Дискуссия о языкознании проходила в пору широкой кампании борьбы с низкопоклонством перед Западом, с космополитизмом. То было время разгара холодной войны. За антисоветизм и антикоммунизм мы платили той же монетой – антиамериканизмом.
В 50-х годах иняз слыл «институтом благородных девиц». В нем учились отпрыски тогдашней элиты советского общества – дочки министров, генералов, партаппаратчиков, деятелей искусств, ученых. Почти все как на подбор – статные, пышущие здоровьем, несмотря на послевоенные трудности. Немало было представительниц среднего класса, но тон в моде, одежде и прическах задавали первые. В институте велась беспощадная борьба против «стиляг» и поклонниц буги-вуги.
В один прекрасный момент я мог бросить институт и стать музыкантом. Мои песни показали профессиональным композиторам, и они не отговаривали меня от музыкальной стези. Но я сомневался в своих способностях. Понимал, что не имею главного за плечами – сколько-нибудь приличного музыкального образования. И потом… Еще в детстве, слушая по радио джаз-оркестры Цфасмана, Фельдмана, Коралли, Рознера, я подумал, что музыка – удел евреев. Талант, мол, способности у них к этому. Ничего не поделаешь! Кстати, в институтской художественной самодеятельности, в активе редакции многотиражки, в комсомольском комитете большинство были студенты-евреи.
В один прекрасный день у ветеранов – сотрудников «Советского студента» родилась идея отметить 50-летие нашей многотиражки. Собрались на квартире у бывшей студентки Гали Беляевой на Кутузовском проспекте. Стол был накрыт по-генеральски. Первый тост взялся сказать Гелий Чернов, много лет работавший переводчиком-синхронистом в ООН в Нью-Йорке. Очень уважаемый товарищ, в институтские годы замещал главного редактора «Советского студента». Он сказал:
– Не смущайтесь. Я предлагаю первый тост выпить за Иосифа Виссарионовича Сталина.
Раздались выкрики. Забыл, в какое время мы живем! Сталина в конце 90-х уже по которому кругу потрошили, громили. Даже коммунисты на своих демонстрациях боялись пронести портрет вождя. Когда шумные негодующие выкрики стихли, Гелий продолжал:
– Я бы сказал спасибо товарищу Сталину за то, что он включился в дискуссию о языкознании и осудил талмудистов в лингвистике. После этого наш райком партии разрешил институту издавать многотиражку, чего наше учебное заведение добивалось много лет. Не вмешайся Сталин в дискуссию, не было бы «Советского студента», мы не собрались бы здесь на юбилей.
ВОПРОСЫ ЛЕНИНИЗМА
Перестройщики в конце 80-х задумали вернуть то, что свергла Октябрьская революция. Ее лидеры Ленин, Сталин и другие хотели самого элементарного – имущественного и духовного равенства между людьми. Возразят: уравниловку насаждали, философию нищих. Нет, в действительности Ленин и особенно Сталин воевали против обезлички и уравниловки. Они разъясняли коммунистам и народу, что в социалистическом обществе распределение осуществляется по результатам труда. Сталин называл уравниловку не иначе как «злом».
Подняв на щит тезис «Только богатые сделают страну богатой», перестройщики обвинили КПСС в пренебрежении к азам экономики – рентабельности, денежному обращению и так далее. На самом деле Сталин в речи в 1931 году журил хозяйственников за пренебрежение «принципами хозрасчета». «Это факт, – сказал он, – что в ряде предприятий и хозяйственных организаций уже давно перестали считать, калькулировать, составлять обоснованные балансы доходов и расходов. Это факт, что в ряде предприятий и хозяйственных организаций “режим экономии”, “сокращение непроизводительных расходов”, “рационализация производства” – давно уже вышли из моды». Сталин высмеивал тех коммунистов, которые полагали, что при социализме деньги не нужны.
Можно без конца упрекать перевертышей в невежестве, показать на фактах, что первые советские пятилетки преследовали вечные проблемы развития индустриальной страны. Они существовали при Сталине, Брежневе, Горбачеве, Ельцине и будут стоять перед другими руководителями после них. И разумнее было бы не заниматься изобретением велосипеда, а проанализировать, каким образом недоучившемуся семинаристу Сталину, слесарям Хрущеву и Ворошилову удалось решить эти проблемы, а перестройщикам, напротив, уже на пятый год пребывания Горбачева у власти развалить экономику.
Скажут: сталинская индустриализация стоила больших человеческих жертв. Верно. Но за прогресс надо платить, и здорово платить. Вспомним, как ставил вопрос Сталин: отсталых бьют, все били Россию за отсталость, а отстали на 50 лет. «Мы должны пробежать это расстояние за десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут», – говорил он в речи «О задачах хозяйственников» в 1931 году. Он напомнил, что точно так же думал Ленин еще в канун Октября, когда писал: «Либо смерть, либо догнать и перегнать передовые капиталистические страны». Это был вопрос жизни и смерти. В этом один из секретов, почему народ поверил в Сталина, в большевиков. «Говорят, что трудно овладеть техникой, – развивал мысль Сталин. – Неверно! Нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять». И взяли-таки! Перестройщикам трудно понять, почему тогда ставились конкретные задачи по выплавке стали, добыче угля и нефти. Они опошлили послевоенную сталинскую перспективу в экономическом развитии.
Кричали: Сталин, мол, думал лишь о тоннах проката и киловаттах электроэнергии. Люди для него ничего не значили. Чепуха! И клевета одновременно! Тонны, кубометры, киловатт-часы в любом обществе – в США ли, в Англии – являлись и являются измерениями процветания, благополучия и более того – свободного и независимого существования. И песни наши пелись про тонны, и сообщения о производственных рекордах воспринимались как большая семейная радость, поднимая людей на труд.
Да, Сталин не был безгрешен, он честно признавался: «Лес рубят – щепки летят». И еще он говорил: «Тот, кто ничего не делает, никогда не ошибается». Ведя страну от победы к победе, большевики и лично Сталин совершали ошибки, и не маленькие. Они же запатентовали в нашем языке термины «перегибать палку» или «левацкий уклон». В своей работе «Вопросы ленинизма» Сталин подробно разбирает вопрос о политике партии по исправлению допущенных ошибок. «Если она (партия) хочет остаться руководителем, должна пересмотреть свою политику, должна исправить свою политику, должна признать свою ошибку», – говорил он.
Красный том в 650 страниц озаглавлен: И. Сталин «Вопросы ленинизма». Одиннадцатое и последнее издание 1952 года. Он чудом сохранился среди книг, хранившихся в моем гараже. Там же я нашел пожелтевший «Краткий курс Истории ВКП(б)». В течение всей перестройки ни одно издание не выходило без скандальных «разоблачений» сталинского руководства страной. Предвоенная часть «Вопросов ленинизма» заканчивается докладом на XVIII съезде партии, произнесенном 10 марта 1939 года. Что последовало потом, в течение 15 лет оставшейся жизни Сталина? Подготовка к войне, война с ее невосполнимыми жертвами, восстановление страны. В книге напечатаны речи Сталина времен войны, по случаю годовщин Великого Октября, приказы, отданные в качестве Верховного главнокомандующего, речь-тост на приеме в честь Дня Победы, статьи по вопросам экономики и языкознания, несколько абзацев выступления на XIX съезде КПСС.
