– Тарити, – позвала Стей и скомандовала, с трудом выговаривая слова, как показалось близняшке: – Вернись на корабль, скажи всем: мы сегодня остаемся здесь на ночь. Глию и Шеврон отправь к нам, а сама помоги Нимпе собрать вещи, она скажет, что нужно. И с ней приезжайте. Джули вели запереть корабль и держать рацию при себе на всякий случай. Проблем быть не должно, но будьте с Шеврон готовы ко всему.
Тарити по лицу зама поняла, что сейчас не время лезть с расспросами, поэтому, кивнув, отправилась на корабль. Стей осталась на всякий случай снаружи дома. Смерть старика выглядела естественной, однако осторожности много не бывает.
А Бра’ас тем временем посмотрела на Тэрона.
– Да, милая? – ласково спросил капитан, подходя ближе.
– Как я должна реагировать на это? – она указала руками на своего старика. – Я читала в твоих книгах, что по этому поводу люди начинают рыдать и биться в истерике. А я ничего не чувствую. Это странно? Я больная, да? – принцессы скривилась. Тэрон опустился рядом на колени и также ласково проговорил:
– Всё в порядке, милая. Ты не больная и не странная.
– Но все героини плакали! – возразила Бра’ас. – И это выглядело таким правильным, у меня тоже слёзы наворачивались, когда умирал книжный герой. А сейчас я не понимаю, что со мной… – она закрыла глаза руками.
– Ты ведь не героиня книги, – улыбнулся капитан. – Ты – лучше. Всему своё время. Не хочешь плакать – не заставляй себя. Может, тебе нужно побыть со стариком наедине?
Лицо Бра’ас исказилось от ужаса. Когда она убрала дрожащие руки от лица, Тэрон окунулся в огромные голубые глаза бушующего океана страха и безбрежной боли. Капитан онемел от неожиданности и вздрогнул, когда принцесса схватила его за руку и взмолилась не своим голосом:
– Тэрочка, не оставляй меня здесь! Не сжигай с Дарвом! Пожалуйста… Во имя первой звезды! Я всё, что угодно сделаю, только не бросай меня…
Глава девятая. Когда замирает планета
Кинолина родилась в семье обычных шахтёров. Что мать – кривая Кинола, что отец – хромой Гореф, – вкалывали с утра до ночи глубоко под землёй, а их дети, как и дети остальных жителей заурядного шахтёрского городка без названия и даже номера, возились в песке и грязюке. Сам городок состоял из трехсот кособоких домишек и около двух тысяч оголодавших жителей. Лет до двух Кина была самой обычной босоногой и чумазой девчушкой. И, возможно, такой бы и осталась, если бы не бабка Межима. Вредная старушенция, которая только и ждала случая кого-то осудить или с кем поругаться, обладала в свои восемьдесят с хвостиком лет на удивление глядючими глазищами. И именно Межима высмотрела в Кинолине глубокие зеленые глаза, длинные ресницы, круглые миленькие щечки, розовые губки. Не веря даже своим глядючим глазищам, старушенция выловила необычную девчушку и силком потащила умываться. Никто не заступился, потому что никому не было дела до какого-то ребёнка.
После макания головы Кины в тазик с водой, да такой силы, что чуть Кина там и не закончила свои дни, Межима долго натирала её лицо подолом своего не очень уж чистого халата. Глядючие глазищи не подвели и в этот раз. Перед старушенцией стояла будущая красавица. Будущая нетуш.
Безымянному и безномерному городку никогда не везло на будущих нетуш. Шахты планеты Лентренс-4 отличались тяжёлой надрывной работой, ненадолго прерывающейся травмами и увечьями, а заканчивающейся только смертью. Беременным женщинам приходилось пахать чуть ли не наравне со всеми, поэтому удачей считалось рождение хоть сколь целого ребёнка, а не кровавого месива. Киноле повезло побольше остальных – она повредила позвоночник на ранних сроках, поэтому большую часть времени просто валялась, пока кто-то из соседей не приносил ей поесть или не отводил справить нужду. Кинолина родилась без увечий. И по великой случайности выжила и даже ничего себе не сломала.
Межима всё не могла поверить своему счастью. Она куда более бережно и тщательно искупала рыдающую Кину, отмыла от месячной грязи кустики, которые по недоразумению назывались волосами. И они засияли на солнце золотом. А в глядючих глазищах засияло золото Веземского – учителя и покровителя нетуш.
Жизнь обычной чумазой девочки переменилась. Кинолина стала королевой и единственным центром безымянного и безномерного городка. За Киной установили круглосуточный надзор из нянек, учителей и охраны, причём за «пост» бились все: даже те, кто в жизни детей не видел, даже те, кто имел крупицы каких-то знаний или вовсе без них, даже те, кто и ходить-то уже не мог. Общим (и первым) советом городка выбирали эскорт королевы. Всю эту толпу поселили в отдельный домик (староста любезно предложил свой). А нянек и остальных избранных окружили раболепным уважением. В почёте купалась и Межима, как кладоискатель, нашедший бесценный для всех клад. Это хитрющая бабка обставила и старосту, который хотел присвоить её заслугу себе, и других продуманных жителей.
Хотели купаться ещё и родители девочки, но всё было не так просто. Новорождённых детей скидывали на детей постарше, чтобы те занимались воспитанием и следили за малышней. Зачастую взрослые, наплодившие с десяток потомков, не знали ни их лиц, ни имен. Но в этом безымянном и безномерном городке девочек называли по аналогии с именем матери, что упрощало задачу родителям. У «воспитателей» выпытали имя этого золотого ребёнка (сама Кинолина в свои два годика еле выговаривала несколько слов), тогда сразу же нашлись и мать с отцом – Кинола и Гореф вспомнили, что именно они подарили городку будущую нетуш.
За развитие Кинолины взялись всеми силами. В безымянном и безномерном городке собрался всякий сброд с разных уголков известной части Вселенной, поэтому среди них отыскались те, кто успел в прежней жизни ухватить какие-то крупицы знания в виде букв или цифр. Через полгода ребёнок не только свободно говорил, но уже и какие-то буквы, и цифры знал. Кину учили всему подряд – видам металлов, приготовлению похлебке, охоте, вождению, нашёлся и старик, умеющий выбивать ритм на барабанах, и молодка, целующаяся лучше всех, и силач, поднимавший грузы своего веса, и бабулька, когда-то вышивавшая для аристократов, и многие другие. В скором времени Кинолина опередила по своему развитию не только всех детей вместе взятых, но ещё и многих взрослых. Иногда ей разрешали играть со сверстниками, лишь под чутким надзором взрослых. Однако опасались они зря – вся ребятня заискивала перед королевой, лебезила и пыталась понравиться. Кинолина, которая не помнила своё чумазое детство, искренне считала себя избранной. К ней так все и относились.
За питанием Кины следили отдельные жители городка. Её кормили самой дорогой и изысканной пищей, которую только могли найти и приготовить нищие шахтёры. Обеденный стол всегда ломился от количества тарелок, но при этом Кинолине не давали поправиться. Она постоянно бегала, прыгала и занималась какими-то упражнениями, поэтому тело Кины окрепло и закалилось.
Окрепли и кустики волос благодаря постоянным уходам и маслам, на которые не скупился староста. Голову Кинолины украшала шикарная волна золотистых волос. Кожа девочки была мягонькой, ручки и ножки – нежными и ухоженными. За ротиком королевы тоже ухаживали особым образом, в итоге Кина могла похвастаться шикарной улыбкой со здоровыми белыми зубами. Её делали всё больше похожей на нетуш.
