Когда я учился в 1970-х годах, многие исследователи, изучавшие роль генов в поведении, полагали, что однажды мы узнаем о существовании целого набора генов, ответственных за многие психологические состояния, такие как тяжелая депрессия и шизофрения, и о том, что многие человеческие поступки можно будет легко объяснить влиянием генов. Между тем область нейробиологии быстро развивалась, и идея о том, что понимание структуры мозга позволит выявить способы, которыми он определяет то, как мы думаем, чувствуем и действуем, получила широкое распространение. Большинство психологов-бихевиористов, однако, полагали, что на поведение и психологические состояния жизненный опыт влияет так же, как и генетические и нейробиологические факторы, и что в системе каждый из них влияет один на другой. Другими словами, психология биологична, но не может быть сведена к биохимии или нейробиологии без потери того, что важно.
Биологическое сообщество в целом не придавало большого значения этой идее. В 1993 году я выступал с докладом в лаборатории поведенческой генетики Калифорнийского университета в Сан-Диего, и, когда я высказал свое мнение о том, что обучение сильно влияет на работу генов и мозга, студенты буквально рассмеялись мне в лицо.
Сегодня вряд ли кто посмеется над этой идеей. Вместо этого мечта о том, что будут обнаружены простые генетические причины психических заболеваний, мертва. Исследования доказали, что поведенческая психология во многом была права.
Ожидания, что можно обнаружить четкую связь между конкретными генами и поведением, потерпели крушение после установления в 2003 году полного генома человека. По мере поиска четких взаимосвязей между генами и конкретными свойствами и состояниями, а также в результате картирования и изучения геномов сотен тысяч людей простые корреляции между генами и состояниями человека становились все более и более призрачными.
Идея о том, что существуют гены «для депрессии» или «для того, чтобы быть оптимистичным человеком», была решительно отвергнута. Мало того, что десятки генов вовлечены в любое состояние, даже в этом случае они лишь в нескольких процентах могут стать причиной развития какого-либо заболевания.
Мы также узнали, что в организме развивается широкий спектр эпигенетических процессов, то есть таких, которые влияют на активацию генов и зависят от нашего жизненного опыта. Генетики давно сошлись на том, что опыт не может изменить гены, и технически это все еще правильно. Но теперь мы знаем, что опыт в значительной степени определяет, какие гены будут работать в теле. И часть этого эпигенетического кодирования, запечатленного в биологии, может быть унаследована. Таким образом, то, с чем согласились между собой генетики прошлого столетия, нуждается в поправке.
Если ваши бабушка и дедушка в детстве подверглись насилию, вы, возможно, унаследовали некоторые из эпигенетических последствий этого опыта. Исследования показали, что внуки людей, переживших холокост, или подвергшихся насилию в детстве, или едва не умерших от голода в Голландии во время Второй мировой войны, имеют тела, которые генетически более чувствительны к стрессам и травмам благодаря другому эпигеному.
Приведу пример одного генетического открытия, чтобы продемонстрировать, насколько сложным является влияние опыта на генетическую функцию.
Исследователи были очень взволнованы, когда в 2003 году обнаружили, что изменение в гене, связанное с поступлением вещества серотонина в мозг, взаимосвязано с депрессией и другими болезнями.
Первоначальное «Эврика!» тут же накрыло волной исследований. Вскоре выяснилось, что подобные вариации в гене, по-видимому, важны в основном в случаях жестокого обращения в детстве. Последующие исследования показали, что ряд других факторов также влияет на степень вариации гена, при которой она становится значимой; среди них: пол, этническая принадлежность и объем социальной поддержки. Постепенно стало понятно, что этот ген создает повышенную чувствительность к переживаниям и становится особенно значим в момент бедствия и при отсутствии социальной поддержки. На основании этих факторов то же самое генетическое состояние, которое предсказывало повышение депрессии в одних обстоятельствах, предсказывало уменьшение депрессии в других!
Проникшее в массовую культуру представление о том, что те из нас, кто страдает от психологического неблагополучия, просто имеют плохую генетическую наследственность, крайне неверно. А мысль о «плохой наследственности» может привести к отсутствию стремления сделать все возможное для улучшения своего самочувствия.
Исследования ACT показали, что развитие психологической гибкости может оказывать мощное влияние на функционирование наших генов. Например, эпигенетический процесс, называемый метилированием, мешает организму читать гены. Вредное метилирование возникает из-за травмы, но обучение навыкам гибкости способно устранить часть повреждений путем изменения этого процесса, о чем говорят результаты недавних исследований. Процессы психологической гибкости в буквальном смысле меняют способ работы генов.
Можно сказать так: если вы научитесь меньше реагировать на стресс, культивируя гибкие повороты, тело начнет отключать старые системы реакции и запускать генетические переключатели экспрессии, которые, возможно, первоначально были вброшены не вами, а вашими родителями, бабушками и дедушками.
Ну не круто ли?
Как насчет того, что наш мозг контролирует психологическое здоровье? Оно также может быть в значительной степени изменено путем обучения навыкам. Если вы испытываете хроническую боль и проходите курс АСТ, мозг начинает снижать поток информации о боли, посылаемого в те его отделы, что участвуют в принятии решений. Не совсем правильно говорить, что в результате боли становится меньше, скорее боль просто становится менее важна для мыслительных процессов.
Мозг тех, кто избегает интенсивных переживаний, всегда начеку, выслеживая возможные негативные события, он планирует и говорит себе о том, что делать с этими событиями, если таковые обнаружатся. По мере увеличения психологической гибкости мозг успокаивается. Вы тратите меньше времени на оборонительное сканирование и планирование, и это позволяет лучше сосредоточиться на том, чем вы хотите заниматься, например рабочими задачами или вдумчивой беседой с другом. Контроль внимания повышается, и усиливаются части мозга, отвечающие за регулирование внимания.
Да, можно сказать, что мозг определяет поведение. Но также поведение изменяет мозг. Отрывать одно от другого все равно что говорить: «Я могу поднять только двадцать килограммов, потому что у меня слабые мышцы», не замечая сути проблемы – отсутствия тренировок.
Огромное количество исследований проливает свет на то, почему навыки АСТ приводят как к полезным изменениям в мозге, так и к изменениям в экспрессии генов. Теперь мы знаем, что, если вы измените свой разум и поведение, взяв курс на здоровье, полезные изменения последуют также и в теле, затронув каждую клетку организма. Позже в книге я приведу доказательства этого. Пока же достаточно сказать, что психология больше не является заморышем в процессе изучения жизни; теперь она находится в самом центре наиболее важных достижений из области биологии человека.
