Зам с ехидным видом изобразила капитана – в точности повторила те движения, когда Тэрон в прошлый раз отодвигал от себя девочку.
– Ну не мне же этим заниматься! – всплеснул руками капитан. – Я ещё только маленьких детей не щупал. Искупай это.
– Может, ещё и поиграть предложите с вашей дочерью? – возмутилась Стей, язвительно выделяя слово «вашей». Они привычно принялись буравить друг друга взглядом. Джули неловко кашлянула, привлекая внимание:
– Я могу её искупать и обыскать.
– Превосходно! – дружно ответили капитан и его зам. – Вперёд.
– Чьим полотенцем её вытереть? – деловито уточнила толстушка, аккуратно взяв девочку за руку. Та послушно отодвинулась от Тэрона. Стей хмыкнула:
– Папочка поделится.
Капитан хотел было возмутиться, но махнул рукой. Его больше интересовал результат.
– А во что переодеть? – не отставала Джули.
– Поделится мамочка, – Тэрон язвительно передразнил Стей. Она парировала:
– Скорее уж Бра’ас. В моей рубахе оно утонет.
– Я могу пойти взять любую вещь или надо спрашивать разрешения? – озадачился капитан. Его зам сделала страшные глаза:
– Даже не думайте копаться в вещах девушки, извращенец!
Бурча о ненависти ко всяким особам, которые почему-то оказываются правы, капитан пошёл за разрешением Бра’ас. По дороге к душевой Джули поделилась своими мыслями и наблюдениями со Стей. Зам ничего не сказала, но подумала, что на корабле дураков нет… Хотя… (нет, нельзя так говорить о капитане). Каждый член команды пришёл к одному и тому же выводу. Теперь дело за малым – выяснить, как эта недонетуш узнала о Тэроне и нашла «Цезарь».
Стей дождалась от Джули платье и обувку девочки и вышла в коридор, где уже переминался с ноги на ногу капитан. Вдвоем они быстро осмотрели простенькие сандалики и обшарили два боковых кармашка и один нагрудный у платья. Перед ними оказалось три предмета – розовая расческа, аккуратно сложенная листовка, приглашавшая в команду Тэрона, и небольшой прозрачный диск.
– Оно умеет читать, – сделал вывод капитан.
– И расчёсываться, очевидно, – хмыкнула Стей. Бросив на неё недовольный взгляд, Тэрон повертел в руках диск:
– Мы не будем смотреть его здесь. Подбери место, откуда мы сможем быстро свалить в случае, если диск отправит кому-то сигнал.
Зам кивнула:
– Есть одно на примете, я проверю, – она взяла диск и убрала его в нагрудный карман рубашки. Расчёсочка осталась у капитана и тот, не придумав ничего лучше, убрал её в свой карман. Листовку он просто сжал в кулаке. Стей спросила:
– Какие идеи?
Тэрон, покачав головой, присел на корточки и оперся на стену. Стей опустилась рядом. Они говорили негромко, прислушиваясь к журчанию воды в душевой, тихому голосу Джули и возможным шагам в коридоре.
– Я не понимаю, – покачал головой капитан. – Ну, допустим, оно прочитало листовку. Там есть моё имя и место встречи со мной. О том, где будет корабль – вообще ни строчки. Как оно нашло и, главное, попало на «Цезарь»?
– Нимпа сканировала команду? – спросила Стей, а когда Тэрон кивнул и не продолжил, то нахмурилась. Подозревать кого-то своего всегда непросто, а тут ситуация вырисовывалась так, что только член команды мог провести девочку на корабль, да ещё и научился защищаться от умений Нимпомены. Капитан и его зам смотрели друг на друга какое-то время, а потом дружно повернулись в сторону душевой.
– Это слишком очевидно, – возразила их мыслям Стей. Оба посветлели лицом.
– Согласен. Она не стала бы заниматься ребёнком, чтобы не навлечь подозрений на себя. Если только это не тонко продуманная игра…
Зам недовольно посмотрела на капитана, он виновато пожал плечами. Мрачная тень снова осенила их лица.
– Она пришла позже всех, – припомнил Тэрон.
– Да, я знаю, – согласилась Стей. – И она умнее, чем хочет казаться.
Оба снова притихли.
– Нимпа? – предложил капитан. Зам передёрнула плечами:
– Чересчур прямолинейна и горда. Она бы в лицо всё высказала.
– Наверняка, – кивнул Тэрон. – И тем не менее. Не Глию с Бра’ас же подозревать.
– Бра’ас готовили стать нетуш, – на этот раз Стей не согласилась. – Мы не можем быть уверены до конца.
– Ну, ещё и для Глии найди причину, – всплеснул руками капитан. Тэрона задевали подобные подозрения, потому что он уже успел привыкнуть и поверить своей команде, а за Бра’ас с Глией вообще был готов голову отдать на отсечение.
– У неё нет видимой причины и это… – тихо проговорила зам.
– Очень подозрительно, да? – закончил капитан. Стей вместо ответа посмотрела раненым зверем. Для неё все эти рассуждения были не менее болезненными. Ошибаться в людях всегда больно, тем более в близких.
Они посидели молча, пока не стих шум воды. Тэрон отдал Стей майку Бра’ас, висевшую у него на локте всё это время. Зам кивнула и занесла одежду в душевую. А когда вышла, то капитан, уже поднявшийся на ноги, спросил:
– А что оно рассказывало?
– Оно умеет говорить?! – в этот момент Стей испытала лёгкий шок. Дети были для зама загадкой, или, точнее, чем-то вроде крысёнышей, шуршащих где-то по углам, поэтому о возможности поговорить Стей даже не подумала.
Капитан и его зам озадаченно посмотрели друг на друга и резко повернулись в сторону открывшейся двери душевой.
Глава восьмая. Не хочу плакать
Ценность человеческой жизни давно уже обесценилась. Никто не переживал о ком-то и не думал о другом больше, чем о собственном выживании. Понятия «семья» в глубоком и объединяюще-тёплом смысле не было даже в среде аристократов. Что уж говорить о простых рабочих, которые только и думали… Точнее, в принципе не думали, но радели лишь за свою голову. Вот и к смерти относились просто – случилось и случилось. Мёртвых, а порой и ещё живых, но уже стоявших на пороге, сносили в общие ямы, поливали сверху разбавленным маслом (неразбавленное дорого стоит) и поджигали. Ни могил, ни надгробий, ни прощальных речей и волнующих воспоминаний. Все становились прахом. В некоторых поселениях трупы оставались посреди улиц, а по ночам приходили людоеды, которые эти трупы прибирали к рукам, а точнее к животам. Умер и умер. Все умрём, всех сожгут или съедят, так о чём беспокоиться?
У аристократов к мёртвым относились лишь немногим лучше. На планетах знати людоедов не водилось, поэтому тела «сильных мира сего» торжественно сжигали, а трупы прислуги сваливались в общие ямы, как и везде. Похороны генералов сопровождались целыми парадами, прощальными речами и выступлениями приглашенных артистов. Но поскольку армейские главы не отличались добрым нравом, то и о них воспоминания быстро стирались. Солдатню и вовсе сжигали в общей безымянной куче.
