– Она говорила о левом поворотнике, – слышу спокойный голос за своей спиной, оборачиваясь в пол оборота.
Пластик, в месте удара, рассыпался на крупные куски, их вмиг хочется подоткнуть ногой под машину, сославшись на то, что я не имею к происходящему отношения, да молоток в руках говорит об обратном.
Подходит неспешно, наклоняясь поближе, оглядеть причинённый мной урон. Присаживается на корточки, подпирая подбородок ладонью. Инстинктивно отступаю на шаг назад, пряча за спину руки. Чёрный костюм, в который он переоделся, меняет до неузнаваемости. Словно тот человек, что недавно, столь откровенно хамил мне и этот серьезный парень, явно знающий себе цену, абсолютно разные личности. Он отнюдь не ровесник Всеволода. Ему нет тридцати. Однозначно. Сосредоточенный взгляд, возможно, накидывает несколько лишних лет, но уголки губ, приподнимающихся в лёгкой улыбке, делают выражение лица озорным и мальчишеским.
– Налюбовалась? – уточняет ехидно, приподнимая голову вверх.
– Больно надо, – отворачиваясь, цежу сквозь зубы.
– Дай сюда, – проговаривает приказным тоном, бесшумно оказываясь позади меня и забирая молоток из ослабших пальцев.
Широко распахиваю глаза, не понимая происходящего. Отодвигая меня в сторону, вытаскивает из кармана сигнальный брелок, блокируя машину. Резко размахиваясь, повторяет аналогичный моему маневр, симметрично дробя пластик у розового монстра. Сигнализация взрывается бьющими по ушам звуками, в тот момент, когда он спокойно, вкладывая мне в руку орудие погрома, отходит в сторону прикуривая сигарету.
– Что ты… – глотая воздух, пытаюсь вывести слова, от негодования,н е складывающиеся в полную фразу.
– Испугалась ответственности за то, что сама начала? – усмехается, отходя в сторону крыльца. Присаживается на ступени, застилая обзор на свою улыбку клубком табачного дыма. – Признаться честно, сам терпеть не могу эту машину. Если поспешишь её искорежить сильнее – сделаешь большое одолжение.
Поджав губы, смотрю на орущего монстра. Куски пластика от чужого удара разлетелись в радиусе метра и рядом с эпицентром слегка содрана краска… Сигнализация замолкает в момент открытие входной двери. Он выключает её легким нажатием руки, свободно вытянутой в сторону автомобиля. Сидит, так же спокойно выпуская вперёд облако дыма. Не реагируя, точно и не замечая появления кричащей рядом блондинки. А я перебираю в руках молоточек, наблюдая с нервной улыбкой за её хаотичными передвижениями и бесконечными выкриками в сторону Всеволода, обязуя всё объяснить.
Не осмеливаюсь поднять на него глаза, наблюдая как Илона, не найдя поддержки от Баженова, переключается на сидящего на ступенях парня. Он даже не кивает в ответ на поток обвинений, сыплющихся из её уст. Не протестует. Не ставит её на место. А медленно выдыхает дым, буквально в лицо той, которая недавно от радости или других, неведомых мне чувств, была готова расцеловать его, задушив в объятиях.
Докурив до окантовки фильтра, не спеша, затушив бычок о рельефную плитку, он поднимается вверх, рапортуя в сторону Всеволода:
– Меня не предупреждали о том, что девчонка не в себе и за ней надо следить, – обходит Илону, едва не цепляя плечом, проговаривая, достаточно тихо, настолько, что мне приходится даже прислушиваться: – Не истери. С тем, как ты ездишь, машина нуждалась в хорошем ремонте. Найди Кира, он тебя отвезёт.
Молча сажусь на крыльцо, спиной к Всеволоду, наблюдая за тем, как парочка расходится по разным углам от парадного входа. Кусая губы, смотрю вперёд, ощущая позади возобновившееся движение. Он присаживается рядом, буквально сверля меня взглядом в упор. Не произнося и звука. Смотрит на меня, вызывая этим мельчайшую дрожь, пробегающую по коже. Не поворачиваюсь, нервно отбивая мыском ноги дробь по плитке. Дыхание меняет ритм, становясь более частым. Злюсь, пялясь в одну точку на разбитой машине. То вытягиваю напряженные губы, то поджимаю их. Чувствуя на себе давящий взгляд, который хочется скинуть. Не выдерживаю, встречаясь глазами. Тараторя яростно:
– Я не стану перед тобой извиняться!
– Я тоже, – парирует сухо.
Отворачиваюсь, в желании бросить в него всё тем же молотком, удерживаемым в руках. Ни находя что сказать, поднимаюсь, слыша останавливающий властный голос, столбящий на месте:
– Мне тебя на лопатки разложить, чтобы ты услышала то, что я хочу донести?
– Лучше один раз увидеть… – истерично срываясь на смех, произношу в ответ.
– Прекрати вести себя как ревнивая дура. Повернись.
Подчиняюсь, с трудом смотря в его глаза. В них нет ожидаемой злости, точно моё поведение вовсе и не задело. Он будто и не заметил "провинности", отфильтровав, как и истерический крик Илоны, разразившийся ранее. Только ради чего это всё? Возможно, мне стало бы легче, если бы я влепила ему в кабинете пощечину, а не трусливо сбежала в поисках того, на чём выместить зло…
– Мы в ответе за тех, кого приручили, – цитирует, усмехаясь.
– Я наблюдала самое странное выражение гуманизма, – кривясь, парирую в ответ. Хочется ещё многое высказать, да… мысли путаются на грани резких эмоций, захватывающих сознание и полного безразличия. Я не понимаю роли, которой играю. Импровизация сошла на нет. И… хочется остановить существование в игре, которой нынче живу.
– У меня могут быть разные отношения с женщинами, – произносит бесстрастно.
– Но, несмотря на это… – нагло перебиваю, желая быстрее уйти, закончив этот нелепый разговор, – ты будешь так же трепетно и нежно любить меня.
– А разве тебя можно не любить? – прищурившись так, что и не разобрать взгляда, изворачивая мою фразу, выводит вопросом ответ, смысл которого не понять и в помине. Здесь даже разная интонация несёт свой подтекст… куда уж мне добраться до истины, привыкши видеть поступки, а не слушать слова…
– Будь готова к шести, – поднимаясь, бросает серьезно. – И отнеси молоток на место. В твоих руках это выглядит страшно, – фыркает глухо, слегка смягчая тон. Добавляя еле слышно: – Покалечишься.
(А.С)
– Смотри внимательнее, – доносится в тот момент, когда я вдавливаю дверь внутрь. – Я хочу видеть её такой. Ни больше. Ни меньше.
– Всеволод Александрович, – невнятно мямлит высоким голосом, точно ему тисками сдавливают яйца, худощавый парень, разодетый, будто девчонка, в красные обтягивающие брюки, да белую рубашку в вертикальную полоску аналогичного цвета.
Брезгливо взираю на открывшуюся взгляду красоту, не спеша оповещать присутствующих о своём вторжении, пока, оставшемся без внимания. Затылок парня закрывает снимок, который Бажен держит в руках, оставляя возникшее любопытство неудовлетворенным.
– Девушка на фото заметно старше и… как бы это выразиться, не обидев вашу подопечную… – мнётся женоподобный субъект неопределенного возраста, вызывая в свою сторону ещё большее отвращение. Я законченный гомофоб? Не замечал прежде. Лицезреть подобных типов приходилось не раз: на отдыхе, да и в "приличных" местах пребывания Всеволода и, подобная неприязнь возникает, пожалуй, впервые.
