(Силантьев В. И. // Известия. 1984. 21 сентября.)
ГИМН ВОДЕ
У древних индейцев – предков мексиканцев – недаром родился культ бога дождя Тлалока. В жарких районах Мексики вода всегда ценилась как золото. Да и сейчас на большей территории страны земледелие основывается на искусственном орошении.
Столь же остра проблема воды во многих городах. В отличие от разных столиц мира, основанных, как правило, на берегах крупных рек, Мехико не может похвастать даже скромной речонкой. Город-гигант снабжается водой из рек, находящихся далеко за горными хребтами, окружающими столицу.
Вполне естественно, что непреходящая ценность капли воды в жизни и процветании страны нашла отражение в мексиканском искусстве. Еще много лет назад замечательный художник Диего Ривера закончил свою фреску над входом в туннель одной из водонапорных станций в Мехико. Правда, несмотря на то что художник в создании этого гимна воде использовал самые стойкие краски, время взяло свое. Пагубное воздействие оказали городской смог и сырость, господствующая внутри станции: краски поблекли, а многие росписи и совсем исчезли.
Почитатели мексиканской монументальной живописи давно обращали внимание на то, что фреска нуждается в реставрации. И вот на холме парка Чапультепек, где находится станция, появились бригады каменщиков. Они счистили с облицовочного камня многолетнюю копоть, и теперь дело за художниками-реставраторами.
Сохранившиеся детали фрески передают глубокий замысел художника. В центре картины изображены огромные ладони, заполненные драгоценной влагой; ее капли просачиваются сквозь пальцы и стекают в бегущий по дну туннеля поток питьевой воды. В свое время художник тщательно выписал на дне удивительный мир примитивных животных – амеб, инфузорий, моллюсков, морских звезд. В течение многих лет бегущая вода стерла эти росписи. А ведь эти детали фрески раскрывали желание художника рассказать о значении воды в происхождении всего живого на земле. Жизнь человека также связана с водой. И этот факт символизирует изображение старой индейской женщины, которая прильнула губами к чаше с водой, протянутой ей натруженными мужскими руками.
Закончив фреску, Диего Ривера задался целью украсить площадку перед станцией комплексной композицией, посвященной древнеиндейскому Тлалоку. Многометровый образ бога дождя, с которым древние ацтеки связывали также плодородие, распластан художником по земле, как бы слившись с ней.
ПРОГУЛКА ПО МОСКВЕ… В МЕХИКО
Мексиканская столица – огромный мегаполис. В нем больше тысячи улиц, площадей, переулков. Самая роскошная и широкая авенида – Пасео де ля Реформа. Она знаменита стеклянными высотными домами, но главное – великолепными памятниками.
Я пересек широкую авениду и вышел на улицу с дорогим русскому человеку названием – Нева. Прошел еще квартал и улыбнулся: соседкой Невы оказалась Амазонка. Затем я зашагал по улице Волга. Наша воспетая в песнях Волга-матушка «впадала» в короткий Тибр. Прогулка закончилась новым открытием: на углу Реформы меня ждала улица Льва Толстого.
Вернувшись домой, я раскрыл подробную карту города, решив проверить, упомянута ли на ней улица Толстого. Долго искал в списке с помощью лупы: было много названий на букву «Т». Взгляд скользнул вниз – и глазам не верю: Trotsky Leon в районе Primero de Mayo, по-нашему – Первомайский район.
Я спустился в гараж, завел корпунктовский «форд» и помчался на окраину города к международному аэропорту, где кончалась столица. На одном из перекрестков резко затормозил: увидел табличку на углу дома – Jose Stalin. Ага, значит, где-то рядом Лев Давыдович, одно время однопартиец «Хосе» Виссарионовича, а затем его заклятый враг.
Прохожий, которого я остановил, оказавшийся местным учителем, воскликнул: «Вы русский? Очень приятно! Вы должны знать: Троцкий – известный революционер-эмигрант. Когда я был школьником, о нем много писали в газетах». Я поинтересовался у учителя, кто такой Сталин. Он ответил не задумываясь: «Маршал совьетико» («советский маршал»).
Мы расстались друзьями. Но меня интересовал еще один факт. На карте города четко значились улицы Ленина и Жанны д’Арк. Позже, как выяснилось, они исчезли в результате частичной реконструкции квартала. Там возник торговый центр. А на задворках квартала осталась жить беднота, рабочие – среди улиц Karl Marx и Siberia.
…Так кто же и когда решил так революционно, «по-советски» назвать улицы Первомайского района? В столичной мэрии директор Департамента наименований городских улиц любезно принял меня и приказал помощникам поднять из архива карты разных лет. Мы вместе рассматривали их. Директор сказал, что в свое время район самовольно заселили обездоленные крестьяне, покинувшие деревни ради заработка в городе. Жили в лачугах, постепенно обустраивались. Сами придумали названия улицам. Такие поселения на пустующих землях появились на севере и юге.
В 1966 году разразился скандал. Власти прислали бульдозеры, уничтожившие лачуги в «колониях пролетариев» Ахуско и Санта-Урсула. Поднялась волна возмущения парламентариев, лидеров партий, общественности. Власти пошли на попятную – распорядились восстановить разрушенные жилища бедняков. Голодным людям присылали хлеб, масло. С тех пор никто не посягал на обездоленных, занимавших пустыри на окраинах Мехико.
…Мое путешествие по улицам Мехико закончилось в северных предместьях города-гиганта. Там, в районе Сьюдад-Сателите (городе-сателлите), находится улица Москва. Она застроилась солидными коттеджами с зелеными газонами. Недалеко от «Москвы» за высоким забором был расчищен земельный участок для жилого квартала. Охранник принял меня за возможного покупателя, пригласил зайти на стройплощадку, показал уже расчерченные и заасфальтированные улицы. Там тоже была запланирована улица Москва.
Две Москвы в одном Мехико – удивительно? Как знать! Разговор на стройке состоялся вскоре после XIX Олимпиады. Ее хозяйкой была Мексика. Команда СССР выступила неплохо, была среди фаворитов, на слуху у мексиканцев. Нашу замечательную гимнастку Наташу Кучинскую мексиканцы назвали novia, в переводе на русский – невеста.
ПАТРИЯ О МУЭРТЕ
В Гаване на шестом году революции уже ощущались перебои с продуктами и почти не производились товары первой необходимости. Куба, осмелившаяся бросить вызов Вашингтону, была зажата в тиски блокады. Ничто не сулило мне ни журналистской славы, ни особого материального поощрения. Это меня не смущало. Главное – интересная работа. И в этом я не просчитался.
Прежде всего предстояло разгадывать феномен Фиделя Кастро – личности, по свидетельству многих, весьма исключительной. Хотя бы потому, что он правил Кубой больше четырех десятков лет, дольше, чем Сталин в СССР, правил без каких-либо социальных взрывов и политических коллизий. Уже пали коммунистические режимы в Восточной Европе, уже победила горбачевщина в СССР, уже исчезло слово «социалистическая» из названия Российская Федерация, а Фидель Кастро был верен своим идеалам и лозунгу: «Родина или смерть!» Назло надменному северному соседу, назло Ельцину, Собчаку, Горбачеву, назло Бушу, Валенсе и Ко. Какой смешной, но логичный парадокс истории: человек, которого мы подозревали в нелюбви к социализму, стал чуть ли не единственным лидером в мире, готовым умереть за социалистический путь развития. А ведь Фидель, сражаясь в горах Сьерра-Маэстра с карателями диктатора Батисты, не думал об установлении в стране социалистических порядков. Он враждовал с кубинскими коммунистами, они в свою очередь называли его буржуазным авантюристом. Ведь Фидель и его брат были сыновьями богатого латифундиста, владельца сахарных плантаций на востоке острова. Однажды, уже после революции, Фидель грозился наказать младшего брата. За что? Рауль признался, что еще во время партизанской борьбы состоял членом компартии. «И ты, негодяй, скрывал от брата! – закричал он на Рауля. – Но скажи, почему ты не агитировал меня за коммунизм?» Рауль ответил: «Я хотел, чтобы ты сам созрел».
