– Прекрати издеваться! – выпаливаю с долей обиды. – Кто ты вообще такой и с какой стати следил за мной остаток вечера?
– Присматривал, – поправляет ехидно. – Как видно не зря. По имени я тебе уже представлялся, – скалится, оголяя клыки. Пронзая остротой взгляда. – Была б моя воля– занялся более приятными вещами, чем разгребанием вокруг тебя очередного дерьма.
Поджимаю губы, отворачиваясь в сторону двери. Не выдерживая банальных фраз, оголяющих истинную суть. Вырисовывающую жирной окантовкой, сквозь фальшь и игру, неприглядную правду.
– А кто я? – лукаво улыбается, давя жесткостью голоса. – Ты, родная, ещё не поняла? Твой ангел—хранитель, способный разрешить всё и вся, – заходится в голос смехом, пронзающим мелкой дрожью всё тело. Без тени эмоций, сухо продолжая: Или усложнить тебе жизнь, если поступит соответствующий приказ.
– Кирилл… – запинаюсь на полуслове, исподлобья наблюдая его напряженные черты лица.
– Можно без отчества, – бросает надменно, не отвлекая взгляда от созерцания дороги. – Слушаю Вас внимательно, Кристина Владимировна.
– Зачем он всё это делает? – хмурюсь задумчиво, глядя в отблески лобового стекла.
– По доброте душевной, – распаляет на губах вполне человеческую улыбку. – Не веришь, что такое возможно?
– Благодаря Вам, Кирилл Леонидович, – произношу с интонацией, словно обращаясь к важному должностному лицу, – Я уже никому не верю.
– Может это и правильно, – окидывая меня оценивающим взглядом, произносит спокойно. – А вообще, всё в твоих руках. Хочешь прекратить излишнее внимание к своей персоне – веди себя более лояльно. Таких, как Всеволод, притягивают сложные задачи. Непокорность. Недоступность. Измени тактику поведения и он остынет.
Усмехается криво:
– Мне работы в разы поубавится! Задолбался уже за тобой носиться по городу, точно приклеенный. Твоё отсутствие личной жизни провоцирует и в моей полный штиль. Никакого морального удовлетворения! – выносит ожесточенный вердикт. – Ладно ты, соплячка, но в мои двадцать восемь, считаешь нормой так жить?
– Понятно, – берусь за ручку, намереваясь покинуть автомобиль, успевший остановится возле моего подъезда. Оборачиваюсь, окидывая его холодом взгляда. – Ты мотивируешь меня лечь под своего хозяина?
Кривится, распаляя на губах улыбку, театрально вздыхая:
– Господи! —Ведь можешь же, когда хочешь! И умница, и красавица, и меня понимает с полу слова! Создай мне ещё такую! Тягаться за эту с Баженовым мне не под силу!
– Прекрати ёрничать, – фыркаю выражая своё недовольство. – В свою очередь, милый, советую тебе, пока не поздно, сменить работу, иначе в личной жизни так ничего и не изменится.
Выхожу из машины, слыша в догонку:
– Какая самоуверенность, Кристина Владимировна! Одумайтесь! Это его и привлекает!
Глава 5
Утро выдалось безрадостным. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь шторы, не способствуют повышению настроения. Голова нещадно болит после выпитого алкоголя. Горло пересохло и ужасно хочется в туалет. А я всё лежу в постели, имитируя глубокий сон, слыша за дверью шорохи шагов и прочие звуки, сообщающие о присутствии в квартире родителей. Тихие разговоры. Строгий, недовольный тон отца. Лежу и жду с минуты на минуту вторжения на мою территорию, сопутствующего разбора полетов моего недавнего поведения. Сердце неустанно стучит, вызывая сильную пульсацию в висках и прокалывающие боли, отдающиеся в затылке.
Какого черта я не поехала домой? Вопрос риторический и ответ на него не способен повлиять на грядущее наказание. Уменьшить его. Скрасить существование. Хоть как-то помочь в сложившейся ситуации.
Взгляд падает на мобильный, лежащей возле подушки. Девять тридцать утра. Звуки шагов, затихшие возле двери. Сердце словно с грохотом падает вниз, заставляя замереть. Ладони в миг холодеют, покрываясь липким потом. Поворачивающаяся ручка двери. Не дышу. Ожидая.
– Не буди её, Вов, – доноситься мягкий мамин голос. – Поговорите, когда вернёмся. Остынешь немного.
Закусываю губы до боли, сжимая меж пальцев одеяло, натянутое до самого подбородка. Ручка плавно возвращается в исходное положение. Звуки шагов затихают, удаляясь от моей двери в пространство квартиры. Ещё минуту лежу, практически не дыша. Хлопает входная дверь и всё вокруг замирает. Глубоко выдыхаю, срываясь с постели в сторону туалета. Заглядываю на кухню, находя на столе сервированный завтрак и чашку горячего кофе. Рядом клочок бумаги с размашистым маминым подчерком, гласящим:
– Уехали в Москву, будем завтра к вечеру. Веди себя хорошо. Целую!
Кляну себя на чём свет стоит за предыдущий вечер. Наверняка они слышали, во сколько я заявилась. Сброшенные кое-как туфли в прихожей. Валяющаяся рядом сумка. Запах алкоголя, исходящий из моей комнаты, говорит сам за себя. Нравоучений не избежать. Отстрочка разговора не сведет его на нет.
– Чтоб тебе провалиться, Баженов! – в сердцах произношу злобно.
От чего-то уверенная: не будь его присутствия рядом – вечер прошел бы совсем по-другому. Ярость, как известно, необходимо на кого-то направить и моя обретала виновника в его обличие. Не будь рядом этого напыщенного гада – жизнь шла бы своим чередом, не вовлекая меня во все тяжкие. Не провоцируя вести себя так, словно иду против всех. Папу обидела… Не припомню, когда прежде могла позволить себе подобного выплеска. Да и повода не было. Мама явно не находит себе места, гадая, что нашло на непутевую дочь. А причина всему естественно он! Кто ж ещё..? Ладно. Знаю. Сама виновата. Только обвинять другого в своих бедах, конечно же, проще.
День сегодня свободный. Планов изначально я не имела, и провести его в постели, пребывая в лениво-пессимистичном настроении, значилось единственным пунктом в программе максимум. Через силу допивая кофе, вдруг едва ли поперхнулась от поступающего на мобильный звонка. На дисплее красуется короткое имя, вызывающее на лице гримасу брезгливости. И не понятно полностью к кому она больше относится: к человеку, звонящему в данный момент или ко мне…
– Да, – бросаю, глубоко выдыхая.
– Как головка, милая? – уточняет ехидно. Ни тебе здравствуй, ни вежливого тона. Никакого уважения. С чего бы, правда? Ясно, что сама напросилась. Да и воспитание данного объекта желает лучшего. Хотя и моё сейчас кажется очень прискорбным.
– Нормально, – произношу недовольно, взаимно не размениваясь на показ хороших манер.
– Пивка не завести? Я как раз проезжаю рядом.
– Выполняешь очередной приказ начальства?
– Нет, – парирует весело. – Решил по доброте душевной помочь ближнему справиться с похмельем.
Фыркаю в голос, пытаясь унять нахлынувшее раздражение, а он продолжает:
– Машины твоего отца поблизости не наблюдаю. Ну, так что? На кофе позовешь?
– Перебьешься, – бросаю резко.
