишине. Физически ощущая на себе взгляды то ли леденящие, толи испепеляющие спину. Несдержанно хлопаю дверью, очутившись в замкнутом пространстве салона. И лишь после, секунды спустя, вдоволь разрешаю себе выплеск эмоций. Приглушенный крик, вырывающийся из горла в сжатый кулак. Покончено! Со всем разом! Точка! Всё зашло слишком далеко! И она права… чёрт, она действительно права! Продолжение этой глупости ничто иное, как добровольное самоубийство.
(А.С)
Возвращаюсь в салон, окунаясь в ледяное молчание. Скрывшись за стеной из сомкнутых перед собой рук, демонстративно отвернувшись к окну, Кристина отражается в зеркале, не подавая более и вида, способного рассказать о том, что творится внутри. Ещё пару минут назад, не стесняясь в употреблении колкостей, сейчас сидит полностью отрешившись. Не спеша продолжать начатую "беседу". Не выплескивая наедине то, что в действительности думает на мой счёт. Вновь беся своей непонятностью! Воспитанием…? Да не уж то! Мать твою! Не желанием идти на контакт! Лучше б высказалась! Четко. По делу. Оголила эмоции, обрывки которых мне приходится видеть.
В то же время, вспоминая свой разговор о ней с Киром, сложно принять недавно озвученное за чистую монету. Я не уступал ей в резкости фраз. Ассоциаций. Но ведь в тот момент и не считал её шлюхой. Или считал? Бл@дь! Вопрос, в каком контексте воспринимать и с какой стороны к этому определению подойти. И всё же… забавно было бы услышать от неё правду. Нет. Именно хотелось бы услышать. Так будет более верно сказать. Да только сомневаюсь, что она на это решится.
В тишине двора молча расходимся в разные стороны. Не пересекаясь и взглядом. Поймать его нереально, когда глаза смотрят "в пол". Разве что, точно отскок мяча, проследить его отражение. Да по пути нет и единой зеркальной поверхности. Не спешу окликать. Находя пальцами флешку, лежащую на дне кармана. В потоке многообразия мыслей уже и забыв о её существовании. "Важности" информации, которую содержит искомый файл. Разговор? Снимки? Всё же первое. Юлька просила прослушать. Будучи одному. В надежде, что это меня отрезвит. Хмыкаю в голос, скрываясь за дверью гаража. Странное замечание. Учитывая комментарий Кости. Помня, однажды произнесенные им слова. Вызывающие некогда искренний смех.
– Влюбился. Не лечится.
(Кристина)
Десяток шагов от распутья дорожки. У меня вышло больше. Замирая на середине и решаясь, раздумывая, стоит ли продолжать путь? Я не видела Антона с окончания вечера. Вернее начала ночи, под покровом которой автомобиль пересек границы участка. Я не слышала звука его шагов, хлопка двери спальни, хотя, так и не смогла сомкнуть глаза до утра. Думала. Не раздевшись сидя в постели. Может и он до рассвета решил не ложиться? Хотелось пойти и проверить абсурдно звучащую мысль. Сомневаюсь, что нашла бы ей подтверждение.
Не могу сказать, во сколько именно я уснула, но пробуждение, от которого я ждала некого облегчения, вышло в корне противоречащим всем заявленным требованиям.
– Не выйдет из тебя путёвой хозяйки, – ворча где-то под ухом, с шумом хлопая дверью ванной комнаты, бурчит от недовольства Полина.
– Доброе утро, – выдавливаю из себя, с трудом разлепляя глаза.
– Утро? – хмыкает глухо. – Время обеда, а ты до сих пор в постели. Бледная, точно смерть. Хоть бы на солнышко вышла! Не ешь ничего. Кожа, да кости. Уже и смотреть то не на что! Кому я готовлю вообще в этом доме? Только и выношу всё прожорливым псам… Не баба, а сущее наказание! За что только Севочке… – точно опомнившись, моментом исправляет озвученное панибратство, завершая фразу: – Всеволоду Александровичу подобное наказание?
– Полина, – окликаю тихо, не обращая внимания на вышесказанное. Пытаясь уточнить информацию, мучающую меня не первые сутки. – А вы с ней знакомы?
