Горбачев лишился своего многолетнего товарища по Политбюро, второго лица в государстве Николая Ивановича Рыжкова. Он сошел со сцены, получив инфаркт после резкого выступления на съезде. Рыжков признал, что перестройка, как она задумывалась вначале, не состоялась. Причина – политическая нестабильность, которую не мог устранить президент. Еще год назад Рыжков предложил программу стабилизации экономики и подчеркивал необходимость нормализации обстановки в стране – прекращение забастовок, межнациональных конфликтов, провокационных кампаний неповиновения. Покидая пост председателя Совмина, Рыжков призывал к наведению порядка, дисциплины, восстановлению нарушенных экономических связей.
Эта мысль прошла красной нитью через выступление на съезде председателя КГБ Н. А. Крючкова. «Нам не избежать, – сказал он, – восстановления по старой схеме утраченных связей в экономической жизни страны. Это временная, но неизбежная мера». Он напомнил, что демократия ничего не стоит, если проявляется вседозволенность, а насилие и жестокость пытаются остановить лишь проповедями, когда нет твердости и дисциплины. Председатель КГБ впервые за годы перестройки заговорил о причастности спецслужб Запада к деструктивным акциям в СССР, о планах антисоветской организации НТС, о многом другом негативном, о чем мы хорошо знали в годы холодной войны. Это выступление прозвучало диссонансом политике «нового мышления», с которой носился по свету министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, часто забывший о национальных интересах нашей страны.
Однажды он приехал с визитом в Мехико. Не желая походить на своих «застойных» предшественников, Шеварднадзе ввел новый порядок: остановился вместе с женой в здании нашего посольства. Обычно высоких гостей размещают в отведенных для этих целей правительственных резиденциях, кормят и обихаживают за счет хозяев. За каприз Шеварднадзе пришлось раскошеливаться нашему посольству. Некоторые из нас рассуждали: возможно, останавливаться в посольстве безопаснее. Но ведь Мексика-то мирная страна, террористы там не проявляют себя. Словом, новшество министра мало кто одобрил. Наши дипломаты, изгнанные из своих рабочих кабинетов помощниками министра, все время его пребывания в Мехико смущенно улыбались.
Дважды я встречался лицом к лицу с Шеварднадзе – на приеме в посольстве и на церемонии перед Памятником независимости, но представиться – мол, я корреспондент официальных «Известий» – не захотел, даже не кивнул в знак приветствия. Министр не вызвал у меня симпатии как человек и как проповедник «нового мышления». Произносимые им речи казались мне вычурными, малопонятными даже дипломатам. Они явно были с претензией на ученость. О придуманной политике «общечеловеческих ценностей» в международных делах можно говорить долго. Факт, что она не принесла нам дивидендов, а только один ущерб и потерю авторитета.
По требованию депутатов Шеварднадзе должен был, как Рыжков и Крючков, выступить на съезде с отчетом о своей деятельности. Помощники министра, конечно, постарались, подготовили отчет. Обидчивый грузин сунул бумагу в президиум Горбачеву, а с трибуны произнес: «Я ухожу в отставку!» Он оправдывал свой поступок якобы протестом против наступления реакции, против угрозы диктатуры. А на деле науськивал к активным действиям «демократов в широком смысле этого слова», которые, мол, «разбежались, реформаторы ушли в кусты». Министр возмущался черной неблагодарностью критиковавших его полковников и общества «Память», хвастал, что они с Горбачевым «делали великие дела на международной арене».
ЗАГОВОРЩИКИ
Горбачев использовал Ельцина как таран для сокрушения командно-административной системы. Были ликвидированы отраслевые отделы ЦК в местных комитетах партии, сокращены штаты, заменены на ключевых постах брежневцы на горбачевцев. Новые выборы по западным рецептам изменили социальный состав народных депутатов. Среди них почти не оказалось рабочих и крестьян. Что касается партийной элиты, то она была застрахована от поражения на выборах. Депутаты от КПСС избирались на съезд по спискам, утвержденным на пленуме ЦК по предложению Политбюро. Горбачев протолкнул в депутаты своих людей и от общественных организаций, предварительно сменив там руководителей. Он не забыл «своих» даже в ассоциации филателистов, не говоря уж о союзах кинематографистов, артистов, художников. Дальше – проще. Горбачев практически сам себя выдвигал на посты председателя Верховного Совета СССР и позже президента страны. «Свои» голосовали за. В этой ситуации логично было полагать, что Горбачев, остававшийся генсеком, мобилизует все силы и предложит достойного кандидата от КПСС на пост российского президента в июне 1991 года. Ведь коммунисты пока оставались единственной действительно мощной партией. Каково же было изумление коммунистов, когда КПСС и образовавшаяся уже к тому времени компартия РСФСР не выдвинули своего кандидата, а вяло поддержали Н. Рыжкова, который выдвинулся самостоятельно. Дорога к власти Ельцину была открыта.
Почти целый год Горбачев сопротивлялся, а Ельцин отчаянно скандалил, требуя открытия своего, российского телеканала. И вдруг сразу после назначения даты выборов президента РСФСР ельцинское телевидение получило несколько часов трансляций ежедневно. Еще раньше по второй программе Всесоюзного радио заговорило «Радио России». Как из рога изобилия посыпалась клевета на коммунистов и на кандидатов, противостоявших Ельцину.
Ни Горбачев, ни «Правда», ни кто-либо из партаппаратчиков не дали отпор, не возмутились тем, что на предвыборную кампанию отвели меньше месяца. Соперники Ельцина сумели два-три раза выступить по телевидению, посетить два-три города. Зато Ельцин целый год агитировал за себя, занимая пост председателя Верховного Совета РСФСР и внушая всем мысль, что он будет достойным президентом-реформатором.
Однако по-прежнему на пути стояла КПСС. Попытка удержать коммунистов в окопах провалилась. В новом руководстве партии нашлись люди, обеспокоенные ходом событий и наконец прозревшие. За ренегатство Шеварднадзе и Яковлев были исключены из партии. Этот факт подсказывал Горбачеву мысль о том, что секретариат ЦК ему больше не подконтролен. В конце 91-го предстоял очередной съезд КПСС. Оставался шанс навязать партии реформаторскую социал-демократическую платформу. Но ее проект, обсуждавшийся на июльском пленуме ЦК 1991 года, был подвергнут разгромной критике. Горбачеву грозило снятие с постов генсека ЦК и президента СССР.
И вдруг в 20-х числах августа 1991 года происходит так называемый «путч» ГКЧП. Горбачев открыто встал на сторону победившего Ельцина и предал партию. КПСС прекратила свою деятельность, а ее руководитель публично отказался от полномочий Генерального секретаря и призвал членов ЦК «самораспуститься». Ельцин не замедлил издать указ о запрете партии и изъятии ее имущества. Он решил разделаться с ненавистной КПСС раз и навсегда. Она, мол, причастна к «путчу» и была его вдохновителем.
Возник логичный вопрос: зачем и кому нужен был переворот, если его организаторы обладали всей полнотой власти? В их руках находились все ключевые посты – вице-президента (Янаев), министра внутренних дел (Пуго), министра обороны (Язов), председателя КГБ (Крючков) и премьер-министра (Павлов). И весь кабинет министров был с ними! И Генеральный штаб! И спикер парламента Лукьянов!
