Что-то сжало грудь, и по телу прокатилась томительная судорога. Бедра невольно приподнялись, и Рената, очнувшись, поняла, что сама ласкает грудь и дразнит уже затвердевший сосок. Вторая рука сама собой скользнула к разведенным ногам. Но Рената вовремя остановилась – сейчас надо подумать и желательно трезвой головой. Она даже не стала включать гидромассаж. Подозревая, что вместо желаемого расслабления, озорные пузырьки, ударяясь о чувствительную кожу, довершат начатое Алексом и окончательно распалят уже возбужденное тело.
«Так дело не пойдет. Необходимо оградить себя от его внимания и новых попыток остаться наедине. Янка этого не заслужила. Раз он с ней, то и пусть ведет себя как мужик, а не как кобель. Значит, придется кого-то постоянно держать рядом, тем более, что я все равно ему уже сказала, что у меня есть парень. Что же, Виктор, повезло тебе. Живи пока. Ты мне нужен».
Решив для себя этот вопрос, Рената закрыла глаза и с головой погрузилась в воду, с удовольствием чувствуя, как вода, лениво колыхаясь, ласкает волосы. Словно их кто-то нежно тянет, чтобы откинула голову и подставила шею под горячие прикосновения.
– Тьфу ты! – Рената показалась из-под воды и рассерженно тряхнула головой. Тут же раздалась телефонная трель с модным в это сезоне треком.
«Под грустный дэнс
Я отпускаю нашу любовь
Только здесь я «оттанцую»
Всю свою боль
Как в паутине большой сети
Ты рассыпаешься в памяти».
Вытерев пену о полотенце, Рената приняла вызов.
– Натка! – голос Тамилы звучал глухо, словно она прикрывала рукой рот. – Ты не представляешь, кого я сейчас обслуживала!
– Нет. Не представляю, – подтвердила Рената слова подруги.
– Этого твоего, из клуба и… Янкиного кавалера.
– Что? Опять? – от неожиданности Рената хотела вскочить, но нога оскользнулась, и девушка, роняя бутылочки и баночки, рухнула в воду, выплеснув на пол пенную лужу.
– Ната, что там у тебя происходит? Ты живая? – услышав грохот, крикнула мама.
– Да, поскользнулась, – прикрыв микрофон, громко ответила Рената, а потом вернулась к подруге. – И что? Еще с одной бабой приперся?
– Нет. С чего ты взяла? – не поняла Тамила.
– Да он же кобелина, – разгорячившись, воскликнула Рената, но покосилась на дверь и понизила тон. – Представляешь. Сплавил Янку домой и вызвался подвезти меня. Заботливый, блин. А сам стал докапываться что да почему. Как докатилась до жизни такой. Моралист недоделанный. Предложил повторить. Можешь себе такое представить? Он бы меня прямо там и трахнул, если бы не сказала, что у меня есть парень. Но зато после этого обозвал едва ли не шлюхой и сказал, что я Янке и в подметки не гожусь, – на последних словах Рената едва не хлюпнула от обиды. Как бы она не хорохорилась, но подобное определение было не очень-то и приятно.
– Кажется, ты его нехило разозлила, – задумчиво протянула Тамила. – От него едва искры не летели, когда он рассказывал что ты и Янка подруги.
– Еще бы! – невесело усмехнулась Рената. – Ты бы видела, как его перекосило, когда он узнал, что я еще с кем-то сплю.
– А с кем ты спишь, и почему я не знаю? – возмутилась Тамила.
– Потому что ни с кем не сплю. Но теперь специально для него надо завести ширму. А знаешь что самое ужасное? – плаксиво продолжила Рената. – Что я была бы не против снова с ним переспать. Знаю, я ужасна. По возможности, не оставляй меня с ним наедине. Я стараюсь держаться, но он как-то странно на меня действует.
– А я тебе говорила, что с первым больше не нельзя встречаться, – поучительным тоном начала Тамила. – А то воспоминания, то, се. И не заметишь, как влипла. Ладно, присмотрю за тобой. Во имя дружбы, – нарочито пафосно произнесла она, а потом уже нормальным голосом: – Ну и для Янки. Предательства жениха и подруги она не переживет. Слушай, а ты и правда его дыроколом назвала? Кажется, это его особенно задело…
Но не успела Рената ответить, как Тамилу позвали, и она прервала разговор. А Рената не успела положить телефон, как трек о несчастной любви известил о звонке Ульяны.
***
– Ты опять с телефоном?! – воскликнула мама, когда румяная после ванны Рената появилась на кухне с прижатым к уху аппаратом. – Ты хоть когда-нибудь с ним расстаешься? Садись, пей! – она пододвинула дочери стеклянную кружку, через прозрачные стенки которой виднелась красновато-коричневая жидкость и ярко-желтый ломтик лимона.
– Ма-ам. Это Янка. Я ей нужна, – прикрыв микрофон, прошептала Рената.
Женщина тоже была в курсе неприятностей, свалившихся, на подругу дочери, поэтому сочувственно покачала головой и, шепнув: «Ну говорите», оставила дочь одну.
– Натка! Ты как доехала? Все хорошо? Саша довез тебя до дома? – звенел счастливый голос Ульяны.
– Да-да, все хорошо. Я уже дома. Он высадил меня у подъезда, – ответила Рената, рассеянно обводя пальцем край кружки. Что-то в голосе подруги подсказывало, что она позвонила вовсе не за тем, чтобы удостовериться, что Рената благополучно добралась домой.
– Он замечательный, правда? – казалось, Ульяна захлебывается от восторга. – Такой внимательный, обходительный. В него просто невозможно не влюбиться! А как он целует! У меня просто крышу сносит! – вспомнив его губы прямо напротив своих. Рената вздрогнула и палец, соскользнув с края кружки, угодил прямо в горячий чай.
– Ах, черт! – прошипела Рената. – Да чай пью, обожглась, – ответили на полный беспокойства вопрос подруги.
– Ты опять это делаешь? – осуждающе спросила Ульяна. И Рената поймала себя на том, что слизывает с пальца горячие капли, и от едкости имбиря начинает гореть рот. – Ты где вообще этого набралась?
Рената не знала. Сколько себя помнила, всегда, стоило только задуматься, как она макала палец в любую жидкость, стоящую рядом в стакане или кружке, и облизывала его. Почему-то так было вкуснее и лучше думалось. Однажды, вот так замечтавшись, вымакала почти всю воду, в которой смывала с кисточек краску. Мама тогда здорово перепугалась из-за ее серо-буро-малинового языка и синих губ. Сколько после этого ее не пытались отучить, но вопреки всему привычка осталась и укоренилась.
– Ой, блин, вот умеешь ты заболтать! – снова звонкий голос Ульяны нарушил воцарившееся было задумчивое молчание. – Я же позвонила не только, чтобы узнать как ты добралась! И не только для того, чтобы поделиться, насколько обаятелен Саша и как здорово от него пахнет! Ты ведь тоже почувствовала?
Еще бы она не почувствовала – волосы до сих пор сохранили его терпко-горький запах, и сейчас он настойчиво лез в нос, отчего по коже словно проскакивали электрические разряды. Рената зябко передернула плечами, чувствуя, что с ног до головы покрывается гусиной кожей, и живот снова стягивает мучительной судорогой. Черт! Надо как-то брать себя в руки!
– По мне, слишком резкий, – стараясь сохранить безразличный тон, сказала Рената, а витающая в облаках подруга не заметила легкую хрипотцу в ее голосе. – Так ты хотела поделить тем, как он прекрасно пахнет? Извини, но я его не обнюхивала. Я не ищейка.
